Максим Чертанов - Эйнштейн

• Название: Эйнштейн
• Автор: Максим Чертанов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-235-03773-1

Все знают, что Эйнштейн был великим физиком (хотя сейчас модно в этом сомневаться). О нем изданы прекрасные, хотя теперь уже чуточку устаревшие книги. Сам Эйнштейн не хотел, чтобы о нем знали что-то еще. Зачем же о нем пишут снова и снова? Почему не оставить его частную жизнь в покое? Увы, об этой жизни опубликовано столько оскорбительной лжи и в то же время существует столько глупых недомолвок, что пришла пора помочь читателю в этом хаосе разобраться. А ведь есть еще третья сторона жизни Эйнштейна, о которой у нас не известно практически ничего и которая, быть может против воли, вынудила его стать политиком вообще и сионистом в частности. Три стороны жизни ученого, три разных Эйнштейна в одном — такую книгу предлагает вниманию читателя автор.

знак информационной продукции 16 +

---

Израильские евреи преуспели в войне, как в любом деле: не только отстояли существование Израиля, но и увеличили его размеры. (Бои продолжались до 18 июля 1949 года; 20 июля подписали последнее соглашение о прекращении огня — с Сирией.) Сильного уважают: все больше стран признавали Израиль, только Неру сопротивлялся. В ноябре 1949-го он побывал у Эйнштейна в Принстоне, друг другу понравились, но переубедить его Эйнштейн не смог. Не смог он и убедить в своей правоте физиков. Бессо, 8 августа: «В глазах моих коллег я выгляжу упорствующим еретиком». Борну, 12 апреля: «Ко мне относятся как к окаменелости, которую возраст сделал слепой и глухой. Меня такое отношение не очень огорчает, так как оно прекрасно соответствует моему темпераменту». Соловину (лето): «Единая теория поля теперь уже закончена… Несмотря на затраченный труд, я не могу ее проверить каким-либо способом. Такое положение сохранится на долгие годы, тем более что физики не воспринимают логических и философских аргументов».

Он опубликовал работу, которую три года назад послал Шрёдингеру (с исправлениями) в качестве приложения к третьему изданию своей книги «Сущность теории относительности». Публика все еще ждала от него чуда: страница из статьи появилась на первой полосе «Нью-Йорк таймс» под заголовком «Новая теория Эйнштейна дает ключ к познанию Вселенной: ученый после 30 лет работы придумал концепцию, которая наведет мост меж звездой и атомом». Репортеры набежали — он отказался с ними встречаться. В новой работе, как и в прежних, концы с концами не сходились…

В сентябре, когда СССР испытал свою первую атомную бомбу, в США создали Общество против ядерной энергии во главе с антропологом Эшли Монтегю, Эйнштейн вступать туда не стал (ему, кажется, начало надоедать быть членом всяких комитетов и обществ), но пригласил Монтегю на чай; того, по его воспоминаниям, удивило, что Эйнштейн считал всех людей по природе злыми и не верил, что бывают сообщества неагрессивных людей, как, например, пигмеи Конго. В декабре Джеймс Аллен, левый, прислал Эйнштейну книгу о разоружении, ждал похвалы, но тот вдруг ответил резко: «Вы освещаете проблему как адвокат Советов, вы умолчали обо всем, что у них плохо (а этого немало)». В феврале 1950 года, после того как Клаус Фукс был наконец арестован в Англии и осужден за шпионаж на 14 лет (Англия отказалась выдать его США на смертную казнь), Трумэн дал распоряжение лос-аламосской лаборатории создать водородную бомбу, что еще страшнее ядерной.

13 февраля Эйнштейн выступал в телевизионной программе Элеоноры Рузвельт: «Мысль о том, что можно достичь безопасности посредством гонки вооружений, есть катастрофическое заблуждение… Считалось, что таким способом можно запугать противника и обеспечить себе безопасность… Символ веры, который мы в этой стране исповедовали все эти пять лет, был таков: вооружаться во что бы то ни стало… Внутри страны мы допустили концентрацию ужасающей финансовой мощи в руках военных, милитаризацию молодежи, слежку за „лояльностью“, производимую с помощью чудовищного полицейского аппарата… Что еще? Запрет независимой мысли, обработка общественности через радио, прессу, школу… Я говорю: невозможно добиться мира, если все время иметь в виду войну».

За четыре дня до этого малоизвестный сенатор-республиканец от штата Висконсин Джозеф Маккарти заявил, что в Госдепе и всех руководящих органах США засели коммунисты; так начался период «охоты на ведьм». А в день выступления Эйнштейна ФБР наконец открыло на него отдельное дело (занявшее в конечном итоге 1427 страниц). Первым туда «пришили» заявление «Американских женщин», из-за которого у Эйнштейна много лет назад были проблемы с визой; затем последовали донесения «информаторов» о шпионских телеграммах, получаемых кем-то в берлинской квартире. Далее была масса глупостей: один «источник» утверждал, что Эйнштейн изобрел робота, который может контролировать человеческий разум, другой — что сын Эйнштейна похищен Москвой и удерживается в заложниках. Но были вещи более опасные, как, например, обвинение в связи с Фуксом или донесения «неизвестных» о том, что 1 ноября 1938 года Эйнштейн участвовал в тайной встрече сионистов и обсуждал, как захватить власть в Америке, а в 1948-м тайно встречался с бывшими нацистами (!). Он хорошо понимал, что находится «под колпаком», и на ужине с польским послом в 1948 году сказал ему: «Вы должны понимать, что США больше не являются свободной страной, что, несомненно, наш разговор записывается».

