Генри Бэзил - Полковник Лоуренс

• Название: Полковник Лоуренс
• Автор: Генри Бэзил
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

При разрешении второй и более неотложной части проблемы Лоуренс решил отправиться через пустыню Синай в Суэц и добиться присылки оттуда судна с продовольствием. Предприятие это было весьма рискованным. Требовалось проехать около 240 км по пустыне, а между тем по дороге имелся всего лишь один колодец. Если бы "сдал" хоть один из спутников, то он был бы обречен на гибель. Верблюды же и люди в момент выезда были очень усталыми. Сам Лоуренс за прошлый месяц делал в среднем по 90 км в день.

Выбрав восемь лучших наездников и верблюдов, Лоуренс вечером в день прибытия в Акаба отправился с ними в путь. Продвигаясь вдоль побережья бухты, они обсуждали, как ехать: медленно ли, рискуя свалиться от голода, или же быстро, рискуя "сдать" от истощения. В конце концов решили ехать шагом, но ехать почти непрерывно. По сути дела это означало перенесение всей тяжести путешествия с верблюда на всадника.

Вскоре наступило первое испытание, так как пришлось совершить крутой подъем на Синайскую возвышенность. Когда достигли вершины, люди и верблюды дрожали от усталости, "один верблюд, оказавшийся совершенно непригодным, был отправлен обратно, пока еще не было поздно.

Примерно в полночь достигли колодца. Дальше до самого Суэца воды в пути не было. В полдень уже ехали среди песчаных дюн, а в 3 часа усталые, но удовлетворенные въезжали в Шатт - пост, расположенный на канале против Суэца.

Пост оказался покинутым. Не было никого, кто мог бы сказать, что войска вследствие разразившейся эпидемии чумы перешли в лагерь, расположенный в пустыне. Найдя телефон в пустых комнатах поста, Лоуренс позвонил в штаб Суэц. Оттуда сообщили, что ему следует обратиться в отдел водного транспорта за получением пропуска на переезд через канал. Позвонив туда, он получил ответ. что сейчас нет свободной шлюпки, но таковая будет прислана утром и доставит его в карантинный пункт. После этого в отделе водного транспорта повесили трубку.

"Я решил, что не проведу больше ни одной лишней ночи со вшами. Я хотел принять ванну и жаждал выпить чегонибудь со льдом, переменить одежду, которая прилипала к моим грязным ранам, натертым седлом, поесть чего-нибудь более удобоваримого, нежели незрелые финики и верблюжьи жилы. Я снова соединился с отделом водного транспорта и пустил в ход все свое красноречие. Поскольку это не произвело никакого эффекта, мой разговор сделался более оживленным. Тогда еще раз повесили трубку. Я уже стал выходить из себя, как вдруг услышал с центральной станции чей-то голос с хорошо знакомым мне северным акцентом: "Сэр, говорить с этими... бесцельно...".

В результате, по инициативе дежурного телефониста Лоуренс был соединен с майором Литтльтоном из управления перевозок. Последний тотчас же пообещал прислать за ним свой катер, попросив, однако, Лоуренса не рассказывать о том, что он нарушил существующие правила. Через полчаса пришел катер и доставил Лоуренса на другую сторону Суэцкого канала, где, преодолев проявлявшуюся к нему подозрительность обслуживающего персонала в отеле "Синай", он выпил шесть бокалов прохладительных напитков, взял горячую ванну, хорошо пообедал и лег спать.

На следующий день с билетом и пропуском в кармане он сел в поезд, отправлявшийся в Каир. По пути ему снова пришлось встретиться с казенным отношением, но на сей раз он достаточно отдохнул, чтобы позволить себе поиздеваться. Военный контроль в дороге с большой подозрительностью поглядывал на этого англичанина в белых шелковых одеяниях с голыми ногами. Вместо того чтобы показать свой пропуск, он кратко заявил: "Я шериф Мекки - из штаба". "Какой армии, сэр?" - "Мекка". - "Никогда не слышал о ней и не знаю ее формы". Тогда Лоуренс добавил: "Разве вы не узнаете черногорского драгуна?"

Поскольку войскам союзников било разрешено ездить по железной дороге без пропусков, военному контролю пришлось послать телеграмму по линии с вызовом специального человека из контрразведки. Когда тот, обливаясь потом, явился в поезд, Лоуренс предъявил ему свой пропуск. Конечно, неудачный поимщик шпиона так и не оценил всей шутки.

