Кори Доктороу - Лучшее за год XXIV: Научная фантастика, космический боевик, киберпанк

• Название: Лучшее за год XXIV: Научная фантастика, космический боевик, киберпанк
• Автор: Кори Доктороу
• Издательство: Азбука
• Жанр: Космическая фантастика
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-395-00197-9

Новая антология, собравшая под одной обложкой лучшие научно-фантастические произведения, опубликованные за год! Впервые на русском языке! Всемирно известный составитель Гарднер Дозуа представляет работы таких знаменитых авторов, как Грег Иган, Джон Барнс, Майкл Суэнвик, Пол Макоули, Стивен Бакстер и многих других. Истинные ценители жанра, а также любители увлекательной литературы смогут по достоинству оценить силу воображения и блистательность стиля прославленных мастеров. Как выжить в жестоких условиях Марса, что значит быть супругой джинна, ради чего стоит отказаться от собственного облика и как сделать из инопланетянина человека — на эти и многие другие не менее интригующие вопросы вы отыщете ответы на страницах популярного ежегодного сборника. Двадцать восемь захватывающих историй о путешествиях во времени и пространстве, о достижениях науки и техники для тех, кто не устает следить за новинками жанра!

---

— Здесь нет двери.

— Возможно, мы немного отклонились от курса, — предположил Николаси.

— Судя по компасу — нет.

— Тогда, возможно, двери смещены в сторону. Это не важно, мы найдем их, простучав стены, и вырежем под углом к месту высадки.

— Если здесь есть дверь.

— Если ее здесь нет, мы проложим себе путь с помощью оружия.

— Я рада, что вы всё так хорошо продумали, — вздохнула я, поняв, что Николаси говорит серьезно.

Стена приближалась. Чем меньше метров до нее оставалось, чем яснее она высвечивалась огнями наших ламп, тем больше я осознавала: в ней было что-то неправильное. Совсем пустая стена, лишенная стоек или панелей, отверстий или элементов корабельного оборудования, — но не просто сделанная из цельного куска плоскость, как можно было ожидать от массивной переборки космического корабля, изготовленной промышленным способом. Непонятная структура материала, качеством напоминающая волокнистую поверхность дешевой бумаги. Вдоль стены тянулись слабо различимые линии, чуть более темные, чем остальная поверхность, но не складывающиеся ни в какой определенный геометрический узор. Они закручивались, разветвлялись и соединялись вместе из совсем нечетких второстепенных линий, утончаясь на концах, как прожилки на листе дерева.

С внезапным тошнотворным озарением я поняла, что представляла собой эта стена. Когда ладони Николаси прикоснулись к поверхности, она спружинила, как батут, концентрируясь в точке воздействия, и затем отбросила его назад. Николаси отлетел прочь на некоторое расстояние, пока сила противодействия не скомпенсировалась вязкостью окружающей нас жидкости.

— Это… — начала я.

— Кожа! Я знаю. Я понял, прежде чем ударил.

Я попыталась замедлить движение, но недостаточно быстро, чтобы суметь избежать контакта со стеной из кожи. Она спружинила подо мной, потянув на себя так сильно, что я испугалась, не засосет ли она меня прямо внутрь. Потом она восстановила равновесие и вытолкнула меня, отправляя назад, в том направлении, откуда я явилась. Борясь с приливом отвращения, я окунулась в жидкость и присоединилась к остальным.

— Дерьмо, — бормотала Соллис. — Это невероятно. Эта штука не должна быть гребаной кожей…

— Не впадайте в панику! — приказал Мартинес. Он хрипло дышал и делал паузы между словами. — Это просто еще одна форма банка органики, как помещение, которое мы только что прошли. Полагаю, что жидкость, в которой мы плыли, должна быть разновидностью среды, поддерживающей рост, — чем-то вроде околоплодных вод. В условиях ведения войны весь этот зал, должно быть, заполняли куски растущей кожи площадью, исчисляемой акрами.

Николаси нащупал что-то у себя на ремне и вытащил зубчатое лезвие, мерзко блеснувшее даже в розовой жидкости.

— Я прорублюсь насквозь.

— Нет! — рявкнул Мартинес.

Соллис, ближе всех находившаяся к Николаси, придержала его за плечо:

— Полегче, парень. Придумай способ получше.

— Так, — выдохнул Мартинес, — убери нож, пожалуйста. Мы пойдем вдоль кожи, поищем край.

— Я бы все-таки предпочел сделать короткий разрез. — Николаси все еще держал клинок в руке.

— В этой коже есть нервные окончания. Перережешь их, и об этом узнают следящие системы. И следовательно, корабль.

— Вероятно, корабль уже знает.

— Мы не станем рисковать. Николаси неохотно вернул нож на пояс.

— Мне казалось, мы договорились продвигаться как можно быстрее, — сказал он.

— Быстро и безрассудно — не одно и то же, — заметила Соллис. — Ты собрался перейти черту.

Мартинес уже обогнул меня и поплыл влево. Я направилась за ним, остальные следовали по пятам. Менее чем через минуту упорных усилий в поле зрения появился темный край, похожий на раму для картины, тесно спаянный с полотном кожи. Единственное, что виднелось за кромкой кожи, — стена зала с массивными подпирающими металлическими стойками.

