Джудит Тарр - Трон Исиды

• Название: Трон Исиды
• Автор: Джудит Тарр
• Издательство: КРОН-ПРЕСС
• Жанр: Любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-232-00288-0

Сильным мира сего не дано любить так, как любят простые смертные. Борьба за власть, войны, смерть — вечные их спутники. История Антония и Клеопатры — одна из величайших историй любви: любви возвышенной, прекрасной и трагичной.

Книга эта — плод чистого вымысла. Если здесь и отражены истинные события; описаны имевшие когда-то место установления; упомянуты личности, которые на самом деле существовали; названы какие-то земные точки и пространства, — то лишь с одной целью: сообщить черты подлинности созданному воображением.

Некоторые лица из великих или просто персонажи, равно как и факты общественной или личной жизни, нафантазированы автором. Впрочем, иной раз на страницах романа вы найдете и такое: реально жившие люди действуют как участники явлений значительных, но выдуманных — никогда этого не происходило, и уж тем более подобное не совершится в будущем.

---

— Возможно, ты и права. Но зато у них есть Агриппа. Такого флотоводца я не встречал никогда, а я много повидал, ты сама знаешь. Он лучше твоих флотоводцев, о моя владычица Египта.

— Даже величайшему в мире флотоводцу нужны корабли. Вероятно, нас не назовешь непобедимыми. Но мы сильны — и в этой войне будем победителями.

— Все во власти богов, — сказал Антоний и внезапно, ошеломляюще внезапно, улыбнулся. — Мы так долго ждали, прежде чем решились бросить вызов Октавиану, столкнуться с ним лицом к лицу. И как далеко, по-твоему, мы должны зайти в своих действиях? Может, имеет смыл выйти из укрытия и двинуться на запад — перенести войну в Италию?

— Пусть Октавиан сам придет к нам, — усмехнулась Клеопатра. — Дай ему прогуляться. У нас в тылу — весь Восток и все богатства Египта; нам есть чем поддерживать силы. Пусть он покинет свои владения; оставит за спиной все линии обороны, источники финансовой и продовольственной помощи — все необходимое, чтобы вернуться домой победителем.

Антоний кивнул. Предполагаемые действия они часто обсуждали и раньше — а это уже стало ритуалом, почти колдовством, заклинанием, чтобы наворожить себе победу. Иногда он напоминал Клеопатре, что сильней всего они на море и на Востоке, а Италию лучше оставить на десерт — когда можно будет взять ее голыми руками. Сама по себе Италия для них мало значила; правда, там находился Рим — приз, за который они сражались.

Восточное море станет полем их битвы.

— Так было с самого начала, — проговорил Антоний. — Восток — это ключ. И Александр, и Цезарь понимали это. В сущности, мне тоже так казалось, правда, я думал, что главное — Парфия. Но я ошибался. Главное — Греция, Египет и Азия. Без них Рим не может создать империю. Он нуждается в их богатствах, житницах и народах.

— И кораблях. Власть на море без флота невозможна.

— Я помню, как ты приплыла ко мне со своими судами — словно богиня моря. Я пришел в ярость — ты меня переплюнула. Но — клянусь Юпитером! — ты была сногсшибательна. Кто бы устоял перед тобою?

Клеопатра засмеялась.

— А меня просто трясло от страха. Ты мог бы прогнать меня, оскорбить, принудить к уступкам, каких у меня и в мыслях не было, — к чему угодно; а я всего лишь хотела стать твоей союзницей.

— И все? Большего ты не хотела?

Она улыбнулась, глядя вдаль, через море.

— Может быть.

— Что-то я не помню ничего похожего на «может быть». Ты собиралась заполучить меня целиком — без остатка, если выйдет. — Антоний усмехнулся. — Признаюсь, у меня были точно такие же мысли относительно тебя.

Они одновременно рассмеялись — тепло, спокойно и весело. Такие минуты гармонии случались нечасто — более обычными были суета или размолвки, чаще всего из-за государственных дел. Сегодня же вечером, в ожидании их войны, оба были счастливы. Они смотрели, как садилось солнце, и медлили уходить, когда над головой одна за одной стали загораться звезды, как мерцающие гостьи на небосклоне. Пробирал весенний холодок, но они, поплотнее завернувшись в гиматии, стояли, прижавшись друг к другу, лелея краткое мгновение счастья, призрачного мира — перед неотвратимой войной.

Гонец прибыл при сером тусклом свете утра, мокрый от дождя, начавшего накрапывать ночью. Лицо его посинело от холода — дождь был со снегом.

Он попытался грациозно поклониться у подножия трона царицы и ее триумвира, но пошатнулся и упал лицом вниз. Слова, казалось, послышались из недр земли:

— Мефона, владыка и владычица… Мефона пала.

В толпе полководцев, просителей и зевак из придворных, проснувшихся с утра пораньше, кто-то ахнул. Остальные застыли в гробовом молчании.

Антоний, судя по его «ответу», превратился в камень. Но Клеопатра владела собой.

— Что? Мефона пала? Но это невозможно! Ты думаешь, что нас так легко одурачить? Кто тебе заплатил? Октавиан? Ну-у, он не мог дать много — в его кошельке сидят лишь пауки, все об этом знают, даже любой забулдыга на улице.

