Владимир Рынкевич - Мираж

• Название: Мираж
• Автор: Владимир Рынкевич
• Издательство: АСТ, Астрель
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-022208-4, 5-271-08105-2

Новый роман современного писателя-историка Владимира Рынкевича посвящён жизни и деятельности одного из лидеров Белого Движения, генерала от инфантерии А.П. Кутепова (1882-1930).

---

   — Разумеется. Ведь когда будет приниматься окончательное решение, дадут высказать свои аргументы и сторонники крымского варианта.

Деникин явно был недоволен таким ответом. Он поднялся, прошёлся по кабинету, заговорил вдруг о воровстве в тылу, о мародёрах и, как бы мимоходом, о жалобах на действия Кутепова в Харькове, необоснованных, конечно, о жалобах, но... Рассказал и о Врангеле:

   — Когда я назначил его на Добрармию, он прямо здесь у меня заявил, что не потерпит присутствия в армии Шкуро и Мамонтова. Шкуро тогда был в отпуске по болезни, а что касается Мамонтова, я предостерёг Петра Николаевича, что тот пользуется на Дону большой популярностью, и резкие меры по отношению к нему могут вызвать нежелательную реакцию. Однако барон поступил по-своему, а Мамонтов дал телеграмму во все адреса, во все свои полки. Вот она: «Учитывая боевой состав конной группы, я нахожу не соответствующим достоинству Донской армии и обидным для себя замену как командующего конной группой без видимых причин лицом, не принадлежащим составу Донской армии и младшим меня по службе. На основании изложенного считаю далее невозможным оставаться на должности командира 4-го Донского корпуса». Получив такие телеграммы, все полки бросили свои позиции и бежали. Если бы я не знал Петра Николаевича, то мог бы подумать, что это сделано по злому умыслу — развалить фронт...

Был у Кутепова верный офицер Соболь — погиб в Кромах. Говорили, будто ему отрезали голову. А в той голове что-то было, не всё Соболь сказал. Однако сообщил, что мать Врангеля работает в Петрограде в советском учреждении. Может быть, ещё что-нибудь он знал?

   — ...Пришлось вернуть Мамонтова, передать корпус вновь в Донскую армию, а сейчас он сражается с Будённым, прикрывает наше отступление. Но особенно тягостно мне было услышать от Врангеля обвинения в адрес Добровольческой армии, будто бы дискредитировавшей себя грабежами и насилиями. Он сказал, что здесь всё потеряно, идти второй раз по тем же путям и под добровольческим флагом нельзя. Он считает, что нужен какой-то другой флаг, но не монархический.

Затем Кутепов был приглашён на ужин и никаких поручений Дымникову не дал. Личные дела Леонтия решить было невозможно, он походил по морозному Таганрогу, узнал, что польская миссия уехала восвояси. Зашёл в гостиницу, где осенью жила Марыся и другие сотрудники миссии. В полутёмном холле полно людей — одни ждут номер, другие просто греются. Дымников остановил метрдотеля, бегом пробивавшегося через толпу. Тот узнал человека, от которого получал хорошие чаевые.

   — Кто-нибудь остался здесь из сотрудников польской миссии? — спросил Леонтий. — Там, помнится, были из Харькова, из Ростова.

   — Вот харьковчанин-то и остался — некуда ему ехать. И деньги не платит. Донченко, такой, помните?

Леонтий помнил: седой лохматый, пугавший поляков из экономической группы богатствами Украины, а сам вечно был без денег и у всех просил в долг. Постучал в указанный метрдотелем номер, сказали: «Заходите». Странная неожиданность: в этом, самом дешёвом номере на кровати сидел хозяин, а на единственном стуле — харьковский знакомый из Заводского переулка.

   — Вот так встреча, — сказал Игнатий Алексеевич. — Совсем недавно чуть ли не стрелялись. Слышь, Петро? Я здесь сделал остановку по пути в Крым, а вы, конечно, в Ставку, в командировку?

Дымников рассказал о своей проблеме, о том, что ему надо передать письмо в Варшаву.

   — Оно само собой проблема, — сказал Донченко, — доставить через сплошные фронты. Вот мой тёзка наведёт порядок.

   — Врангель? — удивился Дымников. — Что же он может сделать?

   — Мы с вами не договорили прошлый раз, — сказал Игнатий. — Я и Петро, и мы не одни, остались настоящими социал-демократами. Мы не с Лениным, который забыл слово «демократия». Сейчас появилась возможность реализовать социал-демократические идеи на Практике. Вы спросите, как и где. Я вам отвечу: в Крыму. Врангель, хоть он из баронов, хоть и метит на высшую власть в России, человек понимающий. Он понимает, что надо создать демократическую республику в Крыму, как пример для всей России. Отведёт армию в Крым, возьмёт власть и наведёт порядок хоть в одном уголке России.