Ему исполнился 71 год; именно тогда он написал строки, что мы цитировали ранее: «…этот ненавистный день, когда любовь моих ближних доводит меня до состояния безнадежной беспомощности… я мучаюсь угрызениями совести, будучи не в состоянии отплатить за всю эту любовь, ибо мне не хватает внутренней свободы и раскованности». Непостоянный, словно квант, он то проявлял к людям самые теплые чувства, то говорил о необходимости от чувств отделаться. Утешения его порой звучали странно: он написал Роберту Маркусу, человеку, который переживал смерть своего сына от полиомиелита: «Человек является частью целого, которое мы называем „Вселенная“, частью, ограниченной во времени и пространстве.

Он ощущает себя, свои мысли и чувства, как нечто отдельное от всего, это своего рода оптический обман сознания… Освобождение от этого заблуждения — суть истинной религии. Не лелеять это заблуждение, а пытаться преодолеть его — вот способ достичь душевного спокойствия». Знакомому, Петеру Моосу, 30 марта 1950 года: «Я удовлетворен своей старостью. Я сохранил хорошее расположение духа и не принимал ни себя, ни других всерьез».

18 марта он подписал завещание: душеприказчик — Отто Натан, он же с Дюкас — распорядители имуществом. Письма и рукописи отдаются на хранение в Израиль, в университет Хебрю. Ганс Альберт получает 10 тысяч долларов, Эдуард — 15 тысяч, Марго — 20 тысяч и дом, Дюкас — 20 тысяч, книги, личные вещи и доход от публикации его работ (родственники были шокированы), внук Цезарь — скрипку. Но пока ждешь смерти, все равно надо работать: взял новых помощников — 22-летнего Роберта Крейчнена и 32-летнюю Брурию Кауфман, уже работавшую в Институте перспективных исследований, с ней он напишет две статьи по единой теории поля.

Он возобновил переписку с Сидни Хуком, который продолжал предпринимать мазохистические усилия, пытаясь заставить его поругать Сталина. Хуку, 16 мая: «Я не одобряю вмешательство советского правительства в дела науки и искусства. Оно кажется мне предосудительным, вредным и даже смешным. Касательно централизации политической власти и ограничения свободы индивидов, я думаю, что эти ограничения не переходят границ, требуемых безопасностью, стабильностью и нуждами плановой экономики. Чужак вряд ли может судить об этом. В любом случае, без сомнения, бесспорны достижения советского режима в медицине, образовании, экономике, и что люди в целом чрезвычайно довольны этими достижениями». Хук ему опять — про «ограничения» миллионов в лагерях; в ответ — молчок. Тогда Хук попытался ловить его на противоречиях и сказал: «Если вы либерал, значит, вы антифашист, следовательно, вы должны быть антикоммунистом». Эйнштейн (по словам Хука) отвечал, что американцы не понимают, какое зло немцы, и не накажут их, а вот русские понимают — и накажут. Хук: «Мне не удалось его разубедить в том, что все немцы ответственны за Гитлера, и в то же время он не считал, что русские ответственны за то, что творило их правительство».

25 июня Северная Корея вторглась в Южную, началась долгая война — мнение Эйнштейна по этому поводу неизвестно. Он опубликовал сборник своей публицистики «Из моих поздних лет», помирился с Еврейским университетом, 29 ноября выступал на приеме Объединенного американского комитета в поддержку Еврейского университета, института Вейцмана и Техниона. В январе 1951-го писал королеве Елизавете: «Хотел бы вновь увидеть Брюссель, но, скорее всего, такой возможности мне уже не представится. Из-за моей популярности кажется, что все, что я ни делаю, превращается в нелепую комедию, это вынуждает меня держаться ближе к дому и редко покидать Принстон. Я больше не играю на скрипке… Что еще остается мне — это бесконечная работа над сложными научными проблемами. Ее волшебное очарование останется со мной до последнего вздоха».

В СССР опять «наехали» на «идеалистическую физику»; еще раньше, в феврале 1950-го, канадский физик А. Волков переслал Эйнштейну перевод опубликованной в журнале «Советская книга» рецензии на «Эволюцию физики» В. М. Дукова, обвинившего в «идеализме» Эйнштейна и Инфельда, а также «рабски преклоняющегося перед буржуазной наукой» советского физика Я. И. Френкеля. Тогда Эйнштейн смолчал. Теперь Д. Кеннан, американский дипломат, перевел ему статью М. М. Карпова «О философских взглядах Эйнштейна», опубликованную в «Вопросах философии»: в ней утверждалось, что Эйнштейн отрицает реальность внешнего мира и независимость его от наблюдателя. Это про Эйнштейна, который уже 30 лет в одиночку бился со всем физическим сообществом за реальность Луны…