Андрей Гребенщиков - Голоса выжженных земель

• Название: Голоса выжженных земель
• Автор: Андрей Гребенщиков
• Издательство: Аст
• Жанр: Постапокалипсис
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-17-091353-4

НИЖЕ АДА. На сей раз карта «Вселенной Метро 2033» открывается в сердце Урала: местом действия романа «Ниже ада» становится постъядерный Екатеринбург. Андрей Гребенщиков, коренной свердловчанин, показывает нам один из самых загадочных и зловещих городов выжженной планеты. Вместе с мальчишками, которым судьба приказала стать героями, вы пройдете не только через туннели тамошнего метро, но и отправитесь в таинственную глубь уральских гор, будете сражаться с невиданными чудовищами и делать удивительные открытия... ОБИТЕЛЬ СНОВ. Кому нужен антиквариат в постапокалипсисе? Не автомат или ботинки, сделанные еще до ядерного армагеддона, а настоящий, вроде мобильного телефона или цифрового фотоаппарата? Никому? Преуспевающий бизнесмен Александр Кузнецов со станции московского метро Бульвар Дмитрия Донского может с этим поспорить. Дело уважаемого антиквара столь прибыльно, что его единственный родственник и наследник, юный племянник Ник, по меркам Метро вполне может считаться «золотой молодежью» и жить припеваючи. И вдруг все меняется — настолько резко, что дух захватывает. Кто виноват? Злой случай? Судьба? А может, ответы хранятся в маленькой черной коробочке?.. СЕСТРЫ ПЕЧАЛИ. Это книга забытых имен и потерянных душ. Безымянные герои в поисках своей судьбы на ощупь бредут во тьме. Их путь — десятки и сотни километров по радиоактивной, выжженной земле навстречу друг другу. Их жизни — на кончиках пальцев сестер, плетущих нити человеческих страстей. Их будущее — сон умирающей в муках ведуньи. Их прошлое — слезы и смерть. В борьбе за настоящее они пойдут до конца…

---

Разгоряченный собственной речью Володя заводился с каждой секундой, лицо его покраснело, глаза заблестели.

– По записям Эль не скажешь, что она была шибко счастлива, – Ник все же решился прервать слишком увлекшегося товарища.

Тот с неожиданной злобой выпалил:

– Она была слишком избалованной девчонкой, чтобы…

– Почему «была»?!

Вопрос застал Ареха врасплох. Он с неодобрением покосился на сидящего рядом парня и после небольшой паузы ответил:

– Потому что она давно уже не девчонка! Все, приехали, выгружаемся.

Броневик затормозил прямо перед лежащим на пути перевернутым инвалидным креслом. Заглушив двигатель, Володя легко выскользнул наружу – затекшие от долгого сидения в одной позе мышцы требовали немедленной встряски. И покинувший осточертевшее рабочее место водитель сейчас с удовольствием махал конечностями (ногами активно, а руками – с великой осторожностью, чтобы лишний раз не потревожить пострадавшие ребра), восстанавливая нарушенный кровоток.

Никита задерживаться в машине тоже не стал, его мускулатура нуждалась в физических упражнениях не меньше Володиной.

– Приятно снова очутиться на твердой земле, – не прекращая совершать забавные телодвижения, проговорил чуть запыхавшийся Арех. – Чего столбом встал? Это гимнастика, повторяй за мной!

Окончательно выдохнувшись через минуты три, старший компаньон поднял кресло-каталку на колеса и, недолго думая, уселся в него.

– Уф, руки и ноги отваливаются, а задница – сплошная мозоль. Тяжела работа сталкера-дальнобойщика.

– Сталкера кого?

– Забей. Лучше принеси из бардачка – знаешь, что это? Отлично! – прямоугольную пластиковую коробочку. Внутри шприцы и ампулы.

– Зачем тебе?

– Не мне! Вернее, не только мне, нам обоим. Неси, по ходу все расскажу.

В быстро нашедшейся коробочке валялось два шприца и три ампулы без маркировки, одна из которых уже была пуста.

– Держи, дядя Вова.

– Спасибо.

– Так что это? – не унимался Ник.

– Антирад твоего дядюшки. Мы за путешествие дозняк неслабый хватанули. Особенно лютый фон, как я и предполагал, здесь, в тумане. Надо дерьмо повывести, чтоб не окочуриться прямо в раю, – это было бы совсем обидно! – набрав прозрачную жидкость из ампулы в шприц, Володя поднял насмешливый взгляд на слегка оробевшего юношу. – Уколов боишься? Снимай химзу, не позорься. Поставлю без лишнего эротизма – не в полужопицу, а по-боевому – в плечо. Оголяй торс, не робей – всеобщая вакцинация грядет! С тобой отмучаюсь, сам себе дозу снаркоманю.

Повздыхав больше для вида, Ник последовал инструкциям новоявленного «вакцинатора». Без громоздкой и неудобной химзащиты дышалось гораздо веселее, вот только длинная игла не на шутку пугала не привыкшего к «укольным» экзекуциям парня.

– Никитос, отважный покоритель поверхности и подземного мира, ты чего трясешься аки бабец при виде… Нет, это слишком взрослое сравнение, не дорос еще! Падай в кресло, закатывай рукав. – Володя энергично освободил «пытошное» место. – Если совсем ссыкотно, разрешаю закрыть глаза, но опосля молчать об этом позоре не буду, не проси!

Противно хохотнув, Володя усадил насупившегося юношу в инвалидную коляску и великодушно помог ему освободить плечо от мешавшей процедуре одежды.

