Олег Рой - Сказка про Лёшика

• Название: Сказка про Лёшика
• Автор: Олег Рой
• Жанр: Сказка
• Год: 2015

Жил-был человечек – такой маленький, что мог запросто спрятаться под кленовым листом. Звали этого малыша Лёшиком. Но самое примечательное в нём не его рост и даже не способность колдовать, а умение дружить. Именно дружба позволяет творить настоящие чудеса. Узнав, что хорошей девочке Стасе угрожает ужасная опасность, Лёшик и его друзья немедленно бросились на помощь. Вот только справятся ли они с коварной ведьмой Жиролой?..

---

«Да, теперь понятно, почему отсюда сбежала Банечка», – подумал человечек.

Но времени было мало, и Лёшик кинулся вниз, в подвал. Едва он только вошёл туда, как отовсюду послышалось шуршание и лёгкий шелест – это обеспокоенные мыши спешили спрятаться от незнакомца.

– Извините, что побеспокоил, уважаемые мыши! – громко произнёс Лёшиков в наступившей тишине. – Дело в том, что Банечка попала в беду и мне срочно нужна ваша помощь!

Шелест со всех сторон тут же возобновился, и через минуту Лёшик увидел тут и там мышиные головки.

– Что с ней?

– Пи-пи-пи, что случилось?

– Где она? – пищали отовсюду мыши.

– Ничего страшного, не волнуйтесь! – ответил человечек. – Банечка приклеилась к коробке лапками. Честно говоря, это моя вина, и я хотел бы всё исправить. Если вы все пойдёте со мной, то вместе мы справимся! Нам надо оторвать мышку от коробки.

Мыши согласились. Они все благополучно добрались до подвала, в котором находилась Банечка, и Лёшик снова повёл речь:

– Итак, пусть несколько мышей схватятся за коробку, я буду тянуть Банечку на себя, а другие мыши станет тянуть меня. Понятно?

– Пи-пи-пи, понятно, – ответили мыши.

– Не надо, пожалуйста, я боюсь! – раздалось в толпе всхлипывание – это сестрёнка Банечки, такая же милая мышка, утирая слёзы, переживала за сестру.

– Не бойся, – пропищала ей Банечка, – хоть мне и самой страшно, но лучше рискнуть, чем оставаться приклеенной.

Несколько минут ушло на то, чтобы мыши построились, как надо. Затем Лёшик, уцепившись за Банечку, потащил её на себя. Сзади его тянули мыши. Другие грызуны вцепились в коробку. Усилия не пропали даром, клей не выдержал. Коробка отлетела в сторону, а освобождённая Банечка не удержалась на ногах и упала на Лёшика. Тот, в свою очередь опрокинулся на спину, отчего все мыши с диким хохотом повалились на пол.

Так Лёшиков познакомился с мышиным семейством.

После этого все радостно покружились, расцеловали бедную Банечку и рассказали ей, как они за неё переживали, а спасённая мышка поведала человечку свою историю.

– Я жила в том доме вместе со всеми, – пропищала она. – Там всегда много крошек и неубранной еды. Хозяева, включая девочку, не очень-то за собой убирают, и мышам самое настоящее раздолье. Я так привыкла к этому, что совершенно не думала о безопасности. Однажды ночью, бродя по дому, я увидела большой кусок сыра. Он так манил меня, что я забыла обо всём на свете. Подбежав к этому кусочку, я схватила его в лапки и случайно задела хвостиком какую-то монетку. Это было моей главной ошибкой, потому что на монетке держался стакан, под которым лежал сыр. Монетка отлетела, стакан накрыл меня вместе с сыром, и я, сколько ни пыталась, так и не смогла оттуда выбраться.

– Такую мышеловку эта девчонка придумала, – объяснила Банечкина сестрёнка Ника. – Что только она не выдумает, лишь бы сделать какую-нибудь подлость.

– Я помню, как Банечка запищала, мы все прибежали, но стакан был такой тяжёлый, что, сколько мы ни пытались, даже с места его не сдвинули, – смахнув слезу, сказала мама-мышь.

– А потом пришла Нелли, – проговорив это, Банечка задрожала от страха. – Она вытащила меня из стакана и посадила в клетку. Затем принесла мне поесть и стала мучить. Она надевала на меня кукольные платьица, заворачивала в пелёнку и качала, отчего у меня кружилась голова. Засовывала в какие-то маленькие домики и машинки, катала и издевалась.

– Бедная моя крошка, – всхлипнула мама-мышь.

– Бедная сестрёнка, – пропищала Ника.

– Я думала, что умру в этой клетке, но как-то раз девочка забыла запереть дверцу. Дождавшись, пока все в доме уснут, я выбежала из своей тюрьмы и примчалась в подвал, к моей семье, как была, в этом платьице, переднике, тапочках и с бантиком.

– Сколько мы не пытались это снять, так и не смогли. Нитки такие крепкие, даже зубами не перегрызть, – пожаловалась мама-мышь.

– А наутро, – продолжала Банечка, – Нелли устроила целый скандал. Она кричала на весь дом, требуя, чтобы меня нашли. Что там началось! Её родители стали бегать по всем этажам с фонариками в руках, перевернули всё вокруг, лишь бы меня найти.

– Бедная Банечка залезла под пол и лежала там ни жива, ни мертва, – проговорила Ника.

