Эми Эндрюс - Жаркие ночи

• Название: Жаркие ночи
• Автор: Эми Эндрюс
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-227-05960-4

Люк и Клаудия выросли вместе — на берегу океана, в роскошных номерах старомодного отеля «Ночи Тропиканы», владельцами которого являются их родители. Решив отойти от дел, они поручают управление курортом детям, которых мечтают поженить. Честолюбивый красавец Люк в поисках славы уезжает в Лондон. Клаудия, вынужденная управлять курортом в одиночку, уже не надеется на его возвращение. Внезапно налетевший ураган разрушает «Ночи Тропиканы». Узнав о беде, Люк возвращается в родные места, чтобы помочь Клаудии справиться с последствиями разбушевавшейся стихии. Внезапная, как ураган, любовь бросает их в объятия друг друга, и ночи в «Тропикане» наполняются жаркими поцелуями.

---

Но нет, Клаудия хотела абсолютной независимости курорта. Управляла согласно родительским представлениям, сложившимся десятилетиями.

Он был слишком занят делами, личными и офисными. Путаницу внесла и бывшая жена. На курорт времени не оставалось. Однако разгром требовал решительных действий.

— Слушай, ты ведь это не всерьез?

Клаудия намек поняла, ненавидя Люка за то, что он имел на это право. Ненавидела. Ничего не поделаешь, его имя прописано в договоре о партнерстве, который родители заставили их подписать, и он имел такой же голос, как и она, просто не был заинтересован напоминать об этом до сегодняшнего дня.

Клаудия вздохнула, внезапно ощутив поражение.

— Послушай, я поняла, ты здесь из-за пресловутого чувства долга. Но правда, не стоит беспокоиться. Все просто чудесно. Возвращайся в Лондон. Я справлюсь.

Люк разрывался между желанием бросить ее в океан и обнять.

— Я остаюсь. У меня недельный отпуск. Помогу с расчисткой.

— Недельный? — уточнила она надрывистым, дрожащим голосом. — Вот это да, Люк! Спасибо, что выделил семь паршивых дней из твоей загруженной жизни, чтобы помочь бедной Клаудии.

Она с презрением покачала головой, борясь с искушением ударить его планшетом по голове и едва сдерживая слезы. Она не станет плакать!

— Взгляни сюда, — потребовала она, широко взмахнув рукой, — это можно убрать за неделю?

Люк сомневался, что возможно даже за месяц, однако рассчитывал на то, что она проглотит эту приманку, а работа здесь сотрет из памяти воспоминания о потерях, вызванных тем, как глупо он доверился женщине, которую любил. Хотя он не мог позволить себе потратить много времени. Черт, он даже не мог позволить себе эти семь вшивых дней. И все-таки он был здесь.

— Давай не будем загадывать. Просто сделаем все возможное. — Он еле сдерживался.

Клаудия мрачно посмотрела на него:

— Не надо меня опекать. У меня наготове целая армия работников, которые хотят и могут помочь с расчисткой, когда будет оценен масштаб ущерба. Нам не нужны те, кому наплевать на «Тропикану».

Люк сжал кулаки в карманах. То, что он отказался рабски приклеиться к сорокалетнему «белому слону», весьма выгодному клиенту, не означает равнодушие.

— По-твоему, разгуливать с треклятым планшетом, в ужасной гавайской рубахе и синтетических штанах означает, что тебе не наплевать?

Клаудия поперхнулась от обиды. Эта форма принята с самого начала. Символ курорта, черт побери! Вспышка негодования осушила набежавшие слезы.

— Я на дежурстве, — проворчала она.

— На каком еще дежурстве? Здесь же никого нет, Клод.

И именно в этом, по мнению Люка, и заключалась ее проблема. Ей было двадцать семь лет, и, если не считать короткой поездки с Эйвери за границу несколько лет назад, курорт был ее единственным занятием.

— Тебе не хватает ощущения полноты жизни, — пробормотал он.

— Мне нужно ощущение жизни? И я слышу это от человека, который пришел на пляж в дурацком костюме.

— Я вылетел первым же рейсом, как только смог, с работы прямо в Хитроу. Знаю, тебе трудно в это поверить, но в мире есть и другие люди, преданные своей работе, хотя в твоем случае можно говорить о маниакальном помешательстве.

— «Тропикана» — это не работа. Это наследство, — резко возразила Клаудия.

Люк покачал головой, в душе разгоралась буря от ее недоверия и безысходности. Боже, как бесит это ее упрямство!

— Это не наследство, а пережиток прошлого, его бросили все, кроме тебя. Ты не персонаж «Грязных танцев», Клод, а это не чудачества Келлермана, и Джонни Кастл[1] не прибежит и не потребует, чтобы тебя никто не загонял в угол.

Клод прищурилась. В области сердца занялась боль, словно он разбил, бросив в горячий белый песок, все, во что она верила. Да, она сентиментальна и романтична, убеждена, что на курорт есть спрос.

Она почувствовала себя маленькой, ничтожной, непонятой. Стало невыносимо жалко и себя, и его. Развод сделал его циником.

