Светлана Тулина - Страшные сказки для дочерей киммерийца

• Название: Страшные сказки для дочерей киммерийца
• Автор: Светлана Тулина
• Жанр: Фэнтези

Королевский праздник в честь избрания владыки Объединенного Шема вдруг прервался кровавой резней, во время которой похитили юных дочерей престарелого короля Аквилонии Конана-Киммерийца. Это была роковая ошибка нападающих…

---

Всадница была не просто красива, нет — она была ослепительна. Стражники выбегали ей навстречу, грозные, схватившиеся за оружие — и замирали, опуская руки, как тот, самый первый, ещё в воротах. Словно сражённые наповал — Атенаис могла бы, пожалуй, в это поверить, настолько незнакомка была хороша.

Сидела прекрасная наездница на своей гнедой по-женски, боком. Атенаис не видела, чтобы шемитки так ездили. Впрочем, немного подумав, она поняла, что вообще не видела шемитских женщин верхом — те, похоже, перемещались исключительно в паланкинах и повозках. Но эта красавица держалась в седле уверенно, и неудобная поза, похоже, ничуть ей не мешала. Впрочем, представить что-то, что могло бы помешать такой женщине, Атенаис не смогла бы — при всём богатстве своего воображения.

Меж тем прекрасная незнакомка легко соскочила с коня, небрежно бросив поводья одному из стражников — тот так и остался стоять, судорожно сжимая в руках кожаные ремешки. Одета она была в узкую серебристую столу, облипающую точёную фигурку, словно змеиная кожа, но при этом почему-то ничуть не стеснявшую изящной лёгкости движений. Её уложенные в высокую причёску волосы были безупречны и сияли тем почти чёрным светом с лёгким красноватым отливом, который приобретают после особой обработки и закалки только самые лучшие клинки из благородной бронзы. Не смотря на послеполуденную жару и проделанный путь, на одежде красавицы не было пятен пота или грязи. Судя по тому, как блестели на солнце её волосы, дорожная пыль не оставила следов и на них.

Атенаис беззвучно застонала и отпрянула от окна, спрятавшись в полутьме внутренней комнаты. Эта женщина была идеалом. Именно такой представляла себя в мечтах сама Атенаис — не сейчас, конечно, а через некоторое (будем надеяться, не такое уж большое!) количество зим, когда даже такие грубые старики, как Закарис, называя её прекрасной госпожой, перестанут вечно добавлять отвратительную приставку «маленькая».

Встретив эту женщину через несколько зим, она бы, пожалуй, её возненавидела. Сейчас же она её обожала. И безмерно страдала оттого, что придётся предстать перед подобной безупречной красавицей в виде дурно пахнущей и грязной оборванки. Будь у Атенаис выбор — она бы предпочла немедленно провалиться сквозь земляной пол. Но выбора не было — прекрасная незнакомка неотвратимо приближалась, идя через двор прямо к двери крепости. Один из самых молодых стражников дёрнулся было ей наперерез, но более старший товарищ торопливо схватил его за плечо и что-то горячо зашептал на ухо, время от времени боязливо косясь в сторону красавицы. На лице молодого стражника постепенно стало проступать то же самое ошарашенное выражение, что и у прочих охранников.

Ещё один стражник метнулся вперёд, но его почему-то никто не одёрнул. И буквально через миг Атенаис поняла — почему. Он вовсе не собирался останавливать прекрасную незнакомку. Он просто распахнул перед нею дверь крепости, склонившись в низком поклоне.

Лёгкие шаги прошелестели по деревянным ступеням. Прекрасный голос проворковал чуть насмешливо:

— Благодарю. Ты понятливый мальчик.

Светлый проём на миг перекрыла изящная тень — и вот уже бронзововолосая красавица в серебристой столе стоит на пороге, с весёлым недоумением рассматривая замершую в тёмном углу и потерявшую дар речи от восхищения Атенаис.

— Добрый день! — её голос был подобен голосу флейты, от него точно так же сладко замирало в груди и обрывалось сердце, а колени делались слабыми, словно у новорождённого ягнёнка. — Я — Нийнгааль, сестра военачальника Асгалуна Закариса. А кто ты, юная красавица?..

* * *

Правитель Анакии давал полцентурии обученных пикинеров — правда, с некоторыми оговорками. Воины будут предоставлены через два дня, с полным вооружением, но обеспечение их вьючными лошадьми и провиантом на время похода экономный правитель предоставил каптенармусу объединённой армии. Подчиняться же анакиевские пикинеры будут только своему непосредственному военачальнику, который сам уже станет решать, выполнять ли его отряду полученное от общеармейского руководства задание.

