Сергей Милюков - Применение и использование боевого ручного стрелкового, служебного и гражданского огнестрельного оружия

• Название: Применение и использование боевого ручного стрелкового, служебного и гражданского огнестрельного оружия
• Автор: Сергей Милюков
• Жанр: Юриспруденция
• Год: 2003
• ISBN: 5-94201-166-4

В книге подробно исследуются правовые аспекты применения и использования огнестрельного оружия как наиболее жестких мер воздействия из числа реализуемых государственными военизированными организациями, другими правоохранительными и контролирующими государственными органами и юридическими лицами с особыми уставными задачами, а также способа защиты граждан и должностных лиц. На основе обобщения действующего законодательства, милицейской, прокурорской и судебной практики в ней раскрываются особенности правового регулирования, основания, порядок и тактика применения и использования боевого ручного стрелкового, служебного и гражданского огнестрельного оружия, формулируются предложения по совершенствованию законодательства.

Работа рассчитана на преподавателей и студентов высших и средних образовательных учреждений юридического профиля, практических работников правоохранительных и контролирующих государственных органов, работников юридических лиц с особыми уставными задачами, юристов, а также широкий круг читателей.

---

Практика показывает, что нерешительные и тактически неграмотные действия в таких ситуациях приводят либо к тяжким последствиям для самих сотрудников, либо к утрате табельного оружия.

Приведем пример.

Во время задержания трех лиц, подозреваемых в квартирной краже, между ними и участковым инспектором милиции Сайфулиным завязалась борьба, в процессе которой Сайфулин произвел из пистолета шесть выстрелов вверх. В дальнейшем подозреваемые, ударив сотрудника милиции металлическим предметом, отобрали у него пистолет с оставшимися патронами и скрылись[216].

Подобные случаи, к сожалению, не единичны. В 1997 г. имели место 76 фактов утраты табельного огнестрельного оружия в результате нападения на сотрудников органов внутренних дел (соответственно в 1998 г. – 68, в 1999 г. – 99, в 2000 г. – 62, в 2001 г. – 42). В целом неуклонное снижение количества утрат свидетельствует, прежде всего, о том, что сотрудники милиции стали более решительно использовать полномочие, закрепленное ст. 16 Закона

«О милиции», однако все еще с опаской действуют в тех случаях, когда целью нападения является завладение табельным оружием, а не причинение телесных повреждений, представляющих угрозу жизни или здоровью. Такой вывод подтверждается также результатами проведенного нами опроса сотрудников милиции.

Так, на вопрос, как бы Вы поступили, оказавшись в ситуации, изложенной в ч. 2 ст. 16 Закона «О милиции», только 50 % ответили, что стреляли бы на поражение, 42 % – что стреляли бы вверх (под ноги), 7 % – не дали бы приблизиться к себе, отступая от нападающего, 4 % – действовали бы в зависимости от конкретной обстановки. Приведенные данные свидетельствуют о необходимости изменения содержания ч. 2 ст. 16 Закона «О милиции» в сторону усиления гарантий личной безопасности вооруженного сотрудника милиции.

Прежде всего, отсылка решения вопроса о применении оружия к п. 2 ч. 1 ст. 15 Закона означает, что ч. 2 ст. 16 лишь напоминает о действующей норме и дополнительно разъясняет ее содержание, т. е. выступает в роли подсказки, конкретизируя признаки нападения на сотрудника милиции, когда его жизнь или здоровье подвергаются опасности, и при попытке завладения его оружием.

Полагаем, что содержание данного полномочия, во-первых, следует не ограничивать указанным в ст. 16 Закона «О милиции» перечнем действий задерживаемого лица, а, наоборот, дополнить.

Первоначальный вариант рассматриваемой статьи, предложенный Ю. П. Соловьем в ходе подготовки Закона «О милиции» («полиции»), включал более развернутый перечень действий посягающего, а именно: «Умышленное совершение лицом, задерживаемым сотрудником полиции с обнаженным огнестрельным оружием, неожиданных или опасных движений, попытки приблизиться к нему ближе указанного им расстояния, достать что-либо из своей одежды без команды сотрудника полиции, прикоснуться к его оружию и другие подобные действия, могущие быть истолкованными сотрудником полиции как угроза насилия…»[217]. К таковым относятся также попытки лиц, владеющих различными системами рукопашного боя (карате, кунг-фу, дзю-до, айкидо и проч.), применить отдельные приемы против сотрудника милиции.

Во-вторых, в содержании ч. 2 ст. 16 российского Закона «О милиции» следует более четко конкретизировать действия самого сотрудника милиции, который в перечисленных ситуациях вправе не только применить оружие, соблюдая при этом установленный Законом порядок его применения, но и сразу произвести выстрел на поражение лица, совершающего указанные в законе действия[218].