Гонец заставил себя подняться на ноги, призвав на помощь все мужество и терпение.

— Владычица, я не лгу! Крепость владыки Антония в Мефоне, которая смотрит стенами на запад, на Италию, взята. Через море приплыл флот, неожиданно напал на нее и захватил. Царь Бокх Мавританский — наш военачальник… погиб. Остальные защитники… гарнизон… они либо убиты, либо захвачены в плен. Некоторые переметнулись на сторону врага.

Антоний молча смотрел вперед, словно слепой в необъятную тьму. Диона видела подобное выражение лица у людей, близких к обмороку, но он сидел на месте и, казалось, даже не дышал.

— Кто командует флотом римлян? — властно спросила Клеопатра; голос ее чуть охрип от потрясения.

— Агриппа, — ответил гонец. — Марк Випсаний Агриппа.

— Эта гадина? — Антоний наконец заговорил, вернее, зарычал подобно льву. Все уставились на него.

— Жалкий змееныш, жаба, издевка над мужским родом! Как же он смог взять мою крепость?

— Наверное, так же, как и тогда, когда позаботился о Сексте Помпее, — заметил Агенобарб, один из сенаторов, все еще сидевший в лагере Антония; еще в прошлом году он был консулом.

Теперь эта должность отдана Октавиану и кому-то еще — Диона не знала кому, она знала лишь то, что Агенобарб питал смертельную ненависть к Клеопатре. Голос его звучал сухо:

— Агриппа довольно ловко избавился от этого пирата. Нам следовало ожидать, что Октавиан использует его против нас.

— А мы и ждали, — парировала Клеопатра. — Но только не того, что он возьмет одну из наших твердынь ценой всего одного сражения. О боги! О чем только думал Бокх? Он предал нас или просто струсил?

— Ни то, ни другие, владычица, — возразил гонец. — Флот обрушился на крепость неожиданно, без предупреждения, никаких особенных приготовлений не было, и мы не возвели дополнительных укреплений — кроме тех, что обычно, на всякий случай. Царь Бокх сам возглавил битву и пал одним из первых.

— Значит, он дурак, — сказала Клеопатра, — и еще худе, чем дурак, раз оставил войско без командира.

— Но никто не ожидал такой атаки, — повторил гонец. — Никто — и даже ты, владычица. Считалось, что они слабы и, по слухам, даже не могли набрать денег на жалование командующего. Считалось, что они приплывут, чтобы оценить нашу мощь, и уберутся восвояси, в Италию, оплакивая погибших. Но они оказались крепкими парнями. Они лупили нас всем, что у них было.

— Тем не менее, — выразительно заявила Клеопатра, — в запасе у них ничего больше нет. Конечно, удар силен, признаю это. Мефона — стратегически важный объект. Крепость находится на морском пути между нами и Египтом — а в Египте помощь, ресурсы. Но мы позаботимся об этом. Господин?

Антоний вздрогнул и уставился на нее, словно его неожиданно разбудили.

— Что? — Он передернул плечами так сильно, что скрипнули доски, но вместе с этим движением стряхнул, похоже, и часть шока. Он был невероятно бледен, здоровый румянец поблек, уступив место болезненной зеленоватой бледности, но глаза уже утратили выражение слепоты. Антоний опять думал, прикидывал, почти орал приказы нетерпеливым и по-командирски сварливым голосом: собрать войска и отправить в Мефону; созвать флот; всю армию привести в боевую готовность.

Но этого не сделать в мгновение ока. Антония захватили врасплох — как сказали бы солдаты, босиком. Это сказывалось во всем. В войсках иногда проводились учения, но от долгого бездействия воины расслабились. Корабли были готовы, но команду пришлось выуживать из прибрежных таверн. Армия была приучена к мысли напугать слабого врага лишь своей численностью — и соответствующим образом подготовлена. Никто не ожидал, что враг окажется сильным или что сила его возрастет так быстро, станет столь сокрушительной.

— Чертов Агриппа! — бушевал Антоний. — Чтобы его фурии истерзали! Чтобы стервятники склевали ему печень! Чтобы его утащили в преисподнюю за такую расторопность!

— Удача… — вставила Клеопатра. — Не забывай о ней.

— А-а-а, знаменитая Удача Октавиана? — издевательски сказал Антоний. — Демон, которого я должен панически бояться? Может, мне поджать хвост и бежать, пока не поздно?

— Ох, перестань! — промолвила Клеопатра. — Просто ему повезло. И к тому же Агриппа знает свое дело. Но Мефона — всего лишь одна крепость, а у нас их целая цепочка. За ними стоит вся наша сила. Он выиграл одно сражение, но ему предстоит немало попотеть, если он вздумал победить в войне.

Но Антоний не унимался, хотя уже понимал, что ее слова не лишены смысла.

— Злой рок — вот и все. Мерзкая ухмылка судьбы, я могу только проклинать его. Он свалился, как снег на голову. Мне следовало ждать этого. Я должен был знать.

— Теперь ты знаешь. Тебя предупредили. Война началась — победителем в ней будешь ты.

— Если боги помогут. На все их воля, — уклончиво ответил Антоний.