Рубен Абелья - Тень иллюзиониста

• Название: Тень иллюзиониста
• Автор: Рубен Абелья
• Издательство: FreeFly
• Жанр: Проза
• Год: 2005
• ISBN: 5-98358-057-4

Каждый год они встречаются на улице Луны. Одинокий и честный Леандро, неуклюжий и верный Голиаф, несгибаемый поборник справедливости Паниагуа и обворожительная Беатрис, которая мечется в поисках «настоящего» возлюбленного. В погоне за счастьем судьба приводит их на улицу Луны, куда раз в год, словно весна, приезжает Беато. Человек, чье прошлое никому не известно, а настоящее манит к нему с непреодолимой силой. Он странствует по свету в ветхом фургончике и знает сотни целебных рецептов, волшебных фокусов, песен и утешительных слов. Его приезд — праздник жизни. Но… счастье так похоже на лунный свет и столь же непостоянно. Трудно поймать, еще труднее удержать… И если с восходом солнца не остается даже тени от ночного светила, люди не перестают любоваться луной… так же, как и в этом романе не перестают приходить на улицу Луны. Каждый год — в ожидании счастья. Каждый год в ожидании Беато — весны в любое время года.

Роман «Тень иллюзиониста» был высоко оценен в Испании за гармоничное сочетание разных стилей, экспрессивность языка, стройную композицию, а также за яркие, запоминающиеся характеры. Неудивительно, что Рубен Абелья на конкурсе прозаических произведений имени Торренте Бальестера был объявлен открытием года.

---

Очень скоро ученик превзошел учителя. Днем Беато объяснял Голиафу, как продавать лечебные средства и самодельные снадобья. А по ночам, когда Голиаф спал в своем грузовике, он читал и ставил парфюмерные опыты. Для дистилляции ароматов нарцисса, жасмина, белоуса, дрока и цветов апельсина он самостоятельно изучил старинный метод анфлеража. Если при классической дистилляции получение ароматической эссенции достигалось посредством пара, то при анфлераже использовался свиной жир, который впитывал эфирные масла. Весь процесс мог занять несколько дней. Сначала в котле разогревался жир. В горячую массу добавляли цветы и после этого часами размешивали смесь. По мере того как жир впитывал аромат, его нужно было фильтровать, убирать отжившие цветы и добавлять новые. Когда масса насыщалась ароматом, ее в последний раз фильтровали и затем охлаждали. В результате получалась благоухающая помада, которой Беато приписывал разнообразные целебные свойства в зависимости от цветка, из которого она была изготовлена. При желании из помады можно было получить туалетную воду, добавив алкоголь. Цветочная эссенция покидала жир и растворялась в спирте, после чего жидкость фильтровали и охлаждали. Но однажды Беато пошел еще дальше. Путем дистилляции туалетной воды он в результате упорного труда получил несколько капель поистине совершенного ароматического концентрата: абсолютную эссенцию цветка.

4

Всю свою жизнь Беато пытался расшифровать реальный мир и прекрасно знал, что он легко меняет свой цвет, приспосабливаясь к обстоятельствам, что, несмотря на свою видимую плотность, он текуч и изменчив, как тонкая нить расплавленного стекла. Поэтому ему нравилось менять реальность, нарушать ее границы по собственному усмотрению, манипулировать ею в свое удовольствие, наделяя ее множеством противоречивых личин. Его собственная жизнь была белым холстом, и он развлекался, рисуя на нем свое вымышленное прошлое. Иногда он выдавал себя за последнего отпрыска старинного рода странствующих иллюзионистов, происходящих из Индии, трюки которых отдавали специями и колоритом грязных улочек древнего Дели. Иногда, к удивлению Голиафа, он утверждал, что изучал оккультные науки в Турине среди чернокнижников, или вдруг говорил, что он прямой потомок Анри Мюрже, первого представителя богемы, который стойко переносил нищету и лишения, пока его «Сцены из жизни богемы» не перевели на двадцать языков и не поставили по ним оперу. Каждый день он шлифовал свой природный дар фокусника, чтобы потом мистифицировать публику, привыкшую видеть действительность лишь с одной стороны. Он заставлял людей исчезать под покрывалом из черного бархата. Он растаптывал часы на глазах ошарашенного владельца, а через несколько секунд они в превосходном состоянии возвращались к нему на запястье. Он помещал кого-нибудь из зрителей в деревянный ящик, который затем пронзал двадцатью острыми шпагами; когда он открывал крышку, ящик был пуст, а человек, ранее спрятанный в нем, спускался с потолка на качелях.

Он непрестанно читал, потому что каждая книга открывала ему новые грани действительности. Он долгие часы просиживал в библиотеках тех городов, где они останавливались, и всегда с благодарностью принимал книги, которые в изобилии дарили ему люди. Именно так в руки Беато попал его первый учебник по ароматерапии. И еще биография Гарри Гудини, величайшего иллюзиониста всех времен и народов, пример которого оказал самое большое влияние на Беато и его жизнь.

