Кори Доктороу - Лучшее за год XXIV: Научная фантастика, космический боевик, киберпанк

• Название: Лучшее за год XXIV: Научная фантастика, космический боевик, киберпанк
• Автор: Кори Доктороу
• Издательство: Азбука
• Жанр: Космическая фантастика
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-395-00197-9

Новая антология, собравшая под одной обложкой лучшие научно-фантастические произведения, опубликованные за год! Впервые на русском языке! Всемирно известный составитель Гарднер Дозуа представляет работы таких знаменитых авторов, как Грег Иган, Джон Барнс, Майкл Суэнвик, Пол Макоули, Стивен Бакстер и многих других. Истинные ценители жанра, а также любители увлекательной литературы смогут по достоинству оценить силу воображения и блистательность стиля прославленных мастеров. Как выжить в жестоких условиях Марса, что значит быть супругой джинна, ради чего стоит отказаться от собственного облика и как сделать из инопланетянина человека — на эти и многие другие не менее интригующие вопросы вы отыщете ответы на страницах популярного ежегодного сборника. Двадцать восемь захватывающих историй о путешествиях во времени и пространстве, о достижениях науки и техники для тех, кто не устает следить за новинками жанра!

---

Каждый процветающий город имел свою Свалку, хотя на востоке ее иногда называли Кассой, Мусоркой или Ибэем.

Сегодня нам повезло: недавно прибыло несколько повозок со свеженаграбленным, а всадники еще не успели отправиться в поместье. Ворота охранялись домашней гвардией, стражники подозрительно воззрились на нас, пока Сэм не объявил имя Джулиана Комстока, и нам быстро освободили проход.

Большинство телег еще не разгрузили. Мы только спешились и не успели привязать лошадей, как к нам подбежал пухлощекий мусорщик, готовый с радостью показать свои трофеи.

— Какое счастливое совпадение! — закричал он. — Джентльмены! — обращался он преимущественно к Сэму, осторожно улыбаясь Джулиану, а на меня бросив презрительный косой взгляд. — Вы ищете что-то конкретно?

— Книги, — незамедлительно ответил мой друг, опередив всех.

— Книги! Обычно я откладываю их для Хранителя Доминиона…

— Этот мальчик из семьи Комстоков, — напомнил учитель. — Не думаю, что ты хочешь его разочаровать.

Мусорщик покраснел:

— Нет-нет, ну что вы… на самом деле мы тут отыскали нечто любопытное во время наших раскопок… вроде небольшой библиотеки… Я покажу, если вам интересно.

Это всех заинтриговало, особенно Джулиана, который засиял так, словно его пригласили на рождественскую вечеринку. Мы последовали за толстяком к только что прибывшей повозке с брезентовым тентом, из которой рабочий выбрасывал какие-то перетянутые веревкой свертки в кучу рядом с палаткой.

В этих тюках, дважды перевязанных шпагатом, лежали книги — старые, потрепанные, к тому же без печати одобрения Доминиона. Им, наверное, было больше ста лет, они, конечно, выцвели от возраста, но до сих пор сверкали цветными картинками и могли похвастаться дорогой бумагой, а не плотной коричневой, на которой печатались все современные издания, в том числе романы Чарльза Кертиса Истона. Они даже не сильно подгнили. Их запах под очистительным солнцем Атабаски казался почти приятным.

— Сэм! — прошептал Джулиан, он уже вытащил нож и принялся резать веревки.

— Успокойся, — посоветовал ему учитель, который не был таким энтузиастом по части книг, как мой друг.

— Но, Сэм… Нам нужно было с собой телегу привезти!

— Мы не сможем унести с собой слишком много, Джулиан, да нам никто и не позволит. Все это достанется ученым Доминиона, но ты можешь забрать одну книгу или две.

— Эти из Ландсфорда, — встрял мусорщик. Развалины этого города находились где-то в тридцати милях к юго-востоку. Толстяк наклонился к Годвину, который был примерно его возраста, и сказал: — Мы думали, Ландсфорд растащили подчистую еще десятилетия назад. Но даже пересохший колодец иногда вновь дает воду. Один из моих рабочих заметил яму в стороне от основных раскопок — что-то вроде промоины: она образовалась после прошедшего недавно ливня. Наверное, там раньше находился подвал или склад. О сэр, мы нашли прекрасно сохранившийся фарфор, разные стеклянные изделия и книг больше, чем вы сейчас видите. Многие уже покрылись плесенью, но некоторые лежали под какой-то плотной промасленной тканью и обломками частично рухнувшего потолка… Там был пожар, но они уцелели…

— Хорошая работа, мусорщик, — отметил Сэм Годвин.

— Благодарю вас, сэр! Возможно, вы могли бы рассказать обо мне благородным господам из поместья? — И он назвал свое имя (которое я забыл).

Джулиан упал на колени, прямо на утоптанную глину, не обратив внимания на пыль, и принялся по очереди листать каждую книгу, широко раскрытыми глазами впиваясь в строчки. Я присоединился к нему.

