Николай Кирмель - Карающий меч адмирала Колчака

• Название: Карающий меч адмирала Колчака
• Автор: Николай Кирмель
• Издательство: Вече
• Жанр: Военное
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-4444-2626-5

В годы Гражданской войны борьба с идеологическим противником велась не только на фронте, но и в тылу. Эта книга расскажет об организации, структуре и деятельности колчаковской контрразведки и государственной охраны Департамента милиции МВД. Авторы уделили большое внимание кадровому потенциалу этих структур, биографические сведения о многих руководителях губернских управлений государственной охраны приводятся впервые. Возглавляемые бывшими жандармскими офицерами структуры являлись надежной опорой колчаковского режима. С момента создания и до поражения белых армий в Сибири они результативно боролись с большевистским подпольем и эсеровскими организациями, квалифицированно изучали настроения широких народных масс, информировали руководство о причинах недовольства политикой властей различных слоев населения.

Работа рассчитана на читателей, интересующихся историей Гражданской войны, Белого движения и отечественных спецслужб.

---

Широкие функции контрразведки объяснялись еще и тем, что, кроме нее, защищать колчаковскую власть от многочисленных противников на тот момент было фактически некому. Верховный правитель 7 марта 1919 г. утвердил постановление Совета министров об учреждении при Департаменте милиции МВД «Особого отдела государственной охраны» и соответствующих управлений на местах{101}. На подконтрольной территории белогвардейцы только начали формировать губернские, областные, уездные, городские управления государственной охраны во главе с начальниками управлений{102}. Следует иметь в виду, что военное командование, наделяя контрразведку теми или иными функциями, действовало по шаблону, опираясь на нормативно-правовую базу павшего режима. Впрочем, и Совет министров колчаковского правительства, создавая Особый отдел государственной охраны, также действовал «под копирку», не позаботившись о разграничении функций между политической полицией и контрразведкой, что привело к дублированию и параллелизму в работе между двумя структурами.

Непосредственным инициатором создания политической полиции колчаковского режима, получившей название «государственная охрана» (ГО), стал лидер сибирских кадетов и член всероссийского ЦК кадетской партии, в прошлом — депутат 4-й Государственной думы В.Н. Пепеляев, назначенный в декабре 1918 г. директором Департамента милиции МВД, а затем одновременно и товарищем министра внутренних дел{103}. После назначения В.Н. Пепеляева министром внутренних дел в мае 1919 г. на посту директора Департамента милиции его сменил вначале бывший вице-директор департамента В.Н. Агарев, а с 5 августа — В.Н. Казаков, выпускник юридического факультета Томского университета (1907 г.), до революции — следователь, судья, товарищ окружного прокурора (в чине коллежского асессора), с 1918 г. — омский окружной прокурор{104}.

В одном из секретных документов ЧК, занимавшейся розыском бывших служащих госохраны после падения колчаковского режима, упоминается, что прообраз этого органа (и даже под тем же названием) появился еще в 1918 г. при Министерстве охраны государственного порядка самарского КОМУЧа, и называются имена главных деятелей этого учреждения — «и.д. начальника корпуса государственной охраны полковник Шлегель Эдуард Иванович», которого сменил 24 сентября 1918 г. капитан Калинин, занимавшие в разное время должность начальника Самарского штаба охраны В.В. Агапов, А.П. Коваленко и И А. Спрингович (до этого возглавлявший Казанский штаб охраны за короткое время обладания войсками КОМУЧа Казанью), начальник Симбирского штаба охраны И.И. Крунский. О плачевном уровне кадрового состава этого учреждения (напомним, что правительство самарского КОМУЧа просуществовало 4 месяца, с июня до октября 1918г.) можно судить не только по калейдоскопическим сменам его начальствующих лиц, но и по тому, что занимавшие столь ответственные посты Спрингович и Крунский были обычными армейскими прапорщиками{105}. Разумеется, профессионалов царской полиции и жандармерии демократически-эсеровское правительство брать на службу избегало. Этот орган прекратил существование в октябре 1918 г. вместе с самим КОМУЧем, так что в правительстве А.В. Колчака В.Н. Пепеляеву пришлось создавать его с нуля и на принципиально иных, «регулярных» основаниях.

Из ряда документов очевидно, что идея формирования политического розыска циркулировала в правящих кругах белой Сибири еще зимой 1918–1919 гг. В архиве сохранились докладные записки на этот счет ряда управляющих губерниями и областями (Семипалатинской — Самойлова, Семиреченской — Балабанова, Тобольской — В. Пигнатти, Томской — Б. Михайловского, Енисейской — П. Троицкого, Забайкальской — С. Таскина, Амурской — Прищепенко, Приморской — Бунге, главноуправляющего Уральским краем С. Постникова и управляющего Приуральским (Челябинским) округом Баженова) в Департамент милиции за январь — февраль 1919 г., некоторые из них — с проектами организации «политического розыска» во вверенных им губерниях, с приложением примерных штатных расписаний и даже смет расходов. Однако В.Н. Пепеляев отвечал, что в связи с проектируемым учреждением государственной охраны в централизованных масштабах, которое будет обсуждаться на правительственном уровне, их предложения уже являются излишними{106}.