Как раз в это время поезд подходил к Измаилие, и здесь на платформе Лоуренс увидел адмирала Вэмисса, разговаривавшего с каким-то неизвестным генералом. Лоуренс воспользовался этим, чтобы переговорить с начальником штаба Вэмисса - капитаном Барместером. В первое мгновенье Барместер не узнал Лоуренса - настолько тот загорел и настолько длительное утомление изменило его наружность, но как только он понял, что перед ним стоит Лоуренс, всевозможные формальные преграды, на которые тот натыкался в Суэце, тотчас же исчезли. Обрадованный неожиданным для него известием о взятии Акабы, Барместер немедленно приказал приступить к погрузке продовольствия, какое только можно было достать в Суэце, и направить его в Акаба.

От Барместера Лоуренс узнал, что неизвестный генерал, беседовавший на платформе с Вэмиссом, и есть Алленби, присланный для замены Мюррея после вторичной неудачи британских войск, что для Лоуренса также оказалось новостью. Он подумал: "Неужели и этот полный, багровый человек окажется таким же, как и все генералы, и опять придется затратить не меньше полгода на его обучение?"

Лоуренсу не пришлось долго ждать случая ознакомиться со взглядами Алленби. По прибытии в Каир он сделал доклад Клейтону и договорился с ним о том, что в самое же ближайшее время в Акаба будет послано 16000 фунтов золотом для выкупа Назиром тех "векселей", которые выпустил Лоуренс. Это были долговые расписки, написанные карандашом на военных телеграфных бланках, в которых давалось обязательство уплатить в Акаба предъявителю сего "столько-то". Это была замечательная система, однако, поскольку до этого никто не осмеливался выпускать векселя в Аравии и для того, чтобы в дальнейшем преодолеть имевшиеся у арабов в этом отношении предубеждения, являлось весьма важным произвести выкуп их как можно скорее. Прежде чем Лоуренс получил заказанное им новое обмундирование, он был вызван к Алленби.

"В своем докладе Алленби я подчеркнул стратегическое значение восточных племен Сирии и необходимость их соответствующего использования как угрозы сообщению Иерусалима с другими пунктами. Это вполне совпадало с его честолюбивыми намерениями, и он захотел определить мою ценность".

В течение почти трех лет пребывания во Франции Алленби был объектом суровой критики. Его всем известное прозвище "бык" хорошо подходило и к действиям Алленби против неприятеля и его отношению к подчиненным. Как кавалериста до мозга костей, позиционная война удручала его до последней степени и заставляла несколько раз предпринимать атаки, которые не оправдывались ни обстановкой, ни знанием действительного положения вещей. В других случаях, когда он проявлял намерения воспользоваться возможностями внезапного нападения на противника, артиллеристы расстраивали его планы, доказывая необходимость проведения предварительной артиллерийской подготовки, и он, не будучи в состоянии противопоставить чтолибо их техническим доводам, сдавался. Его утомляла также подчиненность Хейгу, человеку такой же решимости, как и он сам, но с более ортодоксальным методом мышления, которого Алленби превзошел как начальник колонны в Южной Африке, но который опередил его в продвижении по службе. Существовавшие между ними натянутые отношения основывались не только на различии в характерах. Алленби по своей натуре был человеком, который мог с большим успехом проводить в жизнь свои собственные планы, чем планы кого-либо другого. В этом отношении у него было большое сходство с Лоуренсом. Во всем остальном они были совершенно различны.

Назначение Алленби в Египет было поворотным моментом в его карьере, как это оказалось поворотным моментом и для Лоуренса.

Но даже и при этом Лоуренс предполагал, что "едва ли Алленби с трудом выносил тяжесть войны на Западном фронте; на этом же новом театре военных действий, более, открытом и менее оснащенном техникой, он нашел поле для применения своих способностей. Его не нужно было долго убеждать в необходимости, немедленных действий.

Алленби был подготовлен встретить в моем лице маленького босоногого человека, закутанного в шелковое одеяние и предлагающего затруднить движение противника своими теориями, если ему будут даны продовольствие, оружие и деньги в сумме 200 000 фунтов. Чувствовалось, что Алленби никак не мог понять, сколько во мне было действительно надежного человека и сколько шарлатана. Я так и оставил его решать эту загадку без всякой помощи".

В беседе с Алленби Лоуренс проявил все свое красноречие, изложив ему свои мысли о Восточной Сирии, населявшие ее народностях и о той политике, которой следует придерживаться. Под конец Алленби кратко заявил: "Хорошо, я сделаю для вас все, что могу". В дальнейшем Лоуренс постепенно убедился в том, "что генерал Алленби может сделать для своего самого алчного помощника". 200 000 фунтов стерлингов в дальнейшем были увеличены до 500000 фунтов стерлингов.