Людмила Астахова - Кошка колдуна

• Название: Кошка колдуна
• Автор: Людмила Астахова
• Жанр: Попаданцы
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-9922-2075-9

Знала ли петербурженка Катя Говорова, чем закончится для нее гадание в крещенский вечерок? Старое зеркало оказалось дверью в иной, суровый мир, а единственный защитник девушки отныне – непредсказуемый и коварный колдун из Народа Холмов. Вот только уважением и симпатией там и не пахнет, ведь хозяин считает Катю не служанкой даже, а просто домашним питомцем…

А вот Кеннета из клана Маклеодов встреча с женщиной из племени богини Дану не смутила ничуть. Что может напугать средневекового горца, если к седлу приторочен верный меч, на устах – учтивые речи, а в руках – кружка доброго эля?

Но и Катя, и Кеннет – всего лишь пешки в опасной и древней игре двух бессмертных. И в этой партии у страсти – привкус мести, а любовь отравлена коварством…

---

– В каком смысле спать?

«Вот те раз! То собственность, то домашний зверек!» – озадачилась я внезапной переменой со стороны Диху.

– В моих покоях плохо натопили, – честно признался тот. – Из мелочной человечьей злобы, безусловно. Будешь греть мне постель. Да, и надо придумать тебе имя! Там, куда мы едем, твое привлечет неуместное внимание. Мм… Екатерина… Кэти? Китти? Кэт?

Дожидаться, пока рабыня соизволит исполнить приказание, сид не собирался. Он схватил меня за руку и почти что волоком потянул к двери. Как плюшевую игрушку за лапку. И сильный оказался, точно тяжелоатлет, нипочем не вырваться из его цепких пальцев.

Насильно влекомая за хозяином, я меж тем рассуждала на удивление трезво и здраво: «Быть кошкой сида? А что? Всяко лучше, чем сенной девкой, прачкой или скотницей у боярина Корецкого. Диху – не человек, поэтому человеческой жестокости и подлости от него можно не ждать. У ирландских бывших богов собственная гордость и подлость».

– А давай ты будешь звать меня Кэтрин?

– Пусть так, – легко согласился сид и, распахнув свое одеяние, набросил на меня полу, заодно к себе прижав. – Фет Фиада, дар невидимости, – пояснил он. – Удобно, когда всюду полно недружелюбных глаз.

Темным коридором, невидимую и никем не замеченную, он провел меня в свою горницу, где, к слову, у него настоящая кровать стояла. Даже с простыней!

Невольницу сид по-хозяйски положил к себе под теплый бок.

«Точь-в-точь как я свою Баську», – мрачно подумалось мне.

– Мурлыкай, – приказал вдруг Диху.

– Что-что?

– Ты прекрасно слышала, – жестко рыкнул он. – Ну? Или отправишься греть мне пятки.

И пребольно толкнул острым локтем под ребра.

– Мур, – неуверенно прошептала я, совершенно сбитая с толку. – Мур. Мур-мур.

– Хорошо… – Сын Луга сладко зевнул и поощрительно погладил меня по голове. – Хорошая Китти.

– Мур-мур-мур-мур…

А что оставалось делать-то?

Кеннет Маклеод, 1484 год

Когда непутевый сын славного и гордого клана отправляется в изгнание, не нужно думать, будто ему придется брести в рваном рубище по дороге, босыми ногами месить грязь и попрошайничать пропитания ради. Хрена с два он согласится на такое изгнание! Грозный папаша даст ему и увесистый кошель, и флягу с вином, и парочку бесшабашных родичей в компанию. Но сначала, само собой, отходит дубинкой по горбу, выражая свое родительское горе и разочарование в единственной доступной и понятной форме. А уже потом, когда дитятко утрет кровавые сопли, они на пару напьются в хлам, да так крепко, что поутру лишь усилиями всех домочадцев получится вытолкать изгнанника за ворота. Так-то вот!

Словом, похмельные муки Кеннета Маклеода целиком заглушили горечь расставания с родным домом. Не слышал он также вздоха облегчения, который испустила его достойная мать, когда ворота закрылись за широкой сыновней спиной.

– Кабы не знала точно, что зачала его от Иена, то решила бы, что я этого говнюка в подпитии с каким-то поганцем-сидом нагуляла, – молвила она задумчиво и пошла следить, как свинья поросится. Дело нужное, всяко поважнее проводов изгнанника.

И это были последние слова, сказанные о третьем сыне Иена Маклеода в пределах земель клана. Касательно же недоброй памяти, оставленной Кеннетом по всей горной Альбе, тут дело иное. Скажем, в присутствии Кемпбеллов даже имя его упоминать не стоило. Шибко насолил им потому что. Да и кому только не успел насолить Кеннет, сын Иена, за последние пятнадцать лет? Взять хотя бы Макдональдов… Но лучше не брать. От греха подальше и для здоровья будет полезнее.

Окончательно протрезвел дерзкий Кеннет лишь на второй день, а так как свой отъезд он помнил весьма смутно, то и сожалений об утраченном не испытывал. Вместе с остатками хмеля его покинула и обида на суровое решение вождя Маклеодов. В изгнание, так в изгнание. И к чему спорить, ежели слово Иена – закон для всех. Теперь главное – не нарваться на кого-то из многочисленных врагов, разобиженных его бесчинствами.