Я позволила себе на мгновение расслабиться. Мы все еще находились в опасности, в ситуации, вызывавшей сильнейшую клаустрофобию, но, по крайней мере, зал не оказался бесконечно большим.

Мартинес затормозил, ухватившись за раму. Я вместе с остальными приблизилась к нему и выглянула за край в надежде, что стена, вдоль которой мы перемещались, простирается дальше. Но вместо этого я увидела еще одно полотнище кожи, которое тянулось до следующей рамы, расположенной от нашей на расстоянии примерно в рост человека. В отдалении угадывалось очертание третьей рамы, и, возможно, за ней была еще одна…

— Сколько их? — выдохнула я, когда остальные добрались до рамы, усевшись на нее наподобие ворон.

— Не знаю, — сказал Мартинес. — Четыре, пять — до десятка, возможно. Но все в порядке. Мы можем проплыть вдоль рам, потом повернуть направо и двинуться туда, где, по нашим прикидкам, находится входная дверь. — Он повысил голос: — Все готовы? Проблем со скафандрами нет?

— Там огни, — тихо проговорил Николаси. Мы обернулись к нему.

— Внизу, — добавил он, кивнув в направлении других листов кожи. — Я увидел отблеск чего-то — отсвет в воде или в околоплодной жидкости… или чем там является эта дрянь…

— Я тоже видел свет, — заявил Норберт.

Я посмотрела вниз и увидела, что он прав и Николаси ничего не придумывает. Тусклый дрожащий свет исходил из промежутка между двумя слоями кожи.

— Что бы это ни было, оно мне не нравится.

— Мне тоже, — поддержал Мартинес. — Но если это нечто располагается между двумя слоями, то не должно нас касаться. Мы поплывем вдоль них, избегая контакта.

Он с удивительной решительностью бросился вперед, и я быстро последовала за ним. Обратная сторона полотна кожи имела четкую сетку из бледных вспомогательных волокон — структурную матрицу, на которой кожа росла и получала питание. Понизу тянулись толстые черные провода, уложенные в бухты.

Второе полотнище, начинавшееся непосредственно ниже первого, было немного другой пигментации. Во всех остальных отношениях оно казалось практически идентичным первому — бесшовная полоса, распростершаяся в розовой мгле. Источник дрожащего и мерцающего света просматривался через ткань, отображая на плоскости вены и артерии, когда свет становился ярче.

Мы прошли под вторым листом и внимательно вгляделись в промежуток между вторым и третьим пластами. Едва различимая в пульсирующем освещении, перед нами предстала неожиданная картина таинственной деятельности. Здесь работали четыре робота, напоминавшие головоногих моллюсков. Каждая машина состояла из заостренного, конусообразного тела и прикрепленного к нему пучка похожих на хлысты рук, выходящих из основания конуса. Роботы занимались определенной хирургической операцией — перемещали прямоугольник кожи размером с одеяло, чтобы потом разрезать его вдоль четырех сторон. У каждого из них имелись собственные источники света на окончаниях хлыстов-щупальцев, но, кроме того, яркое пульсирующее сияние исходило из приборов, походивших на лазеры, которые каждый держал в единственной сегментированной руке, более толстой, чем другие конечности. Не могу сказать, была ли пульсация частью процесса разрезания или последующего заживления, поскольку ткани не кровоточили и окружающая кожа казалась нетронутой.

— Что они делают? — выдохнула я.

— Снимают урожай, — ответил Мартинес. — На что еще это похоже?

— Я знаю, что они снимают урожай. Я имела в виду — зачем они это делают? Для чего им нужна эта кожа?

— Понятия не имею.

— У вас нашлось множество ответов по поводу банка органов, мистер Мартинес, — вмешалась Соллис. Мы все впятером остановились, паря на том же уровне, что и роботы-хирурги. — Относительно корабля, который должен находиться в спячке… Черт возьми, я не вижу никаких признаков спячки!

— «Найтингейл» выращивает здесь кожу, — продолжала я. — Это я могу понять. Корабль поддерживает базовые запасы на случай, если его вернут в строй для следующей войны. Но это не объясняет, почему возникла необходимость снимать урожай сейчас.

— Может быть, это тестирование кожи, чтобы удостовериться, что развитие идет по плану, — рассеянно произнес Мартинес.

— Вы как раз подумали, что маленького образца для этого вполне достаточно, — подсказала я. — Уж наверняка поменьше, чем несколько квадратных метров. Такого количества кожи хватит, чтобы обернуть целого человека.

— Я бы очень хотел, чтобы ты этого не говорила, — буркнул Николаси.

— Давайте двигаться дальше, — велел Мартинес.

«Он, конечно, прав», — подумала я. Деятельность роботов сильно выбивала из колеи, но, с другой стороны, мы прибыли сюда не для осмотра достопримечательностей.

Когда мы уплывали — роботы не проявили никаких признаков того, что заметили нас, — я вспомнила слова, сказанные ранее Ингрид Соллис. О том, как неумно оставлять интеллекты гамма-уровня в рабочем состоянии, но без определенного занятия. Потому что в противном случае — поскольку чувство долга слишком глубоко запечатлено в их логических извилинах — они имеют тенденцию медленно, постепенно и неотвратимо сходить с ума.