Виктор Пелевин - Священная книга оборотня

• Название: Священная книга оборотня
• Автор: Виктор Пелевин
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2004
• ISBN: 5-699-08445-2

А Хули… Нет, это не ругательство. Это имя. Странное и непривычное русскому уху. И зовут так девушку, на вид лет семнадцати. Девушку, избравшую себе древнюю профессию. Не журналистику, как вы понимаете…

И всё бы шло по накатанной колее, не повстречайся ей клиент — индус. Минутная потеря концентрации, и….

А дальше — судьба свела её ни с кем-нибудь, а с полковником ФСБ. Таким же странным, как и А Хули…

Номинации на премии:

    РосКон, 2005 // Роман

    Бронзовая Улитка, 2005 // Крупная форма

    Интерпресскон, 2005 // Крупная форма (роман)

---

Хоть название у КГБ поменялось, кадры остались прежними, суровыми и закаленными. Нормальный человек от такого удара бутылкой по голове надолго отбросил бы коньки. А Михалыч довольно быстро стал приходить в себя. Возможно, дело было в том, что он получил удар в измененном состоянии сознания — при этом трансформируются физические свойства организма, как может подтвердить любой алкоголик.

Я поняла, что он в сознании, когда попыталась вытащить ключ от двери у него из штанов. Склонившись над ним, я увидела, что он смотрит на меня из-под приоткрытых век. Я сразу отскочила. Меня напугало происходившее с ним после укола — такого я раньше не видела, и рисковать мне не хотелось.

— Телефон, — прошептал Михалыч.

— Что телефон?

— Кто… Кто…

— Кто звонил? — догадалась я. — Не знаю. Какой-то мужчина.

Он застонал. Удивительно. Нормального человека после такого удара по голове волновали бы вечные вопросы. А этот думал о телефонных звонках. Как писал Маяковский, «гвозди бы делать из этих людей, всем бы в России жилось веселей» (это он потом исправил на «крепче бы не было в мире гвоздей», а в черновике было именно так, сама видела).

— Дайте ключ, — сказала я, — мне идти надо.

— Подожди ты, — выдохнул Михалыч, — разговор.

— Я с торчками не разговариваю.

— Не рассуждай…

Он говорил с усилием, делая большие паузы — будто каждое предложение было высокой горой, с которой он несколько раз срывался за время штурма.

— Ну да, — сказала я обиженным тоном. — Не рассуждай. Люське вон тоже говорили — не рассуждай. А как клиент у нее на ветке сакуры помер, попала под следствие. Адвокат говорит — перитонит, несчастный случай. А следователь клеит прорыв прямой кишки, непредумышленное убийство. И надо еще три штуки занести, тогда будет непредумышленное, а можно вообще налететь по полной… Давайте ключ, а то еще раз получите. И плевать, что вы из ФСБ. Мне ничего не будет, самозащита.

С этими словами я снова взялась за бутылку.

Он издал жутковатый звук — словно глубоко в омуте засмеялся водяной. Потом попытался что-то сказать, но получилось только:

— Сиди… Си…

— Слушайте, я последний раз по-хорошему прошу, — повторила я, — отдайте ключ!

— Сука, — сказал он неожиданно отчетливо.

Все-таки эти офицеры такие хамы. Не могут культурно поговорить с девушкой. Я занесла бутылку для удара, и тут дверь за моей спиной открылась.

На пороге стоял высокий молодой человек в темном плаще с поднятым воротом. Он был небрит, хмур и очень хорош собой — это я отметила без всякой личной вовлеченности, холодным взглядом художницы.

Немного портила его только надменно-гневная складка у губ. Она, однако, не вызывала к нему неприязни, а как бы устанавливала дистанцию. Впрочем, и со складкой он выглядел весьма и весьма привлекательно. Пожалуй, он чуть-чуть походил на молодого государя Александра Павловича — тот, помнится, тоже глядел волком в первые годы после восшествия на престол.

Меня поразило выражение его лица. Не знаю, как объяснить. Как если бы человек много лет жил с зубной болью и привык не обращать на нее внимания, хоть боль мучила его каждый день. Еще у него был запоминающийся взгляд: эти серо-желтые глаза отпечатывались на чужой сетчатке и глядели оттуда в душу еще несколько секунд. Самое же главное, мне показалось, что это лицо из прошлого. Похожих лиц было много вокруг в давние времена, когда люди верили в любовь и Бога, а потом такой тип почти исчез.

Некоторое время мы смотрели друг другу в глаза.

— Хотела шампанским отпаивать, — пояснила я, ставя бутылку на стол.

Гость перевел взгляд на Михалыча.

— Никак дочку привез? — спросил он.

— Не, — прохрипел из своего кресла Михалыч и даже пошевелил рукой (видно, присутствие гостя помогло ему собраться с духом). — Не… Шмара…

— А, — сказал гость и снова поглядел на меня. — Это и есть… которая нашего консультанта обидела?

— Она.

— А с тобой что случилось?

