Роберт Маккаммон - Голос ночной птицы

• Название: Голос ночной птицы
• Автор: Роберт Маккаммон
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Транзиткнига
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-034884-3, 5-9713-2590-6, 5-9578-3872-1

1699 год. Американский юг. В маленьком городке Фаунт-Роял поселилось Зло. Зверски убиты местный священник и уважаемый фермер — и убил их не человек. Гибнут посевы. Много дней льет, не переставая, проливной дождь. Ядовитые испарения поднимаются от болот. Людей преследуют во сне кошмарные видения. Конец света уже близок. Настанет ли год от Рождества Христова 1700-й?..

Кто виноват? Ведьма! Точно так же было и в Салеме! Преступница поймана и брошена в тюрьму. Чтобы судить ее по всей строгости закона, из ближайшего города в Фаунт-Роял едут умудренный опытом судья Вудворд и его помощник, юный клерк Мэтью…

---

— Я понял вас так, что вы довольны его реакцией на лекарство.

— Да, доволен, — с упором произнес Шилдс. — Но я должен вам кое-что сказать про это средство. Я его создал сам из того, что у меня есть. И намеренно усилил его настолько, насколько осмелился, чтобы подстегнуть тело увеличить кровоток, и тем самым…

— Да-да, — перебил Мэтью. — Насчет застойной крови я все это знаю. Что там с лекарством?

— Оно… как бы это лучше сказать… весьма экспериментальное. Я никогда не давал именно эту пропись и именно в таких сильных дозах.

Мэтью теперь начинал понимать, к чему ведет доктор.

— Да, я слушаю.

— Лекарство создано достаточно сильным, чтобы улучшить его самочувствие. Уменьшить болевые ощущения. Вновь… разбудить природные процессы исцеления.

— Другими словами, — сказал Мэтью, — это сильный наркотик, который дает ему иллюзию хорошего состояния?

— Слово «сильный» — это, боюсь… гм… недооценка. Правильный термин — «геркулесовский».

— То есть без этого средства он вернется к состоянию, в котором был до того?

— Этого я не знаю. Но я знаю определенно, что лихорадка отступила и дыхание стало намного свободнее. Также улучшилось состояние горла. Итак: я сделал то, что вы от меня требовали, молодой человек. Я вернул магистрата от врат смерти… и он заплатил за это зависимостью от лекарства.

— Что означает, — мрачно добавил Мэтью, — что магистрат зависим также и от изготовителя лекарства. На всякий случай, если в будущем я вздумаю преследовать вас за убийство Николаса Пейна.

Шилдс вздрогнул и приложил палец к губам, прося Мэтью умерить голос.

— Нет, вы ошибаетесь, — сказал он. — Я клянусь вам. При составлении лекарства это не учитывалось. Я уже сказал: я воспользовался тем, что было в наличии, в тех дозах, которые я счел достаточными для данного случая. Что же касается Пейна… не будете ли вы так любезны мне о нем более не напоминать? Извините, но я требую, чтобы это прекратилось.

Мэтью увидел в глазах доктора вспышку, будто в нем повернулся нож боли, — мимолетную, тут же исчезнувшую, будто ее и не было.

— Хорошо, — сказал он. — Что будет дальше?

— Я собираюсь, когда свершится казнь, начать разбавлять дозу. Останутся те же три стакана в день, но один из них будет иметь половинную силу. Далее, если все пойдет без осложнений, мы снизим до половины силу второго стакана. Айзек — сильный человек с сильной конституцией. Я надеюсь, что его тело продолжит выздоровление собственными силами.

— Но вы не станете возвращаться к ланцету и банкам?

— Нет. Эти дороги мы уже прошли.

— А что вы скажете о его перевозке в Чарльз-Таун? Выдержит он ее?

— Возможно, да, возможно, нет. Я не могу сказать.

— И ничего больше для него сделать невозможно?

— Невозможно, — подтвердил Шилдс. — Теперь все зависит от него… и от Бога. Но у него лучше самочувствие и лучше дыхание. Он может разговаривать. Это — учитывая, как мало у меня под рукой было лекарств, — я бы назвал своего рода чудом.

— Да, — согласился Мэтью. — Согласен с вами. Я… не хотел бы казаться неблагодарным за все, что вы сделали. И понимаю, что в этих обстоятельствах вы проявили искусство, достойное восхищения.

— Спасибо, сэр. Быть может, здесь было больше удачи, чем искусства… но я сделал все, что мог.

Мэтью кивнул.

— Да… вы уже осмотрели тело Линча?

— Осмотрел. Судя по свертыванию крови, я считаю, что его убили в промежутке от пяти до семи часов до того, как нашли тело. Рана на горле наиболее страшная, но еще он получил две колотые раны в спину. Удары были направлены сверху вниз, обе раны проникают в правое легкое.

— Так что его ударил кто-то, стоявший над ним и за спиной?

— Похоже на то. Потом, я думаю, ему оттянули голову назад и нанесли рану на горле.

— Наверное, он сидел за столом, — сказал Мэтью. — Разговаривал с тем, кто его убил. А потом, когда он лежал на полу, были сделаны все эти разрезы.

— Да. Когтями Сатаны. Или какого-то неизвестного демона.

Мэтью не собирался вступать по этому поводу в спор с доктором Шилдсом и потому сменил тему.

— А как мистер Бидвелл? Пришел в себя?

