Георгий Гуревич - Рождение шестого океана

• Название: Рождение шестого океана
• Автор: Георгий Гуревич
• Издательство: Профтехиздат
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1960

Научно-фантастический роман о советских энергетиках. Одно из классических произведений советской научной фантастики 50-х - инженерные победы, преимущества социалистического строя, проклятые империалисты... Интересные научно.технические  идеи, политически все в рамках тогдашних веяний - капиталисты, конечно, за деньги готовы на любое преступление, но даже и они в конце концов оценят преимущества мирного сосуществования. Короче, все как положено....

---

— А кто же изобретатель? —спросил Вильсон нагло.

— Насколько я знаю, какой-то русский с фамилией, оканчивающейся на «ов». А вы, уважаемый, просто стащили идею, как вытаскивают кошелек из кармана.

— Нет, это было не так просто, я заработал кровью и потом мои сорок процентов, — возразил шпион. — Идея досталась мне тяжелее, чем двум Новиковым вместе взятым. Я жил в России почти три года, три года ходил по лезвию ножа. Я научился думать на русском языке. Один, без всякой помощи, я подстроил катастрофу. Валентин Новиков чуть не разоблачил меня, но я его подстрелил. Я обезглавил лабораторию, я вывел из строя главного зачинателя. Без него они будут топтаться на месте, ничего не придумают нового. Я увел самолет, пограничные истребители гнались за мной, подожгли мотор. В темноте я спрыгнул с парашютом на лед. У меня не было ничего съестного. Я восемь дней грыз кожаные рукавицы и шлем. Вот как досталось мне изобретение. И вы говорите, что я не имею права на несчастные тридцать процентов.

— Вы растрогали меня до слез, Вильсон, — с насмешкой сказал миллионер. — Запишите свою историю, в Голливуде ее купят для кинобоевика. Но я не покупаю тем. Меня интересует другое: договор на поставку топлива в Джанджаристан. У меня был конкурент, сбивавший цену, и некий Вильсон взялся за солидную плату устранить конкурента. Я не скупился, оплачивал все расходы, но некий Вильсон задачи не выполнил, он только задержал моих соперников на две недели. По существу, надо было выставить за дверь неудачника Вильсона, но он обещал поправить дело, предложил новый план, требующий новых расходов... передал мне в возмещение кое-какие производственные секреты... А теперь тот же Вильсон хочет продать те же секреты вторично? Не выйдет! Шесть процентов, и скажите спасибо!

— Сэр, это нищенская оплата. Двадцать процентов, или я отказываюсь работать.

— Отказываетесь? Не получите ничего.

— Пятнадцать процентов. А не то я разоблачу вас.

— Валяйте! Русские должны знать, что это я держу их за горло. Иначе они не отступятся от Джанджаристана. Я-то получу поставки на уголь, а вы что? Шесть процентов...

И Вильсон ушел, сжимая кулаки. Шесть процентов, только шесть процентов за собачью работу шпиона, за риск, изворотливость и предприимчивость. А все остальное — этому любителю молока и бокса. За что? За то, что у него много денег. Много денег — вот и весь его ум. Много денег, и условия диктует он.

3

Станция, ворующая ток, станция-паразит была в точности скопирована с мезенской. Здесь была такая же вышка и такой же заливчик с соленой водой для заземления. Только на вышке стояло восемь аппаратов для ионизации воздушного промежутка, а не один, как в Мезени, потому что в Америке не производили таких мощных ускорителей.

Вильсон проводил на станции дни и ночи, хотя делать ему было почти нечего. Он просто сидел в кресле и следил за секундной стрелкой. Ток шел, деньги поступали. Его шесть процентов составляли три тысячи долларов в сутки, около ста двадцати долларов в час, примерно три цента в секунду. Электрический поток, текущий с неба, был для Вильсона золотым дождем. Тикающие часы отбивали его прибыли: три цента, три цента и три цента. Каждую секунду— три цента. Прошла минута—он пообедал, прошел час — купил костюм, еще час — радиоприемник, прошли сутки — купил автомобиль. Но в действительности Вильсон ничего не покупал, ел кое-как, не отлучался в ресторан развлечься. Он сидел перед часами и с упоением следил, как деньги бегут к нему в кошелек, каждую секунду три цента.

Вильсон очень гордился своей хитростью. Он не изобретатель, даже не инженер, что он стоит по сравнению с Новиковыми? Но все-таки он заставил работать на себя талантливого Валентина, упорного Сергея и сотни и тысячи этих ненавистных ему советских рабочих. Он перехитрил всех. Они думают, что работают на себя, а на самом деле катят монеты ему. Три цента, три цента, три цента!