– «Прививок бояться – с гриппом валяться», – Арех с довольным видом процитировал древний плакатный лозунг. Игла, не причинив со страхом ожидаемой Ником боли, вошла в мышцу, поршень в шприце плавно вогнал лекарство под кожу.

– Вот и все, – шприц и опустевшая ампула полетели на бетонный пол. Ампула хрустнула и разлетелась на тысячу осколков.

Никита хотел отчитать старшего товарища за то, что тот мусорит в подземном «раю», да только не смог вымолвить ни слова – язык вдруг перестал его слушаться!

* * *

– Доверчивость и глупость – сестры-близняшки, – Арех укоризненно покачал головой, – две дурнушки на одно лицо.

Он пристально взглянул в Никитины глаза:

– Не буду извиняться, поскольку извинения подразумевают раскаяние… Я сожалею, что именно ты стал моим билетом на свободу, но раскаиваться не собираюсь. Свобода – штука исключительно дорогостоящая… Однако мне искренне жаль тебя. – Володя поднялся на ноги. – Спасая себя, приходится переступать через многих. Твоего мнимого дядю я знал тысячу лет, он верой и правдой служил мне еще до Катастрофы – и, стреляя ему в спину, я ничего, кроме сожаления, не испытывал… Жалею Евпатия – хорошего, надежного мужика, который лежит сейчас в землянке парализованный, – Арех вытряхнул из коробки со шприцом пустую ампулу и бросил ее на землю, по соседству с уже разбитой. – Ему, как и Марче, предстоит стать жертвенным агнцем для Хозяина Болот… Совершенно не хочу его убивать, но иначе гребанную Топь не пройти, не вернуться обратно в Метро.

Бывший компаньон зажал между большим и указательным пальцем последнюю оставшуюся ампулу и посмотрел сквозь нее на просвет:

– Это тоже твоя, Ник. Не парализатор и не яд – не бойся. Всего лишь снотворное. Оно пригодится чуть позже, мы немного поболтаем, и уж тогда… – Арех обошел кресло и, взявшись за прорезиненные ручки, покатил его вглубь ангара. – Черт, с переломанными ребрами трудно работать санитаром! Я слегка тороплюсь: доставлю тебя до места и тут же займусь нарисовавшимся форс-мажором. На слепом «Волке» в обратный путь не двинешься, придется новую колесницу подыскивать… Эх, раньше «Волков» в гараже аж пять штук водилось, но почти все при прорыве сгинули в Тумане, лишь один счастливчик тогда на волю вырвался. Теперь и его черед настал – пора на почетную пенсию уходить, по состоянию здоровья в целом и зрению в частности. Обидно, я ведь рассчитывал на него… Что ж, придется довольствоваться «Тигром», приводить в чувства кого-то из семейства кошачьих.

Коляска медленно ехала по идеально гладкому бетонному полу, ангар казался нескончаемым.

– У нас с тобой совсем немного времени, даже не знаю, на что его с толком потратить, на какой из миллиона мучающих тебя вопросов ответить… Вокруг младшенького Кузи всегда было довольно много лжи и полуправды, взять хотя бы твое имя – Шура переврал его. Конечно, не со зла, посчитал, что Ник это Никита, хотя родители нарекли своего ребенка Николаем. Нравится тебе быть Колей? По мне, так очень неплохо звучит, нисколько не хуже Никиты.

Это случайная, непреднамеренная ложь. То, что Саня Кузнецов назвался дядей, твоим единственным родственником, – тоже ничего криминального, понятная, оправданная ложь, во благо мальчишки, враз лишившегося и дома, и настоящих родных.

Но скрывать от тебя все остальное – например, свой реальный бизнес или правду о твоем детстве – ложь другого порядка, не такого уж и безобидного. Я бы назвал ее недоверием и оправдывать не стал. Намерения благие, это без сомнения, но чрезмерная опека и защита сыграли в нашей истории совсем не на твоей стороне… Кузнецов вырастил тебя хорошим и достойным человеком, но не подготовил к реалиями паскудной жизни. Ты не умеешь почувствовать и распознать обмана, в тебе совершенно нет подозрительности, а ведь наш мир построен на паранойе.

Моя ложь не встретила должного отпора, у тебя не оказалось к ней иммунитета. Никакого, ни малейшего… Я победил, но вряд ли эту победу могу поставить себе в актив, ведь противник почти не сопротивлялся.

Подослать в ваш антикварный магазин криворукого воришку, которого даже немощный старик способен свернуть в бараний рог, подкинуть линзу от очков карлика на место убийства дяди, заплатить лесопарковой шпане, чтобы она прикинулась отмороженной Диаспорой, – все это не составило особого труда. Ты послушно заглатывал одну наживку за другой, хоть и не всегда совершал те поступки, которые я ждал от тебя. Неожиданно перестрелять всю гопоту – ты заслужил мои аплодисменты! Снести башку подосланному якобы от Диаспоры душителю – шесть баллов за технику и артистизм! Отмудохать до зеленых соплей охранника-отравителя… в тот момент я окончательного зауважал маленького Кузю. Пусть твои выходки немного нарушили мои планы – предполагалось, что в последний момент я приду на помощь и заслужу пожизненную благодарность юного дончанина, а искреннюю благодарность легко конвертировать в любую нужную «валюту», – но в такие моменты мне действительно становилось интересно, игра приносила нешуточное удовольствие. Жаль, что в общем и целом – если не брать этих приятных исключений – ты шел на убой, как послушный телок. Слишком подвержен манипуляции, слишком доверчив… Шура чувствовал опасность и подставу на уровне инстинктов, ложь распознавал на счет раз. Жаль, чутье – не антикварная лавка, в наследство не оставишь…