– Мы уже тогда поняли, что не будет нашей крошке жизни в этом доме, – сказал папа-мышь. – Но всем нам перебираться на новое место тяжело – в доме у нас свои ходы, свои норы, сами видите, какая у нас огромная семья, да и еды там вдоволь. А тут хозяева очень чистоплотные, всё за собой убирают.

– Тогда я решила бежать одна, – пропищала Банечка, – и следующей ночью удрала из того ужасного дома. Вот уже несколько недель я обитаю тут. Здесь мне одной хватает крошек со стола, люди тут живут тихие и спокойные. А больше мне ничего не надо. Только вот одиноко иногда…

– Каждую ночь мы с нашей крошкой встречаемся у забора и общаемся, – сказал папа-мышь.

– А я иногда прибегаю к ней в гости, – с улыбкой проговорила Ника.

Рассказ бедной мышки очень впечатлил Лёшика. Он сочувственно поглядел на Банечку и произнёс:

– Теперь тебе не будет одиноко, потому что я тоже буду жить тут. И если хочешь, я могу достать маникюрные ножницы и перерезать завязки, чтобы ты сняла эти кукольные наряды.

– Спасибо! Я очень хотела бы избавиться от тапочек и бантика – очень уж в них неудобно, – пропищала Банечка. – А вот платьице и фартук, пожалуй, оставила бы. Я уже привыкла к этой одежде. Да и в передничек удобно класть сухарики, а я всегда, когда волнуюсь, что-нибудь грызу.

Всё мышиное семейство с улыбкой посмотрело на человечка.

– Теперь я не волнуюсь за свою крошку, – сказал Лёшикову папа-мышь, – вижу, что у неё появился хороший друг.

– Я очень рад, – проговорил человечек, – ведь у меня сегодня появился не один друг, а очень много, боюсь, не сосчитать вас всех.

С тех пор Лёшиков и Банечка стали очень дружны – делили поровну еду, вместе обходили стороной ленивого рыжего кота, гуляли по саду, окружавшему дом, любуясь чудесными цветами и наслаждаясь их благоуханием.

Глава третья, в которой рыжий кот чуть не съел ворону и объявил Лёшику войну

Как-то раз, когда большие жители дома заснули, Лёшиков по обыкновению прокрался в библиотеку и, выбрав одну из книг в ярко-алом переплёте, столкнул её с книжной полки. Книга с шумом упала на пол, и человечек, спрыгнув, подошёл к ней. Он уже собирался приступить к чтению, как вдруг услышал протяжное карканье:

– Ка-а-а-ар! Ка-а-а-р!

Эти звуки Лёшик слышал уже не в первый раз. Голос принадлежал вороне, но вот только каркала эта ворона как-то уж очень странно. Во-первых, не как другие птицы – днём, а среди ночи, к тому же как-то особенно протяжно, почти завывающе!

«Что это за ворона такая?» – подумал Лёшиков и снова уставился в книгу. Не успел он прочесть и двух слов, как услышал грохот, затем испуганный и очень тревожный звук «Кар!», сменившийся отчаянным хрипом.

Лёшик, не медля, помчался на звук. Он прибежал как раз вовремя: жирный рыжий кот Мурзик держал в зубах измученную, трепещущую ворону.

– Отпусти меня! – хрипела бедная птица.

Кот же, стиснув зубы и вращая жёлтыми глазами, испуганно озирался. Создавалось ощущение, что бедное животное и само не знало, что делать со своей жертвой.

– Что ты делаешь? Немедленно её отпусти! – закричал Лёшик, приблизившись к коту.

По всей видимости, Мурзик никогда до этого не видел таких крошечных человечков, как Лёшиков, потому что глаза у него вдруг расширились до небывалых размеров, шерсть встала дыбом, рот самопроизвольно раскрылся, кот шарахнулся в сторону, а освобождённая ворона воспользовалась случаем и вылетела через открытое окно.

– Шшшш! – зашипел Мурзик на Лёшика. – Кто ты такой, чтобы мне мешать? Шшшш!

– А кто ты такой, чтобы есть птиц? – возмутился человечек.

– Кто я такой? – Мурзика одолела ярость, и он уже совсем не выглядел запуганным животным. Гордо выпячив грудь, он объяснил Лёшикову: – Я – кот и могу есть в этом доме кого угодно, не считая людей. В конце концов, ворона сама виновата – своим карканьем уже несколько ночей подряд не давала мне заснуть!

– Между прочим, не карканьем, а пением, – возразила ворона. Она приселя на подоконнике и не думала улетать (с чего бы куда-то лететь, когда тут такие интересные события?). – Если бы ты не был таким ленивым соней, то мог растопырить свои уши и послушать мою песню. Могу поспорить, она не хуже трели соловья.

– Если это ужасное карканье похоже на песню, то не стоять мне сейчас на этом месте, – опроверг Мурзик. С этими словами кот завалился на бок и, закрыв глаза, закончил: – Впрочем, зачем и вправду стоять, когда можно полежать?

– А ты, Лёшиков, – продолжала ворона, обращаясь уже к человечку, – наконец-то заметил меня! А то я уже совсем отчаялась…

– Откуда ты знаешь моё имя? – удивился человечек и внимательно посмотрел на птицу. – Твои чёрные крылышки кажутся мне знакомыми. И эти глазки, чёрные, как две спелые виноградины. Постой, тебя случайно зовут не Карлуша?