– Завязываем напиваться, – объявил он своим спутникам, а по совместительству – троюродным по материнской линии братьям, Линдси и Хью. – А то ведь выследят и прирежут во сне, как пить дать.

– Точно, – икнул Линдси. – И трахнут.

– Но сначала прирежут, – уточнил более смазливый, но успевший прославиться буйными выходками на почве любовных дел Хью. – В Глазго, к слову, нам дорожка заказана.

– Знаю, – буркнул Кеннет.

Появляться в вотчине Кемпбеллов, которая лежала как раз на пути вдоль побережья, ему совсем не улыбалось.

– Тогда куда двинем? В Эдинбург?

Линдси давно рвался в большой мир и воспринял изгнание родича как лучший и единственный шанс людей посмотреть и себя показать.

– С одной стороны, неплохо было бы забуриться в Дублин, а оттуда можно хоть в Нормандию, хоть во Францию, – рассуждал он вслух. – Да и к норгам наняться самое оно будет. Данию там воевать или еще где.

– Ты ж в теплые страны хотел податься, – напомнил Хью. – Туда, где смуглые девки водятся.

– Не вали с больной головы на здоровую, братан. Мне и нашенские бабы вполне по душе.

Кеннет в дискуссию о преимуществах дальних стран и приятных особенностях живущих там девок не вступал лишь потому, что и сам не знал, какие страны хотел бы увидеть. Когда ты сызмальства уверенно держишь в руках меч, то разницы особо никакой нет, кому из земных вождей предложить свои услуги. Лишь бы от Кемпбеллов подальше. И Макдональдов… ну, и Камеронов тоже. А если еще и платить станут без обмана, то совсем хорошо.

Зима уже к Имболку катилась, но холод на горных перевалах собачий стоял, и только дурак последний в такое время отправился бы блуждать без цели, рискуя и самому околеть ночью от мороза, и лошадь погубить.

– В Килфиннане все обмозгуем как следует.

Кеннет Маклеод излишней болтливостью никогда не страдал, к тому же по-прежнему оставался сыном вождя, посему его решение поддержано было спутниками единогласно.

– Переживает, чо, – понимающе хмыкнул Линдси, глядя, как резко нахлестнул своего коня троюродный братец.

– Думаешь? – усомнился Хью. – По морде-то и не скажешь.

– Так то морда! А грамотные, они всегда переживают, по поводу и без оного. Я те точно говорю.

Кому-кому, а Линдси верить можно на слово. Этот балабол кого хочешь уболтает-убедит в своей правоте. К тому же не зря Иен Маклеод беспрестанно твердил каждому встречному, будто Кеннета непоправимо испортило умение читать и писать. Когда к привычным для уроженцев горной Альбы разбойничьим наклонностям мужчины добавляется немалая толика учености, это сочетание чревато крупными неприятностями для всех. Как говорится, один умник натворит втрое больше, чем десять дурней. А все гордыня маклеодовская! Гордыня бесовская и непомерное честолюбие. Мол, мы тут на севере тоже люди современные – детей грамоте учим и за ценой не стоим. А теперь уж сделанного не вернуть. Поздно!

Что бы там ни болтали злые языки, а за суровой внешностью скотта скрывалась весьма противоречивая натура, и Линдси с Хью лучше всех прочих понимали – самое время попридержать языки и дать Кеннету обдумать их совместное будущее.

По здравому размышлению, изгнание из земель клана было единственной возможностью для Кена вырваться на свободу. И когда бы нашелся смельчак, чтобы поставить перед горцем вопрос ребром: дескать, до каких пределов желаешь ты дойти, Кеннет Маклеод? Тот бы по примеру Александра Великого ответил: «До края земли, до индейских земель и Поднебесной империи, самое меньшее». Чем храбрый скотт из могущественного клана хуже древнего царя? Да ничем!

Размечтавшийся горец – клад ценнейший для любого корчмаря. Выпьет за успех начинаний столько, сколько в глотку войдет, и, пока замертво не рухнет под стол, не остановится – это все знают. Однако изгнанник и тут разочаровал честных людей. Ограничился одной кружкой эля и друзьям своим под носы кукиш сунул, предостерегая от питейных излишеств. Только зазря жители деревушки всю ночь прождали пьяного разгула и поджогов. Чертов Маклеод даже морду никому не начистил! Подонок, однозначно.

– Чет не нравится мне, как они на нас смотрят, – бормотал себе под нос Линдси, когда с товарищами покидал деревню на рассвете. – Как бы в спину не стрельнули сгоряча.

– Пусть привыкают, – ядовито прошипел Кеннет, подразумевая, что без его художеств народец окончательно закиснет со скуки.

– Надо было хоть девок за жопы пощипать напоследок, а то аж неудобно перед людьми, – не унимался Хью, мучимый укорами совести.

– До Дублина потерпишь! – рявкнул изгнанник, обрывая стенания соратника на полуслове. – Заткнитесь оба!