Конан, постепенно темнея лицом, выслушал наглые речи гонца молча. Гонец был не виноват — передавая послание, он бледнел и трясся, словно в одномоментье стал жертвой моровой болотной трясовицы. Не свои слова произносил он — и слишком хорошо знал, какие неприятности порою случаются с гонцами, принёсшими скверные новости. То, что явился он в замок, а не сбежал, говорило о недюжинной храбрости, а чужую храбрость Конан уважал. А вот зарвавшегося купчишку, по какому-то недоразумению вообразившего себя королём вольной Анакии, следовало осадить, и немедленно. Чтобы другим неповадно было.

Сэкономить он решил? На чужом хребте в гости к солнцеликому съездить? Что ж, для некоторых шелест пергамента понятнее звонких приказов благородной стали. Как раз для таких ещё днём он, воспользовавшись помощью благородного Сая и совсем неблагородно проспорив с ним пару колоколов до хрипоты над деталями — видит Митра, этот въедливый юнец порою больше напоминал вцепившегося в жертву клеща, чем сокола! — и приготовил несколько документов.

— Хорошо, — сказал он, стараясь, чтобы голос был не так сильно похож на сдавленное рычание. — Ты славно потрудился сегодня. Пойдёшь на кухню, пусть тебя там накормят. Но не наедайся до отвала — тебе ещё скакать обратно. Свежую лошадь тебе дадут. Ответ же короля Закариса и короля Конана будет таким…

Внезапный шум за окном привлёк его внимание. Незнакомые голоса, крики, команды, перестук подкованных копыт по булыжникам мостовой и лошадиное ржание сливались в нём в единую музыку располагающегося на ночлег походного лагеря. Во дворе заметался дёрганый свет множества факелов. Конан нахмурился, но выглядывать в окно не стал — в доносящихся со двора звуках не было тревоги, а по коридору уже приближался торопливый топот множества ног. Королю Аквилонии даже показалось, что он узнал дробный стук деревянных сандалий по каменным плитам.

— Король! Прибыл гонец из Аскарии!

Так и есть — первым в комнату ввалился сияющий Хэбраэль. Его жидкая бородёнка воинственно топорщилась, а широкая улыбка на почти мальчишеском лице сияла так, словно он собирался осветить полутёмное помещение без посторонней помощи.

— Только он это… он не один прибыл!!!

* * *

— Я — Атенаис, дочь короля Аквилонии Конана-Киммерийца. — Подумав, добавила: — Старшая дочь.

Сказала — и тут же захотелось укусить себя за руку, таким тусклым и скрипучим оказался собственный голос по сравнению с восхитительным хрустальным тембром прекрасной незнакомки. Впрочем, теперь уже не незнакомки, а Нийнгааль, сестры короля Закариса. Хотя — она же ещё не знает, что он уже стал королём. Интересно, если лысый Зиллах был Закарису братом, значит ли это, что он приходился братом и этой красавице? В шемитских родственных отношениях с их повсеместным многоженством даже демон самого глухого бурелома ногу сломает! Просто ужасно, что у такой прекрасной девушки такие отвратительные братья!

Впрочем, красавице Нийнгааль Атенаис была готова простить всё. Не только неприятную родню, но и вообще любое преступление. Даже ненавистный эпитет «юная» в её устах не раздражал нисколько. Удивительно только всё же, как у такого грубого и невоспитанного брата, к тому же старика, могла появиться такая молодая и прекрасная сестра!

— Как интересно! — женщина подошла к столу, стаскивая с узких изящных кистей перчатки тончайшей кожи. — Я спешила на праздник. Но, похоже, всё равно опоздала на самое интересное, вот и решила переждать в крепости братца. Пока всё не прояснится. Ходят странные слухи о вчерашнем побоище… А что делает в этом захолустье старшая дочь короля Аквилонии?..

* * *

Впрочем, этого Хэбраэль мог бы и не уточнять — вместе с главой бронзовой центурии в комнату вошли трое. В одном из них — сером от пыли и усталости худощавом смутно-знакомом юнце — Конан опознал посланного утром вестника, а вот двое других были ему незнакомы. Жилистый невысокий мужчина, показавшийся сначала ровесником гонца, вышел вперёд и протянул Конану верительные грамоты:

— Я — Эрухайа по прозванию Рождённый-в-седле. Под моим началом — девять центурий всадников. Две из них — лучшие конные бойцы аскарийской гвардии, остальные — наёмники, их преданность щедро оплачена и неоднократно проверена в деле. Мой король Рейшбрааль возмущён вероломным поведением недостойного Селига. Он шлёт свои уверения во всемерной поддержке королю Аквилонии Конану и королю Асгалуна Закарису. Мой король искренне скорбит о безвременной кончине короля Зиллаха и просит его брата или другого военачальника, возглавляющего поход против вероломного Шушана, принять под свою руку меня и моих людей.