Мысль о его браке стала последней каплей. Глаза замутились, давно сдерживаемые чувства высвободились, не спрашивая, хочет она того или нет. Одинокая слеза скатилась по щеке.

От досады Люк прикусил язык, он был зол, расстроен. Его слова прозвучали грубо и были неправильно поняты. Пряди ее светлых волос упали на поникшее лицо, промокнув слезинку и закрыв губы.

— Клаудия. — Он шагнул к ней.

Она покачала головой и вытянула вперед руку, отстраняясь от него, смахнула слезу, злясь на то, что он стал свидетелем ее слабости, а она предстала перед ним сентиментальной.

— Уезжай, Люк. — Она отвернулась и пошла прочь, не в силах переносить его ядовитое пренебрежение.

Люк смотрел ей вслед. Прямая спина, высоко поднятая голова, волосы, собранные в хвост, раскачиваются из стороны в сторону.

Все прошло неплохо. Нет.

Глава 2

Открылась стеклянная дверь, и в заваленный вещами холл вошла Клаудия с покрасневшими от слез глазами. Эйвери, Джона, Айсис и Сайрус подняли голову от стола администратора, который перенесли в мини-штаб. Джона вопросительно посмотрел на Эйвери.

— Клод? — позвала Эйвери.

Клаудия не остановилась и не ответила.

— Клаудия?

На этот раз она слегка замешкалась, прежде чем ответить: «Со мной все в порядке. Просто надо немного побыть одной». Клаудия направилась к широкой элегантной лестнице, достойной дворца махараджи.

Воцарилась тревожная тишина. Все четверо смотрели, как стремительно она поднимается в свой кабинет на верхнем этаже.

— Что это было? — спросил Сайрус, местный парень, работавший в «Тропикане» коридорным.

— Не знаю, — ответила Айсис, его сестра, администратор.

Брат с сестрой, рожденные родителями-хиппи, были очень похожи, оба с ярко-рыжими волосами и веснушками.

— Мне кажется, я знаю. — Эйвери сощурилась при появлении Люка.

Он взглянул на стол администратора. Люди в холле выглядели совсем негостеприимно.

Он шел по великолепному мозаичному полу из плиток песочных оттенков, составлявших неповторимый узор, обходя роскошные ковры, уютные кресла и пальмы в горшках. Колоссальные бежевые колонны поднимались к потолку второго этажа, поддерживая куполообразный потолок, украшенный фреской с изображением полуночного небосвода с сияющими звездами.

В детстве он мог любоваться фреской бесконечно, теперь же она казалась еще одной реликвией прошлого.

— Люк Харгривс, — с упреком констатировала Эйвери, — это ты заставил Клод плакать?

Люк посмотрел на Джону, стоящего за спиной Эйвери и глазами подающего ему сигналы сейчас же уходить. Джона, как и Люк, знал: Эйвери — самый яростный защитник Клаудии.

— Боюсь, что я, — морщась, ответил он, приближаясь к столу.

К его удивлению, Эйвери пожала плечами:

— О, слава богу, ей нужно хорошенько выплакаться.

— Да, — согласилась Айсис, — она уже несколько дней твердит, что все чудесно.

— Чудесно, — повторил Сайрус, — как заезженная пластинка.

— Ну, — Люк пожал плечами, — миссия выполнена.

Он был рад, что группка расслабилась и уже не выглядела так, будто собиралась повесить, утопить или четвертовать его. Явно Клаудия смягчила их. Но это не снимает с него вины. Нельзя простить того, что он ей наговорил. Люк чувствовал себя подлецом.

Он хорошо помнил, как она боготворила его, и сейчас предпочел бы именно такое отношение. Правда, отказавшись оставить Великобританию и управлять курортом вместе с ней, он явно ощущал себя колоссом на глиняных ногах.

Люк посмотрел на лестницу, снова взглянул на группу за столом. Надо было идти извиняться.

— Думаю, я пойду посмотрю, как она. Извинюсь.

Эйвери покачала головой:

— Не стоит, будет только хуже.

Джона согласился:

— Тебе, парень, нужно дать ей время остыть.

Остыть? Будто это возможно в жуткой жаре, стоявшей в здании из-за отключения электричества, с помощью которого просторный холл превращался в блаженный рай. К новому приступу недовольства собой добавилась внезапно навалившаяся усталость.

Он чертовски страдал от смены часовых поясов после перелета, взмок как мышь в одежде не по погоде, но ему нужно уладить дело с Клаудией.

— Почему, пока мы летели, ты не сказал мне, что она настолько расклеилась? — спросил он Джону.

— Ничего она не расклеилась. — Эйвери встала на защиту Клаудии.

— Не делай из меня дурака.

— Она работала день и ночь, как вол, организовывая здесь все, восстанавливая, что можно, чтобы, когда завтра отменят штормовое предупреждение, мы смогли бы начать расчистку. Я не говорю о том, что ей пришлось улаживать дела с двумя сотнями постояльцев, ожидавшихся в течение следующих нескольких недель. — Эйвери посмотрела на него. — Она помогала в городе и другим курортам. Она сильная, лидер. Она не расклеилась.