Я никогда не питал большой любви к Свалке. Мне она всегда казалась местом призраков. Да так оно на самом деле и было: сюда привозили осколки прошлого, духов Ложного Бедствия, пробужденных от их векового сна. Здесь собирались свидетельства всего хорошего и плохого, что было в людях, живших в Эру Греха и Разврата. Их изысканные вещи, особенно стеклянные, потрясали своим качеством и красотой. Только очень ограниченный аристократ не являлся обладателем древних столовых приборов, вытащенных из руин. Иногда люди находили серебряные предметы в коробках, полезные инструменты или монеты. Последние встречались слишком часто и по отдельности стоили мало, но их переделывали в пуговицы или украшения. У одного из высокородных в поместье было седло, усыпанное медными пенни исключительно 2032 года. (Время от времени мне поручали полировать их.)

Но здесь валялись также мусор и обломки, назначения которых никто не знал: «пластик», ставший ломким от солнца или мягким от земных соков; куски металла, цветущие ржавью; почерневшие от времени электронные устройства, пронизанные печальной бесполезностью источника без напряжения; корродированные части двигателей; проволока, пораженная ярь-медянкой; алюминиевые банки и стальные бочки, насквозь проеденные ядовитыми жидкостями, которые когда-то в них хранились, — и так далее, ad infinitum.[7]

Тут же лежали странные вещи, любопытные диковины, уродливые или красивые безделушки, такие же завораживающие и бесполезные, как морские раковины. («Положи на место эту заржавевшую трубу, Адам, ты порежешь губу и получишь заражение крови!» — говорила мне мать, когда мы вместе с ней ходили на Свалку за много лет до того, как я встретил Джулиана. Хотя от инструмента все равно не было никакого толку: его раструб безнадежно погнулся, да к тому же проржавел.)

Кроме того, меня постоянно терзало неприятное осознание того, что все эти вещи, хорошо сохранившиеся или насквозь прогнившие, оказались неуязвимее плоти и духа (ибо души наших неверующих предков явно не стоят первыми в очереди на воскресение).

И все же эти книги — они искушали, они нагло провозглашали свои соблазны. Некоторые были украшены изображениями невероятно красивых женщин, зачастую едва одетых. Я уже принес в жертву свою добродетель с девушками из поместья, которых опрометчиво поцеловал, и в семнадцать лет считал себя настоящим сорванцом, ну или кем-то вроде того, но эти картины были настолько откровенными и бесстыдными, что заставляли меня краснеть и отворачиваться.

Джулиан попросту не обращал на них внимания, так как к женским чарам всегда был равнодушен. Он предпочитал толстые книги с большим количеством текста и сейчас уже отложил для себя фолиант по биологии, весь в пятнах, выцветший, но по большей части неплохо сохранившийся. Потом Джулиан нашел еще один том, почти такой же большой, и протянул его мне со словами:

— Вот, Адам, почитай это. Возможно, ты найдешь здесь немало поучительного.

Я скептически посмотрел на книгу. «История человечества в космосе».

— Опять Луна.

— Прочитай ее сам.

— Очередная куча лжи, я уверен.

— С фотографиями.

— Фотографии ничего не доказывают. Эти люди могли их подделать.

— Какая разница! Прочти ее, просто прочти, — сказал Джулиан.

По правде сказать, идея меня вдохновила. Мы много раз спорили на эту тему, Джулиан и я, особенно осенними ночами, когда Луна низко и угрожающе висела на горизонте. «Там ходили люди», — говорил он. В первый раз я посмеялся над этой фразой, во второй съязвил: «Ну да, я и сам вскарабкался туда по радуге…» Но Джулиан не шутил.

Да, я слышал эти истории и раньше. А кто не слышал? Люди на Луне. Меня всегда удивляло, как в подобные россказни мог верить мой образованный и умный друг.

— Просто возьми книгу, — настаивал он.

— Для чего, чтобы хранить?

— Ну, естественно.

— Уж поверь, я ее сохраню, — пробормотал я и засунул том в седельную сумку, чувствуя себя одновременно гордым и виноватым.

Я читаю книги без печати Доминиона. Что сказал бы отец, узнав об этом? Как отреагировала бы мать? (Естественно, я ничего им не показывал.)

После этого я нашел поблизости поросшее травой местечко, где устроился поудобнее и съел припасенный на дорогу ленч, наблюдая за Джулианом, который продолжал копаться среди обломков прошлого с каким-то научным рвением. Подошел Сэм Годвин и сел рядом, обмахнув рукой бревно, чтобы не запачкать свою форму.

— Он действительно любит эти старые книги, — решил я завязать беседу.

Учитель обычно не отличался разговорчивостью — настоящий портрет старого ветерана, — но сейчас кивнул и без лишних церемоний ответил:

— Его научили любить их. Я сам помог ему в этом. Вот сейчас думаю: так ли уж это было мудро? Не перестарался ли я? Возможно, когда-нибудь книги его убьют.

— Каким образом, Сэм? Подвигнут на отступничество?

— Джулиан слишком умен, это ему вредит. Он препирается с духовенством Доминиона. Буквально на прошлой неделе я видел, как он спорил с Беном Крилом[8] о Боге, истории и прочих абстрактных вопросах. А вот именно этого ему делать и не следует, если, конечно, Джулиан хочет сохранить свою жизнь.