Судя по тому, что все эти докладные записки подавались практически одновременно, можно сделать вывод, что инициатива опроса мнений представителей власти на местах исходила от самого руководства Департамента милиции в лице В.Н. Пепеляева.

Но единомыслия по данному вопросу не было. Так, управляющий Забайкальской областью кадет С. Таскин полагал, что политический розыск должен быть подчинен (как и уголовный) начальникам милиции, мотивируя тем, что до революции «полная самостоятельность начальников жандармских отделений создавала государство в государстве», а также скудостью бюджета для содержания подобных учреждений{107}.

Вновь назначенный управляющий Енисейской губернией П. Троицкий докладывал даже, что в его губернии имеется прообраз политической «разведки» и даже с участием бывших жандармов, но фактически это филиал военной контрразведки, который к тому же содержится не из бюджета, а на скудные средства местного газетного официоза, а возглавляющий его обычный армейский прапорщик настолько беспомощен, что не знает ничего даже о вожаках бастующих профсоюзов{108}.

Идею создания такой организации В.Н. Пепеляев изложил в докладной записке Совету министров в январе 1919 г., о чем были оповещены также управляющие губерниями. Необходимость ее создания он мотивировал целесообразностью выделения «политического розыска» в отдельную специализированную структуру с освобождением военной контрразведки от несвойственных ей функций: «Начальник управления государственной охраны ведает исключительно политическим розыском и наблюдением за деятельностью опасных для государственного порядка элементов», говорилось в записке. Контрразведка же «должна ведать исключительно шпионажем в тылу и на фронте»{109}. 28 февраля 1919 г. тогдашний министр внутренних дел А.Н. Гаттенбергер представил правительству проект постановления «Об учреждении Особого отдела государственной охраны», утвержденный Советом министров 7 марта 1919 г.{110} и предварительно разосланный для ознакомления управляющим губерниями.

Прилагавшееся к постановлению Совмина «Положение» определяло структуру и штаты Особого отдела государственной охраны (ООГО) в составе Департамента милиции МВД. Структура непосредственно Особого отдела определялась в составе 4-х отделений: I — инспекторское (по личному составу), II — информационное, III — розыскное (по производству дознаний и связанной с ним переписке) и IV — агентурное, а также секретарская часть и архив. Общий штат Особого отдела устанавливался в 47 человек. Управляющий отделом получал чин 5-го класса Табели о рангах (позднее повышен до 4-го класса) и ранг вице-директора Департамента милиции. Отделу непосредственно подчинялись губернские управления, каждому из которых полагался штат в 21 человек, начальник в ранге чина 5-го класса (как и управляющий Особым отделом). В подчинении губернским управлениям находились уездные и городские управления со штатом 11 человек для каждого, начальник в ранге 6-го класса. Низшими единицами становились отдельные пункты государственной охраны с штатом 4 человека для каждого, заведующий в ранге 7-го класса{111}.

Это было гораздо скромнее, чем штаты милиции, насчитывавшие в губернских городах по 309 человек вместе с вспомогательным персоналом (в том числе 287 — милицейских чинов), из них в уголовной милиции — по 25 чел. (включая 21 милицейского чина), в отрядах конной милиции — по 29 (включая 27 милицейских чинов). Даже в уездах штаты милиции насчитывали по 180 человек (из которых 158 — милицейские чины), в том числе в уголовной милиции — по 16 (включая 14 милицейских чинов), в конной милиции — по 45 (включая 42 милицейских чина, т.е. даже больше, чем в губернских городах{112}. Штаты ОМОНов (отрядов милиции особого назначения) в октябре 1919 г., накануне падения колчаковской власти в Омске, в 15 контролируемых ею на тот момент губерниях и областях определялись в более чем 500 офицеров и 10 800 стражников, хотя в условиях страшного некомплекта в наличии имелось лишь более 200 офицеров и 3800 стражников{113}.

Однако, несмотря на утверждение самого постановления об учреждении госохраны, рассмотрение «Положения» о ней было отложено из-за разногласий. В частности, управляющий Забайкальской областью, влиятельный кадет С.А. Таскин протестовал против подчинения губернских управлений государственной охраны непосредственно МВД, минуя управляющих губерниями, мотивируя это тем, что «этим вновь создается ведомство, напоминающее прежние жандармские управления»{114}. Под давлением либералов В.Н. Пепеляев отступил, и в «Положение о государственной охране» была включена статья 12 о подчинении ее местных управлений управляющим губерниями (областями), одновременно с подчинением Особому отделу Департамента милиции.