Сто двадцать долларов в час, в день —три тысячи. Через месяц он будет обеспеченным человеком, через год — миллионером. Тогда он оставит волшебную кубышку, в ней уже не будет необходимости... Деньги идут к деньгам — таков закон всемирно-денежного притяжения. К миллиону текут миллионы — именно в этом секрет Сайкла. Если у человека миллион — он богатеет без хлопот и живет в свое удовольствие. А Вильсон не стар еще, может путешествовать или жениться, или купить поместье, восстановить блеск родового имени. Впрочем, нет... он уже убедился, что не родовое имя ценится в нынешнем мире. Лучше он останется в стране, где доллары притягивают доллары. Миллионеров охотно выдвигают в сенаторы. Кто знает, может быть, он станет еще и президентом! Был уже в истории президент Вудро Вильсон, будет еще один Вильсон— Генри. Вудро был болтуном и притворщиком: произносил речи против войны и объявил войну кайзеру. Генри Вильсон не станет зря болтать. Он завладеет всем миром. Сделает то, что не удалось Гитлеру — поставит на колени планету. Построит на Таити дворец в километр высотой, наверху прохлада, внизу тропики. В вестибюле, изнывая от жары, ждут его приказов наместники Англии, Италии, Бразилии, Китая и России. Да-да, и России тоже!. Пусть поклонится ему эта непокорная страна, которая обещает осчастливить всех своих граждан — не богачей, не чистокровных, не власть имущих, а рабочих и крестьян.

Первые дни Вильсон воровал энергию с опаской, но как будто все сходило с рук. Он приободрился и обнаглел. И Сайкл, возлагая большие надежды на ворованное электричество, затеял крупную спекуляцию: продавал энергию по дешевке, за четверть цены, надеясь разорить конкурентов и захватить в свои руки все электростанции острова. Тепловые станции, работающие на угле, стали закрываться одна за другой.

Гидростанций еще держались, но дела их были шатки. Владельцы вступили, в переговоры с Сайклом, предложили организовать трест. Шла торговля, сколько акций достанется Сайклу — сорок девять или пятьдесят один процент.

Будущие совладельцы треста должны были посетить, вышку 23 сентября вечером. Надо было показать товар лицом, убедить предпринимателей, что вышка — золотое дно. Сайкл велел Вильсону стараться вовсю, даже обещал акции будущего треста — надежный, верный капитал, не зависящий от жульничества.

Но как раз в этот день с утра начались неполадки. Обычно поток энергии нарастал к полудню, потому что солнечные лучи увеличивали проводимость ионосферы. Но в этот день сила тока не поднималась с утра, а к двенадцати часам начала падать.

У Вильсона в руках было только одно средство: он мог расширить ионизированный столб и уменьшить таким образом сопротивление. Поколебавшись, Вильсон применил это средство. Помогло лишь на полчаса. И опять поступление тока уменьшилось. Вильсон еще раз расширил столб, и еще раз... Ему с трудом удавалось обеспечить потребителей.

Что случилось? Неужели русские догадались? И что же они предприняли? Уменьшили подачу тока? Поставили станцию-перехватчик? Но тогда и Джанджаристан получает меньше тока. Это значит — Сайкл победил, его соперники сдались, ликвидировали электропередачу на юг. Жаль все-таки, что их спугнули. Может, лучше было бы воровать скромнее — брать не три цента в секунду, а только два или один цент.

Но как отказать заводам, ведь они потребуют неустойку? И что сказать представителям, которые прибудут сегодня? Прощай, электрический трест! Владельцы гидростанций не покорятся Сайклу, у Вильсона не будет надежных акций. Мечте конец, конец властителю мира, президенту Генри Вильсону. Завтра Сайкл выгонит его на улицу за ненадобностью. Нет пути назад, все поставлено на карту. Не надо трусить! Едва ли русские сократили подачу тока, вероятнее, появились какие-нибудь помехи.

— Ва-банк! — сказал себе Вильсон и взялся за рубильник последнего, восьмого аппарата.

Это было 23 сентября в шесть часов вечера по времени Лагнэга и в одиннадцать утра по московскому.

4

Самолет прибыл на Северострой в 6. 20 утра.

Спускаясь по трапу, Сергей увидел среди встречающих Зину. В груди у него потеплело. «Какая славная девушка. Не поленилась встать так рано». Он долго тряс ее руки, все собирался поцеловать, но так и не решился, хотя еще в Москве думал, что при встрече это приличнее всего сделать. Однако момент был упущен, а потом было уже неудобно.

Над стройкой занималось позднее утро. Ели были темно-синими, а снег — голубым. Снежинки кружились в воздухе, пуховым ковром устилали мостовую. Изящные звездчатые кристаллы таяли на рдеющих щеках Зины, на ее длинных ресницах. Сергею захотелось взять девушку под руку и идти с ней куда глаза глядят, вперед и вперед, глотая холодный, как ключевая вода, воздух, ловя губами тающие снежники. Но дело прежде всего.

— Мне придется поехать на электростанцию, Зинуша. Ты не сможешь проводить меня?