Чарльз Хьюмана - Инь-Ян. Китайское искусство любви

• Название: Инь-Ян. Китайское искусство любви
• Автор: Чарльз Хьюмана
• Издательство: Крон-Пресс
• Жанр: История
• Год: 2000
• ISBN: 5-232-01245-2

Впервые представлены сопровождаемые впечатляющим и незаурядным научным анализом переводы «запретных книг», в подробностях рассказа об искусстве любви соперничающих с Кама-сутрой. Повествование ведется с поэтичностью и простотой, присущими более утонченной цивилизации, столь притягательной своим тайным очарованием, которого мы вправе ожидать от создателей всемирно известных шедевров искусства.

Вряд ли кто-либо из интересующихся любовными отношениями между мужчиной и женщиной сможет пренебречь этой книгой.

---

Сочинения трех великих деятелей, упомянутых выше, разделяют четыре с половиной тысячи лет, а Желтый император жил за две тысячи лет до Конфуция и даосизма. Тем более обращает на себя внимание замечательное постоянство в подходах к половым отношениям. Об этом можно судить по их восприятию древних представлений об Инь и Ян, гармонии и космических свойствах жизненной сущности. Они соглашались и в том, что при соблюдении определенной умеренности вступать в подобные отношения необходимо. Но эта самая добродетельная умеренность была делом сугубо индивидуальным и зависела от числа жен и наложниц. Даже убежденный конфуцианец обязан был питать сущность Инь всех своих женщин.

Предок китайской цивилизации Желтый император, или Хуанди, считается таким образом первым древнейшим летописцем, а возможно, и основоположником традиционных сексуальных обычаев и верований. Его «Нэй цзин су вэнь», вырезанный на бамбуке и панцирях черепах, — древнейший из сохранившихся трактатов на эту тему, является составной частью обширного труда по медицине и философии.

Свою поглощенность сексом Желтый император выразил следующим образом: «Чтобы постичь верхнее, нужно хорошенько изучить нижнее». Его трактат выдержан в форме вопросов и ответов, император испрашивает мудрого совета у своего всеведущего первого министра. Из приведенных цитат явствует, как идет изучение этой проблемы.

Желтый император: Сегодня люди стали увядать к пятидесяти годам, в то время как ранее они жили в два раза дольше и сохраняли жизненную силу до самой смерти. Быть может, мы, сами того не зная, нарушаем законы природы?

Первый министр: Ранее люди соотносили свою жизнь с началами Инь и Ян и достигали гармонии, памятуя, что они — две половины великого целого. Инь была теневой стороной холма, Ян — солнечной, и в наслаждении своей целостностью они не испытывали ни беспокойства, ни неудовлетворенности. Сегодня же люди стали опьянять себя вином, пресыщаться пищей, неохотно трудиться, зато постоянно готовы сыграть «в тучку и дождик». Но все это лишь усиливает их неудовлетворенность, ибо чем больше аппетит, тем труднее насытиться. Отступление от законов природы привело к тому, что нарушены принципы возвышения и ухода от дел, а тела людей стали изнуряться за полстолетия.

Желтый император: Ты хорошо изложил суть дела. Теперь давай сообразим, как надлежит поступать, постигая физическую природу Инь и Ян мужчины и женщины. Как бы ты охарактеризовал основные периоды человеческой жизни?

Первый министр: Начнем с женщины. Когда ей исполняется семь лет, у нее сменяются зубы, начинают отрастать волосы, увлажняется влагалище. Когда ей становится дважды по семь лет, у нее начинаются месячные, и она уже может забеременеть. Если во время сношения пульс ее Великого Канала[1] остается сильным, то ее дети родятся здоровыми. В три раза по семь лет тело женщины созревает, ее члены исполнены силы, волосы отрастают до полной длины, появляются последние зубы. В четыре раза по семь лет мускулы и кости женщины крепки, она с легкостью рожает, ее Солнечная Долина набрала полную силу. В пять раз по семь лет пульс ее Великого Канала ослабевает, на лице появляются морщины, волосы начинают терять блеск. В шесть раз по семь лет пульсы трех областей (речь идет о груди, желудке и влагалище) ухудшаются, морщины покрывают ее лицо, в волосах появляется седина. В семь раз по семь лет у женщины прекращаются месячные, сосуд (чжун) больше не пульсирует и Ян не ждут в Нефритовых Вратах.

Желтый император: Теперь перейдем к мужчине.

Первый министр: В восемь лет у мальчиков заменяются зубы, начинают гуще расти волосы, из яичек появляется первая жидкая жемчужина. Когда юноше исполняется два раза по восемь лет, то проявления начала Ян становятся обильны, это означает достижение возраста мужчины. Стремясь к обретению мира и гармонии, юноша готов уже соединиться с Инь. В три раза по восемь лет мускулы и кости мужчины тверды и крепки, выделения яичек обильны и часты, у него появляются последние зубы. В четыре раза по восемь лет развитие начала Ян в мужчине достигает высшей точки, плоть его крепка, его постоянно снедает огонь желания, В пять раз по восемь лет яички его начинают выделять меньше семени, волосы начинают выпадать, зубы — гнить. В шесть раз по восемь лет начало Ян очень ослабевает, на лице появляются морщины, в волосах — седина. В семь раз по восемь лет дни расцвета Жизненной Сущности уже миновали, подобно рою пчел на-него обрушиваются болезни, силы его в упадке, а «пять внутренностей»[2] иссыхают.