— Шеф, — залопотал в ответ Михалыч, — зуб, шеф, зуб! Наркоз!

Молодой человек втянул носом воздух, и на его лице появилась неодобрительная гримаса.

— Тебе чего, кетамином наркоз делали?

— Шеф, я…

— Или ты ветеринара вызывал уши обрезать?

— Шеф…

— Опять? Я понимаю, на объекте. Но здесь зачем? У нас был разговор на эту тему?

Михалыч опустил глаза. Молодой человек посмотрел на меня, мне показалось — с любопытством.

— Шеф, объясню, — заговорил Михалыч. — Честное…

Я физически чувствовала, каким усилием даются ему слова.

— Нет, Михалыч. Объяснять буду я, — сказал гость, взял со стола бутылку шампанского и изо всех сил ударил ею Михалыча по голове.

На этот раз бутылка лопнула, и гейзер белой пены окатил Михалыча с головы до ног. Я не сомневалась, что после такого удара он уже никогда не встанет с кресла — в человеческой анатомии я разбираюсь. Но, к моему изумлению, Михалыч помотал головой из стороны в сторону, будто алкаш, на которого вылили ведро воды. Потом поднял руку и вытер с лица брызги шампанского. Вместо того чтобы убить, этот удар привел его в чувство. Такого я раньше не видела никогда.

— В общем, так, — сказал молодой человек, — прими душ, потом садись на такси и езжай домой. Пусть тебе бульону дадут. Или крепкого чаю. А вообще, Михалыч, если по уму, то надо бы тебе прокапаться с релашкой.

Я не поняла, что значит эта фраза.

— Так точно, — сказал Михалыч, кое-как поднялся на ноги и поплелся в ванную, оставляя за собой дорожку из капель шампанского. Когда за ним закрылась дверь, молодой человек повернулся ко мне и улыбнулся.

— Здесь душно, — сказал он. — Позвольте проводить вас на свежий воздух.

Мне понравилось, что он заговорил со мной на «вы».

Мы вышли из квартиры другим путем. Как оказалось, стальной шест, который я видела в одной из комнат, вел на первый этаж. Похожие шесты встречаются в пожарных частях и go-go барах. По такому можно быстро соскользнуть вниз к большой красной машине и получить медаль «За отвагу на пожаре». А можно эротично потереться о него попкой и грудью и получить от зрителей несколько влажных банкнот. Вот сколько разных дорог открывает перед нами жизнь…

К счастью, сегодня мне не надо было делать ни первого, ни второго. Рядом с шестом оказалась узкая спиральная лестница — видимо, для менее срочных случаев. По ней мы и сошли вниз. Внизу был полутемный гараж, в котором стояла шикарная черная машина — «Майбах», самый настоящий. Таких, наверно, было в Москве всего несколько штук.

Остановившись возле машины, молодой человек поднял голову — так, что его нос оказался направленным на меня, — и с силой втянул воздух. Выглядело это диковато. Но вслед за этим на его лице изобразилось блаженство, просто даже какое-то умиление.

— Я хотел бы извиниться за случившееся, — сказал он, — и попросить вас об одолжении.

— Какого рода?

— Мне нужно подобрать подарок девушке примерно вашего возраста. Я сам не разбираюсь в дамской бижутерии и буду очень признателен за совет.

Секунду я колебалась. Вообще в таких ситуациях надо сматываться при первой возможности — но мне почему-то хотелось продолжить знакомство. И еще было интересно посмотреть на интерьер машины.

— Хорошо, — сказала я.

Но как только я села на переднее сиденье, я позабыла про интерьер — такое сильное впечатление произвел на меня пропуск на ветровом стекле.

Я давно заметила одну китчеватую тенденцию российской власти: она постоянно норовила совпасть с величественной тенью имперской истории и культуры, как бы выписать себе дворянскую грамоту, удостоверяющую происхождение от славных корней — несмотря на то, что общего с прежней Россией у нее было столько же, сколько у каких-нибудь лангобардов, пасших коз среди руин Форума, с династией Флавиев. Автопропуск на стекле «Майбаха» оказался свежим образчиком жанра. На нем был золотой двуглавый орел, трехзначный номер и надпись:

Но знаешь, эта черная телега
имеет право всюду разъезжать.

А.С. Пушкин

Что тут сказать? Да, орел. Да, Пушкин. Но чувства причастности к судьбам великой страны, на которое рассчитывали криэйторы федеральной службы, не возникало. Наверно, дело было в неверном выборе эпохи для референций. Следовало обращаться не к имперским орлам, а к феодальным летописям. Там легче было найти маячки: Борис Большое Гнездо, Владимир Красная Корочка…

— О чем вы задумались?

— А? Я? — опомнилась я.

— Да, — сказал он. — Когда вы думаете, вы так трогательно морщите носик.

Мы уже выехали на улицу.

— Кстати, мы до сих пор не познакомились, — сказал он. — Александр. Можно Саша. Слышали про такого Сашу Белого? Ну а я — Саша Серый.