Светлана Тулина - Конан и райская яблоня

• Название: Конан и райская яблоня
• Автор: Светлана Тулина
• Жанр: Героическая фантастика

---

О подобной странности, конечно, следовало бы подумать. И подумать серьезно. Но думать серьезно мешал дразнящий аромат, исходящий из вожделенной кружки. Справедливо решив, что рассматривать грязные трактирщицкие шмотки ему ни к чему, а подумать о разных странностях он вполне сможет и потом — и думать потом, кстати, будет гораздо легче, — Конан протянул вперед мощную руку, сграбастал трактирщика за отвороты его давно не стиранного халата и как следует тряханул для надлежащего вразумления.

Вернее, попытался это сделать.

Не смог.

И с ужасом уставился на свою руку.

Вместо мощной, покрытой вздутыми буграми стальных мышц и перевитой защитными ремнями из продубленной ветрами и солнцем тысяч дорог кожи каменного варана руки настоящего мужчины его взору предстала бледная скрюченная лапка — вся какая-то высохшая, словно совсем лишенная плоти, с обвисшей морщинистой кожей, да еще и покрытая старческими пигментными пятнами. Именно такая жалкая ручонка, вырастая из Конановского плеча, жалко царапала сейчас по необхватной груди трактирщика, тщетно пытаясь ухватиться корявыми пальцами сразу за оба отворота его халата.

Трактирщик тоже посмотрел на эту руку. Сверху вниз посмотрел. Стряхнул ее со своей груди — словно надоедливое насекомое, одним движением мощного плеча. На лоснящемся лице его проступило выражение брезгливой жалости.

— Вышвырните на улицу этого попрошайку! — бросил он двум то ли сыновьям, то ли племянникам, во всяком случае, явное семейное сходство с жабами проглядывало в обоих. Подумав, добавил: — Только вы это… не очень-то!.. А то знаю я вас… А много ли такому задохлику… возись потом с покойником…

Рухнувший обратно на лавку Конан еще успел подумать, что огромная жирная жаба, угодливо копошащаяся где-то на уровне твоего пояса и ниже, выглядит почему-то совсем иначе, чем такая же огромная жирная жаба, над тобой нависающая. Особенно, если жаб этих две. И намерения у них… А потом его сгребли за шиворот, проволокли до выхода — еще одно непривычное ощущение — волокли его практически на весу, носки сандалий пола почти что и не касались! — и вышвырнули в придорожную канаву.

Бить не стали, послушные мальчики — так, пнули слегка пару раз, для приличия, да раскачали на пороге, чтобы отлетел подальше…

Воды в канаве не было — лето в этом году было на редкость засушливым. Отплевавшись от набившейся в рот пыли, Конан сел. Вытер руки обрывками куцего плащика. Холодея от ужаса, осмотрел их — теперь уже обе.

Левая ничем не отличалась от правой — такая же бледная, тощая и жалкая. Впрочем, торчащие из-под плаща грязные ноги выглядели ничуть не лучше. Остальное было милосердно прикрыто от взоров непривычной одежонкой типа укороченных штанов и обнаруженной под плащом рубахи странного покроя, но что-то подсказывало Конану, что и там он вряд ли обнаружит что-либо утешительное. Впрочем, он не привык верить кому бы то ни было — или чему бы то ни было — без немедленного предъявления веских доказательств. А потому, нахмурившись, принялся распутывать сложную шнуровку этой странной рубахи.

— Если господин варвар имеет намерение раздеться, я бы посоветовал ему отойти немного подальше. Да вон, хотя бы в ту вон рощицу! А то местные сельские жители — народ простой, они могут неверно истолковать… оскорбиться даже. И тогда — точно побьют. Может быть даже — камнями.

Голос показался знакомым. Да и в словах говорившего был резон — местный трактирщик считал себя человеком прогрессивных взглядов, а потому содержал при постоялом дворе небольшую храмовину. Маленькую, но вполне настоящую, с призванными изображать священный сад тремя чахлыми кустиками перед входом и даже одним настоящим престарелым друидом, согласным работать только за угол и кормежку. Располагалось все это прямо напротив постоялого двора. Через дорогу. И потому, начни Конан тут разоблачаться до гола, как намеревался было по запарке, да к тому же еще и — спиной к храму, это действительно могли бы посчитать святотатством. И отреагировать соответственно.

Конан затянул шнуровку у горла и обернулся.

Сидевший в небрежной позе на придорожном камне мужчина показался смутно знакомым. Был он огромен и вызывающе хорош собой. Нет, вовсе не был он красив изнеженной красотой придворных городских щеголей — хорош он был именно как мужчина. А, значит — охотник. Воин. Боец.

