Светлана Тулина - По чужим правилам

• Название: По чужим правилам
• Автор: Светлана Тулина
• Жанр: Боевая фантастика

Автохтон Стенда Эльвель и Стась, миротворка из корпуса амазонок, случайно ломают друг другу жизнь в результате взаимного изнасилования — просто потому, что не поняли друг друга, хотя им-то как раз казалось, что каждый понял правильно. Стась теряет профпригодность и получает ненужную беременность, а Эльвель — оказывается подсаженным на кровный поводок. Оштрафованная по полной программе за порчу имущества корпорации Стась пытается наскрести денег на аборт, но не успевает — на нее объявляют охоту. Ее беременность — свидетельство совместимости генома человека и аборигенов Стенда, и значит, последние — тоже люди, что противоречит решению Оракула.

---

И от этого взгляда его, и от вежливо-безличной заботливости смутное намерение как бы невзначай поинтересоваться — а чего же, собственно, он с таким нетерпением ждёт? — потихоньку перерастало в довольно-таки острое желание схватить со стола самую большую тарелку и изо всех сил треснуть его по макушке. И бить до тех пор, пока не объяснит он, наконец, чего же ему, скотине, от неё надо?!!

И оттого, что желание это, даже полностью осознавая собственную порочность, вовсе не собиралось становиться желанием чего-то более правомерного, чувство собственной вины лишь усиливалось.

Она не проиграла сегодня.

Ей присудили победу.

По очкам.

После второй суперпродлёнки.

В десятке не принято откладывать в третий раз, даже если никто так и не был убит или избит до потери сознания — а чистой победой в финале считалась только такая, когда проигравшего с поля уносили.

Она очень надеялась, что сумеет. Потому и вызвалась выйти против Морткопфа — сама вызвалась, благо других желающих не было. Его партнеров всегда разыгрывали через довольно жестокую жеребьёвку.

Она всё утро листала спортивные архивы, чтобы убедиться окончательно и бесповоротно — без подобного человека мир станет только чище. Он был откровенным садистом-маньяком и злостным социопатом, он любил убивать и калечить, при этом не делая особых различий между рингом и жизнью вне его, и до сих пор не был надёжно заперт в комнате с мягкими стенами только благодаря многочисленной своре персональных и хорошо оплачиваемых адвокатов. Во время затишья между играми его пытались контролировать при помощи усиленных транквилизаторов, но это удавалось не всегда, о чём свидетельствовали несколько так и не доведённых до суда уголовных дел.

Она просмотрела их все. Тщательно и скрупулезно. Особенно долго задерживая на экране фотографии жертв. Вглядываясь. Запоминая. Убеждаясь.

Нет, ни малейших сомнений в том, что человек этот жить не должен, у неё не было. Материалов дел хватало, как минимум, на четыре смертных приговора. И это — не считая тех, кого убил и искалечил он вполне легально, в рамках правил того или иного Кубка.

Ей мало было удостовериться в том, что не должен этот человек жить. Ей нужно было убедить себя, что он вообще не человек. Не животное даже — была довольно-таки высокая вероятность, что законтаченная на тсеновское воспитание миротворческая блокада может сработать и на убийство любого представителя великого круга перерождений.

Стась не сомневалась, всё для себя решив и придумав обход блокады за несколько часов до жеребьёвки. Изучение архивов потребовалось для окончательной убеждённости, что в последний момент не начнут одолевать посторонние мысли.

Ещё вчера она была уверена, что сможет. А уж сегодня, после всех этих фотографий… Ни человек, ни зверь не может вести себя так, так ведут себя лишь вирусы, в короткий срок уничтожая всё, до чего могут дотянуться. А миролюбивого отношения к вирусам никто не требует даже от трижды тсена или четырежды миротворки. С вирусами обращаются при помощи антибиотиков.

Кажется, она вздрогнула — край бокала звякнул о сомкнутые зубы. Или просто неверное движение — руки дрожали, и противной мелкой дрожью отзывалось всё тело.

Пятьдесят четыре минуты — это много.

Очень много…

Она даже не ударила его, он сам упал. Подвернулись ноги. Судороги, наверное. Её и саму скрутило, но немного позже, а в итоге — победа…

Победа, чёрт возьми!

Так откуда же это острое чувство вины и желание во что бы то ни стало оправдаться?..

— Не злись, я прошу тебя… Я пыталась…

Пятьдесят четыре минуты.

Абсолютный рекорд чемпионата…

Это для Морта и зрителей — чуть больше двух часов, если все перерывы учитывать, а она только и делала, что уходила в разнос, растянув сомнительное удовольствие раз в пять. Сама виновата, слепому ведь ясно, что Морт пробитый, и пробитый не раз. Не первый же год замужем, полно таких с пеной у рта и стекленеющими глазами даже на тренировках, среди боевиков подобное поощрялось всегда, хотя и неофициально, а тут — хитч, игры без правил….

Ежу понятно — нельзя было просто бить его в висок, надеясь на временную отключку.

Только — убивать…

Забавно, но ей вовсе не было страшно. Даже сегодня. Даже на последних минутах. Зубы выбили о стекло мелкую дробь, она придержала край губами. Запоздалая реакция? Стась отставила пустой бокал, и вдруг вспомнила.