— К сожалению, нет. Он сидит сейчас в таверне с Уинстоном и напивается сильнее, чем мне приходилось его видеть. Не могу его осудить. Все вокруг рассыпается в прах, и теперь, когда появились новые, еще не опознанные ведьмы… город вскоре опустеет. В эту ночь я спал — это, кстати, был очень недолгий сон — с Библией в обоих концах кровати и с кинжалом в руке.

Мэтью подумал, что в руках Шилдса ланцет — куда более смертоносное оружие, чем кинжал.

— Нет нужды бояться. Удар нанесен, и лисе не нужно больше ничего делать, как только ждать.

— Лисе? То есть вы хотите сказать — Сатане?

— Я хотел сказать то, что сказал. Извините, доктор, у меня тут кое-какие дела.

— Да, конечно. Увидимся ближе к вечеру.

Мэтью вернулся к себе. Выпив воды, он взял в руки компас черного дерева, найденный утром в доме Пейна. Это был прекрасный прибор размером с ладонь, с синей стальной иглой над напечатанной на бумаге диаграммой, указывающей градусы направления. Мэтью понимал, что этот компас — главный пример явления магнетизма: иголка магнетизируется — способом, который Мэтью до конца не понимал, — таким образом, что указывает на север.

В обескровленном доме Пейна Мэтью ждали и другие открытия — помимо пятна размером с человека на полу под лежанкой, где половицы были отодраны, а потом наспех приколочены на место. Матерчатый мешок с кожаной лямкой содержал эти другие находки: нож с семидюймовым лезвием и рукояткой слоновой кости, замшевые ножны с поясом, пара сапог до колен, вполне пригодных, если подложить тряпок в носок. Еще Мэтью нашел пистолет Пейна и шомпол для заряжания, но так как он абсолютно ничего не знал о том, как заряжать, взводить и пускать в ход это своенравное оружие, попытки его использовать могли привести к тому, что он прострелил бы себе голову.

Еще многое надо было сделать, поскольку решение Мэтью принял.

Около полудня это решение — до той минуты еще нетвердое — застыло окончательно. Он прогулялся к полю казни и подошел прямо к костру со столбом. Здесь он стоял, представляя себе этот ужас, но не настолько было испорчено его воображение, чтобы дать полную и красочную картину. Фаунт-Роял ему не спасти, но он еще может не дать лисе сожрать жизнь Рэйчел.

Это возможно, и он это сделает.

Мэтью направлялся к тюрьме, известить Рэйчел, как вдруг замедлил шаги. Конечно, она должна знать заранее… должна ли? А если к вечеру его решимость дрогнет, а она будет ждать в темноте защитника, который так и не придет? Если не удастся ни хитростью, ни силой отобрать у Грина ключ, следует ли Рэйчел ждать в надежде на свободу?

Нет. От такой пытки он ее избавит.

И Мэтью повернул прочь от тюрьмы, далеко не дойдя до ее двери.

Сейчас, у себя в комнате, Мэтью сел за стол с ящиком документов в руках. Открыв его, он аккуратно выложил на стол три чистых листа бумаги, перо и чернильницу.

Еще секунду он приводил в порядок мысли. Потом начал писать.

Дорогой Айзек!

Вы уже знаете, что я вывел Рэйчел из тюрьмы. Я сожалею об огорчениях, которые доставил Вам этот мой поступок, но я не мог поступить иначе, поскольку знаю о ее невиновности и не могу представить доказательства.

Мне теперь известно, что Рэйчел была пешкой в планах людей, желающих уничтожения Фаунт-Рояла. Это было осуществлено с помощью техники манипуляции сознанием, которую называют «животным магнетизмом» и которая, насколько я понимаю, будет для Вас такой же загадкой, какой была для меня. Крысолов Фаунт-Рояла был не тем, за кого он себя выдавал, а мастером подобных манипуляций. Он обладал способностью рисовать в воздухе картины и показывать их людям. Эти картины могли казаться истинной реальностью, если не считать отсутствия некоторых важных деталей, на которые я указывал в нашем разговоре. Увы, доказать это я не могу. Об истинной личности Линча я узнал от мистера Дэвида Смайта из театра «Красный Бык», а мистер Смайт знал так называемого Линча…

Мэтью остановился. Все это звучало полным безумием! Что подумает магистрат, читая этот лепет?

Пиши дальше, подстегнул он себя. Пиши.

…по цирку в Англии, где они служили несколько лет назад. Я не хочу продолжать эти путаные речи и тревожить Вас; достаточно сказать, что я был уничтожен, когда мистер Смайт со всеми актерами покинул город, поскольку он был моей последней надеждой доказать невиновность Рэйчел.

Я весьма беспокоюсь о безопасности мистера Бидвелла. Человек, который убил Линча, сделал это, чтобы не открылась его истинная личность. Это тот самый человек, который все время стоял за планами уничтожения Фаунт-Рояла. Я думаю, что мне известна причина, но так как у меня нет доказательств, то это не важно. Так вот о безопасности мистера Бидвелла: если в ближайшее время Фаунт-Роял не опустеет полностью, жизнь мистера Бидвелла окажется под угрозой. Чтобы спастись, ему, быть может, придется оставить свое творение. Мне горестно передавать такие мысли, но очень важно, чтобы мистер Уинстон оставался рядом с мистером Бидвеллом днем и ночью. Мистеру Уинстону я доверяю полностью.