Короче — варвар.

Возможно даже — киммериец, не зря же акцент его показался вдруг таким смутно знакомым.

Выгоревшие на солнце волосы соотечественника небрежно собраны были на мощном затылке в хвост, которому позавидовал бы любой зиндоранский жеребец. Светло-голубые глаза на до черна загорелом лице смотрели с насмешливой уверенностью в способности их обладателя справиться с любыми жизненными неприятностями, буде такие встретятся на его пути. Горделивая осанка выдавала привычку подолгу держаться в седле, мощные руки были небрежно скрещены на широченной груди, крест на крест перетянутой широкими кожаными ремнями поверх стеганого жилета — это, кстати, выдает человека не только опытного, но и предусмотрительного. В многочисленных кармашках подобных ремней много чего полезного спрятано быть может, да и жилеты эти — тоже вещь с секретом, Конан и сам предпочитал именно такие, удобная штука в пути… Босые ноги попирали придорожную пыль мощно и уверенно, широченные штаны были закатаны до колен, а выше обтягивали бедра, словно влитые, несмотря на всю свою непомерную ширину — слишком уж крупны были бедра эти, размером с торс обычного среднего мужчины, не меньше. Даже сидя выглядел он высоким, даже широкие мощные плечи его рост не скрадывали ничуть.

Но внимание Конана привлекли именно руки. Хорошие такие руки. Мощные, сплошь покрытые вздутыми буграми стальных мышц и перевитые защитными ремнями из кожи каменного варана. Обожженные и продубленные ветрами и солнцем тысяч и тысяч дорог. Руки настоящего мужчины.

Его, Конана, руки.

Он мог не узнать своего лица — не так уж часто приходилось видеть, да и зеркала, что водные, что новомодные бронзовые, особой точностью изображения не отличаются. К тому же, что он — девица на выданье, чтобы на свое отражение любоваться? Бриться — и то на ощупь очень даже удобно, навострился ежели.

Но руки — дело иное. Их он видел каждый день. По многу часов подряд. Сжимающие оружие или чье-то горло, напряженные или спокойные, ловко управляющиеся с хитроумными замками и не менее хитроумными женскими одежками… Ежедневно… С самого раннего детства в кузнице своего отца-оружейника…

Их не узнать он просто не мог.

А значит…

Значит, перед ним, вольготно развалившись на придорожном камне, сидит наглый вор. Вор, каким-то непонятным образом сегодня ночью укравший его тело. А теперь вернувшийся, чтобы над ним же еще и посмеяться…

Конан знал лишь один способ обращения с ворами подобного сорта…

Зашипев на вдохе и нехорошо оскалившись, он рванулся вперед, намереваясь одним ударом сбросить наглого вора с его насеста в придорожную пыль — и был опрокинут ударом горячего ветра в грудь.

— Вижу, господин варвар, что память к вам так и не вернулась, — сказал вор сочувственно, — держите! Полагаю, это способно помочь…

И он протянул Конану приятно булькнувшую флягу.

Это был маг.

Тот, вчерашний, — теперь Конан узнал его по манере говорить, раньше сбивал с толку собственный голос — красивый и низкий, словно из глубокой бочки, он искажал речь до полной неузнаваемости.

Это был тот самый маг.

Тот, вчерашний, показавшийся поначалу почти что приличным человеком.

И маг этот наверняка сейчас применил по отношению к Конану какие-то свои магические штучки. Иначе чем можно было бы объяснить то обстоятельство, что Конан не только безропотно взял протягиваемую ему флягу, но и выпил ее всю, до донышка — точно так же безропотно. Хотя еще совсем недавно пришел к твердому убеждению, что пить с магами — последнее дело…

Вино у мага было хорошее. Офирское, темное и густое. С пряным и чуть горьковатым запахом степных трав. И, возможно, именно привлеченная этим соблазнительным ароматом, блудная память решила наконец-таки вернуться.

Память — она, конечно, женщина.

Только вот вернуться она решила как-то очень уж по-мужски…

Так возвращается в свой гарнизон пьяный в сосиску наемник, избивая всех встречных и поперечных только потому, что в шляпе они, или же наоборот — без шляпы. Так возвращается домой из длительного отсутствия по торговым делам муж, которому все и во всех подробностях уже успели понарассказывать доброжелательные не в меру соседи…

Первое, чему учат гладиаторов на арене — это держать удар. Уметь правильно держать удар порою важнее, чем уметь правильно держать меч — те, кто не понял этого сразу, на арене просто не выживали. В первом же бою и гибли. От первого же удара, держать которого не умели. Зачастую — так и не успев даже разок мечом взмахнуть.