Не вино, в том-то всё и дело.

Сок.

Лишь один сок в этом мире имеет вот такой ментолово-шоколадный привкус — сок опикао.

Забавно.

Опикао — здесь?..

И почувствовала, как мурашками стянуло кожу на руках и затылке, а вдоль позвоночника потянуло ознобом.

Она ведь так и не узнала точно, где именно расположено это самое ЗДЕСЬ.

Как-то всё не нужно было…

— Послушай, тебе это, возможно, покажется странным… Но… Где мы?

— Деринг, — Бэт шевельнул плечом. То ли пожал, то ли просто так.

— Ну, знаешь ли… Я знаю, что Деринг. Но где расположена эта дыра?

— Талгол, южный континент…

— А… подробнее?

Дэн хмыкнул. Но ответил всё тем же тихим и спокойным голосом, что пугал её до дрожи.

— Пирамида Дьявола, левый нижний угол. Почти пограничье. Есть пара обитаемых систем — у Свингла и Тарсова. До Базовой всего триста лет, соседство, конечно, малоприятное. Поэтому стричься не рекомендую.

Стась машинально потёрла висок. Татуировка уже не зудела, став привычной и неощутимой. Тарсов…

— До Тарсова далеко?

— Сотни не будет. А что?

Меньше сотни.

Вот же насмешка оракула…

Рукой подать…

— Ничего…

Догоревшая свечка ярко вспыхнула напоследок и погасла. Бэт долго смотрел на Стась с какой-то странной задумчивостью, потом сощуренные глаза его стали непроницаемыми.

— Уже поздно, — сказал он очень мягко, — Я не буду будить ребят, лягу на диване.

Забавно, но это её обрадовало. Оставаться одной в восьми пустых комнатах — удовольствие ниже среднего.

А ещё ей очень хотелось, чтобы он понял. Хотя бы он. Может, тогда бы он и ей самой объяснил…

Кровать была достойна апартаментов, в такой можно заблудиться. Шестнадцать вариантов вибрации и столько же терморежима, антиграв, обтянутый тёмно-сиреневым шёлком. Некоторое время Стась полусидела-полулежала на краешке — кровать услужливо сформировала спинку, когда стало понятно, что принимать горизонтальное положение немедленно гостья не собирается. Было приятно просто сидеть, зарываясь босыми ногами в пушистый мех ковра. Она не стала понижать прозрачность огромных окон, и в спальне было даже светлее, чем в той комнате с балконом, где стоял на столике недоеденный шоколадный торт и таяли свечи.

Забавно, не правда ли, Зоя? А главное — сколько нового про себя узнаёшь. Ну, ладно, тсен из тебя никакой, с этим все давно уже смирились… Амазонка вот тоже фиговая при всех твоих метках и навыках. Можно, конечно, упирать на то, что в миротворки, мол, готовили, а миротворки тем-то как раз и печально знамениты, что никогда и ни при каких условиях не могут они нарушить блокаду, даже если иначе не выжить.

Только ведь сама знаешь, что и миротворка из тебя получилась бы аховая.

Попросту — никакая.

Они ведь не просто не могут. Они даже пытаться не будут. Ни при каких обстоятельствах. Потому что стержень у них такой. Основа жизни. А какой у тебя стержень? Не смогла, потому что не смогла?

Не смешно.

Стась встала, осторожно прошла по ковру к двери в соседнюю комнату. Наверное, это был кабинет — книжные полки, два рабочих терминала, комм, кресла чёрной кожи, еле уловимый запах хорошего табака. Наверняка ароматизатор для придания колорита — Бэт не курит, а здесь слишком хорошая система кондиционирования, чтобы от прежних постояльцев остался хотя бы запах. В кабинете не было ковра на полу, паркет холодил босые ноги.

Стась на цыпочках прошла к тяжёлой тёмной двери, приоткрыла осторожно.

За дверью оказалось темно — свечи догорели, а понизить прозрачность стёкол почти до нуля Бэт таки не поленился. Стась прислушалась, пытаясь понять по его дыханию, спит ли он. Подумала, что это глупо — не мог он успеть заснуть. Да и если бы успел — всё равно бы уже проснулся от скрипа открываемой двери. Но ещё глупее спрашивать в темноту: — «Бэт, ты спишь?»…

— Бэт, ты спишь?

Тишина. Тяжёлый вздох. Шорох.

— Сплю и тебе советую. Завтра трудный день.

— Бэт, пару слов…

— Детка, перестань маяться дурью и спи.

— Пара слов…

— Слушай, достала! Ладно, для тех, кто в бункере, объясняю первый и последний раз! Если бы ты видела ваш бой, ты бы не задавала глупых вопросов. Морткомпф был похож на вконец озверевшего берсерка, ты — на тореадора… А симпатии публики, знаешь ли, очень редко бывают на стороне быка, особенно, если тореро хотя бы наполовину так же изящен, строен и симпатичен, как ты, детка. А жюри — что жюри? Та же публика. К тому же я почти догадывался о подобном раскладе и подстраховался. Тебе не о чем волноваться, спи спокойно, премиальные я уже перевёл…