Учитывая также и то, что в Основных принципах применения силы и огнестрельного оружия по поддержанию правопорядка угроза жизни и безопасности должностных лиц по поддержанию правопорядка рассматривается как угроза стабильности общества в целом[219], более целесообразной представляется следующая редакция ч. 2 ст. 16 Закона «О милиции»:

«Сотрудник милиции с обнаженным огнестрельным оружием при попытке нападающего или задерживаемого лица приблизиться к нему, сократив при этом указанное им расстояние, прикоснуться к его оружию или совершить другие подобные действия, которые могут быть истолкованы сотрудником милиции как реальная угроза насилия либо завладения его оружием, имеет право произвести выстрел на поражение данного лица. Прицельный огонь ведется, в первую очередь, по рукам или ногам нападающего или задерживаемого».

Именно в такой редакции данная норма должна быть закреплена в статутных федеральных законах, устанавливающих полномочия соответствующих субъектов на применение боевого ручного стрелкового и служебного огнестрельного оружия. В предлагаемой редакции рассматриваемое полномочие не только усилит гарантии личной безопасности сотрудника (иного уполномоченного должностного лица, работника) с обнаженным огнестрельным оружием, но и позволит обеспечить ему надежную правовую защиту в случае причинения вреда нападающему или задерживаемому лицу в перечисленных ситуациях.

3. Освобождение заложников

В соответствии со ст. 206 УК РФ под захватом заложников понимается «Захват или удержание лица в качестве заложника, совершенные в целях понуждения государства, организации или гражданина совершить какое-либо действие или воздержаться от совершения какого-либо действия как условия освобождения заложника».

Заложником является человек, насильственно лишенный свободы (захваченный или, если он уже был объективно ограничен в свободе, находясь, скажем, в салоне транспортного средства, удерживаемый против его воли в таком состоянии) каким-либо лицом (группой лиц). Действия по захвату заложника характеризуются как незаконное лишение лица свободы с целью понуждения третьей стороны под угрозой убийства, причинения телесного повреждения и дальнейшим удержанием заложника, совершить или воздержаться от совершения любого акта в качестве условия его освобождения[220]. Поэтому возможность применения оружия при освобождении заложников определяется, прежде всего, необходимостью предотвращения опасности для их жизни или здоровья. Данное преступление имеет длящийся характер, и до тех пор пока заложники не освобождены и продолжает существовать опасность для их жизни или здоровья, действия по применению огнестрельного оружия при освобождении заложников должны соответствовать условиям правомерности, характеризующим состояние необходимой обороны.

Сотрудникам государственных военизированных организаций чаще всего приходится сталкиваться со случаями, когда захват заложников осуществляется по мотивам криминального характера[221]. Выделяются три разновидности лиц, совершающих рассматриваемое преступление по таким мотивам:

– захватывают заложников, будучи застигнутыми на месте преступления. Как правило, они охотно идут на переговоры, не имея предварительного плана преступления;

– захватывают заложников, отбывая наказание в местах заключения. Такие лица наиболее опасны, поскольку действуют в основном по заранее разработанному плану и преследуют конкретную цель – добиться освобождения, изменения условий содержания;

– вымогатели, которые пытаются заставить семью, близких родственников потерпевшего выполнить их условия[222].

Террористические акты могут совершаться по мотивам политического характера. «Политический терроризм» – наиболее опасный вид терроризма, ярким подтверждением тому являются трагические события в связи с захватом заложников в городе Буденновске 14–20 июня 1995 г.[223], в городе Москве 23–26 октября 2002 г. в Театральном центре на Дубровке[224].

Большинство авторов справедливо отмечают, что действия, направленные на освобождение заложников, совершаются в состоянии необходимой обороны[225] и должны отвечать условиям ее правомерности. Однако некоторые специалисты рассматривают действия против лиц, захвативших заложников, как характерную ситуацию задержания преступника[226]. Основанием для такой точки зрения может служить только то обстоятельство, что при квалификации противоправных действий захват заложников следует считать оконченным с момента фактического лишения свободы потерпевшего либо удержания его в неволе независимо от продолжительности по времени[227], т. е. водворения потерпевшего в определенное помещение или место против его воли, применения насилия для подавления его сопротивления и выдвижения (передачи) третьим лицам требования, выполнение которого должно явиться условием освобождения лица, захваченного в качестве заложника[228]. Вместе с тем данное преступление имеет длящийся характер, и до тех пор, пока заложники не освобождены и продолжает существовать опасность для их жизни или здоровья, действия по применению огнестрельного оружия при освобождении заложников должны соответствовать условиям правомерности, характеризующим состояние необходимой обороны[229].