   — Ему не дадут это сделать, — сказал Дымников. — Я слышал, что Деникин хочет отступать на Ростов.

   — Этот тупой мужик не понимает, — возмутился Игнатий, — его разобьют и в Ростове, и на Кавказе, и везде, куда бы он ни пошёл. Всё равно придётся бежать в Крым, но после огромных потерь, которых можно было бы избежать. Мы, социал-демократы, в сотрудничестве с левыми эсерами готовы поддерживать Врангеля, при определённых, конечно, условиях.

   — Господа, но письмо мне надо послать ещё до создания демократической республики в Крыму. Сегодня надо послать письмо.

   — Допьём эту горилку и шо-нибудь придумаем, — предложил Донченко.

И придумали.

   — Игнатий Алексеевич, вы же едете в Крым. Вы обязательно приедете в Севастополь, — осенило вдруг Леонтия.

   — Нет, не дальше Симферополя.

   — Поедете, Игнатий Алексеевич. Это только поможет в вашей ответственной политической деятельности на благо демократической республике. Вот я запасся в Ставке таким конвертиком, — и он продемонстрировал собеседникам конверт с чернильным штампом: «Секретно. Только адресату». — Теперь я пишу на конверте: «Севастополь. Адъютанту генерал-лейтенанта Май-Маевского капитану Макарову П. В. Лично». Найдёте его или на вокзале в вагоне генерала, или в одной из хороших гостиниц. Вам, Игнатий Алексеевич, это более необходимо, чем мне. Макаров во всём вам поможет. А я вложу в конверт записочку, короткую записочку, из которой никто ничего не поймёт, кроме, конечно, Макарова.

В записке было сказано: «Уважаемый Павел Васильевич, прошу вас найти возможность сообщить в Варшаву, Маршалковская, 17, г. Крайской, что её племянник жив и здоров, но он и его родители нуждаются в нашей общей помощи. Ваш...». Подпись неразборчива.

1920. ЯНВАРЬ

2 января Деникин подписал приказ о переформировании Добровольческой армии в корпус, подчинённый командующему Донской армией. Решение разумное — слишком мало штыков и сабель осталось в армии. Кстати, и от Врангеля избавились: он был назначен начальником резерва Главнокомандующего.

Кутепову было приказано прикрывать Ростовское и Новочеркасское направления. Он не удивился, когда к нему в штаб под Ростов приехал Врангель: наверное, ему передали, что Деникин остался не очень доволен разговором в Ставке о путях отхода армии.

Врангель был до удивления доброжелателен и откровенен.

   — Я рад, что избавился от личного руководства Деникина, и единственно о чём жалею — это о том, что нам не удалось сражаться вместе. Вас я считаю одним из немногих генералов, которые умеют сражаться и побеждать в этой войне. Большинство просто подчиняется обстоятельствам. Вы умеете создавать обстоятельства, благоприятные для себя. Я тоже придерживаюсь подобных принципов. Нам страшно не повезло с Главнокомандующим. Мы терпим поражения, потому что он пренебрегает основными принципами военного искусства. Его Московская директива — это же пример стратегической бездарности. Наступление на Москву по расходящимся направлениям! Ему улыбалось счастье, росла слава, и возникли честолюбивые мечты. Скрепя сердце, он формально подчинился Колчаку, но мечтал сам взять Москву и специально задерживал ваше наступление летом, чтобы дать возможность красным разбить Сибирскую армию. И войска адмирала Колчака, предательски оставленные нами, были разгромлены. А теперь, когда речь идёт о судьбе нашей армии, Деникин вновь проявляет свою неспособность принять правильное решение. Отход армии на запад позволит не только защитить Крым, но и создать по соглашению с братьями-славянами, в частности, с поляками, объединённый славянский фронт. Он будет настолько силён, что от его удара рухнет вся совдеповская постройка. Это будет фронт от моря Балтийского до Чёрного, с прочным тылом и бесперебойным снабжением. А он? Ведёт армию за Дон только ради того, Чтобы не Поссориться с казаками, которые уже против него. Многие генералы и представители общественности считают, что деятельность Деникина пагубна для дела и необходимо заставить его сдать командование другому лицу. Яне спрашиваю, Александр Павлович, каково ваше мнение по этому вопросу, поскольку знаю вас как дисциплинированного офицера, не позволяющего себе выступать против своего начальника. Однако мне известно ваше мнение, и я уверен, что вскоре мы будем с вами вместе.

— Конечно, будем вместе, в одних рядах, Ваше превосходительство, а сейчас я защищаю остатками своего корпуса Ростов и Новочеркасск. Посмотрите на карту: против меня 5 стрелковых и 3 кавалерийские дивизии, 3 кавбригады, 3 кавалерийских и 3 пехотных отдельных полка. И я стою.