После этого безжалостного описания жизни, пролетающей как мгновение, первый министр даст характеристики пяти вкусам пяти внутренних органов — кислоте, сладости, солености, горечи и остроте. «Если над всеми остальными преобладает кислота, то уменьшится стремление к размножению, если преобладает сладость, то помутится рассудок и пропадет стремление к удовольствиям. Если преобладает горечь, то желудок уплотнится, а селезенка высохнет, а при преобладании остроты лицо станет изможденным. При соединении с Инь вокруг будет витать тяжелый запах женских выделений. Хорошенько соблюдайте гармонию пяти вкусов.

Озабоченность постижением тайн природы и получения через это знание наиболее полного удовлетворения от половых отношений была на самом деле удачным примером того, как строгие конфуцианские правила поведения уживались в китайцах с даосским язычеством. Пока разум разрешал практические стороны проблемы, душа могла безудержно предаваться своим естественным склонностям. Как явствует из сочинений Благороднейшего Лун Сюань-цзы, через две тысячи лет после Желтого императора подобное понимание противоположностей человеческой натуры и необходимости их примирения стало частью традиционной китайской мудрости.

Ученые династии Тан, и в частности — Дун Сюань-цзы, сделали важный шаг вперед по сравнению с древними сочинениями на сексуальные темы. В их трудах появляется подробный раздел о технике половой жизни, обычно называемый «Искусство брачных покоев». Многие трактаты, претендующие на то, чтобы соотнести советы Желтого императора с предписаниями относительно сексуальной техники, были в действительности компиляциями даосских и буддийских монахов.

Синолог А. Масперо, автор книги «Древний Китай», предполагает, что Благороднейший Дун — это не кто иной, как Ли Дунсюань, возглавлявший в VII веке медицинское ведомство в китайской столице. Его «Искусство брачных покоев» состоит из 16 разделов. Свидетельством значимости этого трактата может служить его реконструкция, включенная в начале нашего столетия китайским ученым Е Дэхуем (1864–1927) в сексуальную энциклопедию «Шуан мэй цзин ань цун шу»[3]. Во вступительном разделе своего труда Благороднейший Дун пишет:

«Я верю, что все сущее под небесами удивительно, но человек — самое удивительное. Причина этою кроется в необычной природе его сексуальной страсти и ее роли в гармонии между Инь и Ян, а значит, и между небом и землей. Если человек следует естественным Законам и понимает их, он сможет безгранично взрастить свою Жизненную Сущность, продлить жизнь и испытывать удовлетворение от нее до конца своих дней. Если же человек будет пренебрегать Естественными Законами и отрицать Метину, его сущность иссякнет задолго до конца его дней, а жизнь его будет краткой и печальной.[4]

Что касается правил и способов Темной девы, что была наставницей Желтого императора в его сексуальных отношениях, с женщинами, то они хоте и представляют собой часть нашего наследия, но вряд ли способны охватить все стороны этого дела. И у меня возникла мысль внести свой скромный вклад в эту существенную часть нашей жизни. Цель моя будет заключаться в том, чтобы добавить больше подробностей, заполнить пропуски и составить каноническое пособие для тех, кто стремится к наиболее полному удовлетворению».

Это сочинение будет подробно цитироваться впоследствии, в данном же случае оно иллюстрирует преемственность китайских сексуальных знаний. С той же очевидностью преемственность эта проступает в романах и пьесах Ли Юй (XVII в.) — писателя, разносторонность которого выдерживает сравнение с Уильямом Шекспиром. Следует учесть, что будучи автором многих эротических и порнографических сочинений, Ли Юй вряд ли может считаться классиком-традиционалистом. Во вступительном слове к своему роману он пишет:

«В своем кратковременном пребывании меж небом и землей человек обуреваем невзгодами и беспокойством, обязанностями и необходимостью трудиться. Прочие животные избавлены от этих присущих, человеку жизненных затруднений, они удовлетворяются тем, что во всем полагаются на природу и предоставляют всему сущему развиваться своим чередом. Впрочем, бремя человека скрашивается теми краткими мгновениями, когда он внове превращается в животное, что происходит во время полового сношения. Пусть те, кто не желают признавать эту элементарную истину, сравнят жизнь монахов и евнухов. Продолжительность жизни монахов такая же, как и у обычных людей, поскольку, будучи лишенными нормальной супружеской жизни, они все же находят некоторое удовлетворение, общаясь с послушницами и монахинями. Монах может почти все свои дни проводить в келье, но в ней, как правило, достаточно места для двоих. Евнух же не способен ни войти в Нефритовые Врата женщины, ни зажечь огонь за горой. Когда пуритане заявляют, будто предельно целомудренная жизнь способствует долгой жизни, вспомните этих мужчин, лишением своих принадлежностей. Если все дело в целомудрии, то они должны жить до ста лет. А что мы видим на самом деле? Лица евнухов в тридцать лет покрываются морщинами, их волосы седеют, а спины, начинают горбиться, когда они еще сравнительно молодея. Видел ли кто-нибудь, бродя по кладбищу, надгробие евнуха, дожившего до предназначенных ему ста лет?»