Гудини, подчинивший себе действительность благодаря неимоверному упорству и стальной мускулатуре, всю жизнь, подобно Беато, выдумывал себе прошлое. Как-то один журналист поинтересовался причиной его интереса к замкам. Гудини ответил, что в детстве его мать готовила восхитительные торты, которые ей приходилось от него прятать. Так как он всегда их находил, она стала запирать их на ключ, вынуждая таким образом маленького Гудини взламывать замки. Через некоторое время он ответил на тот же вопрос по-другому: его предки были кузнецами, изготовлявшими, среди прочего, всевозможные замки, и даже он сам занимался этим ремеслом в молодости. Он заставил репортеров и биографов изрядно поломать голову, постоянно меняя место своего рождения. Иногда он называл Будапешт, иногда Аплтон в штате Висконсин. Иногда он рассказывал, что прибыл со своей семьей в Америку 4 июля и корабль, на котором они плыли, был встречен в нью-йоркском порту незабываемыми залпами фейерверков.

Его первые выступления прошли на маленьких сценах, где зрителям обычно показывали восковые фигуры, комнаты ужасов, дешевую магию и всевозможных уродов. Как-то вечером в зале появилась группа театральных импресарио. Один из них полушутя спросил Гудини, не может ли он освободиться от наручников. Гудини принял вызов. На следующий день импресарио купил несколько пар наручников и доставил их на сцену. Гудини удалось освободиться от них без каких-либо видимых трудностей. Тот вечер ознаменовал взлет его карьеры.

Годами король наручников изумлял мир своей чудесной способностью выходить невредимым из самых немыслимых ситуаций. Он выскальзывал изо всех смирительных рубашек, исчезал из сейфов, гробов, молочных бидонов, сундуков и почтовых мешков. Он прыгал в наручниках в реки, озера и моря. Он бросил вызов публике всего мира, предложив найти ему пару железных браслетов, от которых он не сможет освободиться. Один из самых нашумевших трюков Гудини показал в Вашингтоне. Директор тюрьмы округа Колумбия предложил ему выбраться из зоны смертников. В то время в ней находилось девять преступников. Стены камер были кирпичными. На каждой стальной двери был засов, который прикреплялся к стене замком, закрывавшимся на пять оборотов. Гудини разделся, и его обыскали. Затем его заперли в камере с мужчиной, который задушил свою жену, а потом всю ночь просидел возле трупа. Гудини покинул камеру за две минуты. Раздетый, он открыл остальные замки, убедил узников поменяться камерами, снова запер двери, оделся и вышел наружу. На все ему потребовалось двадцать минут.

Беато был потрясен этим трюком. Ему казалось, что освобождение из тюрьмы чистой воды вызов действительности. Гениальность трюка состояла в его простоте. Он стал проводить опыты на себе, сначала просто с веревками и наручниками, а затем, по мере того как росла его ловкость, придумывал все более замысловатые ситуации. Его привязывали к стульям и лестницам, запирали в бронированном полицейском фургоне и в сельской тюрьме, где прутья решетки были толщиной с руку. Его подвешивали в наручниках вниз головой с колоколен церквей и башен мэрий, сбрасывали в реки со связанными за спиной руками и перехваченными цепью лодыжками, а на цепи висело чугунное пушечное ядро. Ему всегда удавалось освободиться. Он всегда появлялся перед публикой тяжело дыша, но довольный тем, что он еще раз смог посмеяться над действительностью.

Как-то раз Беато пытался освободиться из смирительной рубашки, свисая вниз головой с дерева без листьев, а Голиаф, не в силах смириться со столь неоправданным риском, забрал книгу о Гудини к себе в грузовик и прочитал ее. Так он узнал, что однажды в Лос-Анджелесе Гудини позволил надеть на себя наручники, а потом его зарыли в землю на глубину двух метров. Когда он понял, что ему не хватает сил разрывать удушающий земляной потолок, он поддался панике. Он начал задыхаться, а когда попытался кричать, рот и нос забило песком. Потом ему удалось успокоиться, и он нашел в себе силы, чтобы выбраться. Он появился из-под земли совершенно обессиленный. Это было первым предупреждением. Десять лет спустя после представления в Монреале он пригласил в свой кабинет студента по фамилии Смилович, чтобы тот написал его портрет. Смилович начал рисовать, в то время как знаменитый иллюзионист, полулежа на софе, рассказывал о своем опыте в кино и о книге, в которой он раскроет секреты своих трюков. Постучала секретарша, и в дверях показался другой студент, некто Уайтхед, который пришел вернуть Гудини книгу. Смилович продолжал работу над портретом. Уайтхед проявил странное любопытство в отношении физической мощи Гудини.

— Правда ли, господин Гудини, что вы выдерживаете неожиданные удары в живот?

Гудини не обратил внимания на вопрос, но разрешил студентам пощупать мускулы на руках. Уайтхед спросил снова. Гудини во второй раз сделал вид, что не слышит вопроса, и начал рассказывать о силе своих плеч.

— Господин Гудини, можно мне ударить вас кулаком в живот? — спросил Уайтхед.

Гудини принял вызов, как он делал не раз на протяжении своей жизни. Уайтхед стал бить его в живот. Это были мощные, выверенные, целенаправленные удары.

— Эй, что ты делаешь?! Да ты сошел с ума! — закричал Смилович.

Уайтхед нанес еще два или три удара, которые пришлись на правую часть живота Гудини, после чего тот поднялся и приказал ему остановиться.