Александр Рыжов - Мобберы

• Название: Мобберы
• Автор: Александр Рыжов
• Жанр: Русское современное
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-905730-50-4

Они называют себя мобберами. Их задача – шокировать публику и вместе с тем сделать так, чтобы десятки, а то и сотни совершенно разных, незнакомых друг с другом людей на мгновение почувствовали себя одной командой.

Студентка Рита, художник Влад, ролевики Хрофт и Асмуд… Эту пёструю компанию объединил не только флэшмоб. Вскоре после знакомства все они попадают в детективную историю, где удивительным образом переплетаются загадки древних Помпей, судьбы русских литераторов «золотого века» и современные реалии. Знаменитый перстень-талисман Пушкина, легендарное полотно Брюллова, тайное общество розенкрейцеров, подземные катакомбы, старинные саркофаги, хитрые ловушки, призраки давно умерших людей – события, факты, находки в конце концов складываются в цельную картину. Но чем закончится это опасное приключение, не знает никто из его участников…

---

– Эй, потише! – в один голос рявкнули работяги.

Ударившись о тарантас, инопланетянин и Вышата разом выпустили книгу из рук. Она свечкой взмыла вверх, в полёте, как балерина, раскинувшая руки в высоком прыжке, развернула веером все свои страницы и приземлилась в бурлившее варево.

Инопланетянин схватился за голову. Вышата сунул руку в пар, но благоразумно отдёрнул. «Женщина в песках» с издевательской медлительностью погрузилась в смолу и навсегда скрылась в кипящей пучине.

Немного солнца в холодной воде

– Тудыть его за ногу… – выдал работяга (тот, что ставил на Хрофта) бессодержательное словосочетание и поскрёб затылок.

Поняв, что победила дружба, инопланетянин поставил мотоцикл на колёса, оседлал его и умотал к перекрёстку. Впавший в столбняк Вышата и сидевший на тротуаре Хрофт даже не пытались его поймать. От угла к ним шли Джим и Рита. Финальная сцена произошла у них на глазах, так что объяснений не потребовалось.

– Вытащить нельзя? – жалобно проговорила Рита, глядя на чёрную, уже переставшую шевелиться поверхность остывающей смолы.

– Как же её вытащишь? – хором молвили работяги.

Рита и сама понимала, что книга, чей секрет они так и не раскрыли, погибла окончательно и бесповоротно. Но ей хотелось, чтобы кто-нибудь из стоявших рядом воспротивился неизбежному, подарил надежду.

– Если и вытащим, представляете, в каком она будет виде? – сказал Джим, вертя оставшуюся у него и бесполезную теперь закладку.

Рита представляла. Ничего не оставалось делать, как удалиться с этого скорбного места. Снова вышли на Университетскую набережную. Чтобы развеять горестную атмосферу, Джим принялся рассуждать:

– Не будем впадать в уныние! Сегодняшний инцидент, несмотря на безрадостную развязку, дал нам пищу для размышлений. Теперь мы точно знаем, что за тайной «Женщины в песках» охотится ещё кто-то.

– И этот «кто-то» обломался так же, как и мы, – буркнул Хрофт. – Мы даже лица его не разглядели.

– Зачем? – сказал Вышата. – Всё равно книги больше нет. Нить оборвана.

– Положим, не оборвана. Есть человек, который всё может объяснить. Если ещё живой… – Рита вынула мобильник, двумя нажатиями отправила в эфир сигнал вызова. – Пап, слушай… Как там твой Калитвинцев? Ещё в реанимации? В сознании? Понятно. Нет, ничего… всё нормально. До вечера!

Она опустила руку, лицо её было хмурым.

– Калитвинцев по-прежнему в коме. Состояние тяжёлое. Очнётся ли – пока неизвестно.

– Ок, – подытожил Хрофт. – Тогда и мозги ломать нечего. Без него мы всё равно ни до чего не дотумкаем.

Они спустились по ступенькам к реке, и Джим, присев на корточки, бросил в Неву матерчатую полоску-закладку. Она закачалась на грязной воде.

– Ну что, по домам?

Вышата первым стал подниматься по каменной лестнице. Его остановил сдавленный крик Хрофта:

– Что это?

Он, не отрываясь, смотрел на закладку, которая плыла по течению. Наискось падавшие солнечные лучи окружали её нимбом отсветов.

– Меня глючит или…

– Буквы! – закричала Рита. – Там… буквы! Я вижу!

Джим подобрал с парапета камешек, швырнул в реку, чтобы подогнать закладку обратно к берегу. Плеснуло, по воде пошли круги, но закладка продолжала уплывать.

Хрофт, как был, в одежде, бултыхнулся в воду. Дважды взмахнул сильными руками и, словно махаона, накрыл закладку ладонью.

– Йес!

Через пару секунд, мокрый и облепленный грязью, он выбрался на парапет. Наверху, возле ограждения, начали собираться зеваки. Он погрозил им кулаком:

– Ша! Нашли аттракцион…

Рита дрожащими руками схватила закладку, осторожно расправила.

– Закладка лежала между страниц – значит, и между строк! Мы простофили…

– Читай! – потребовал Хрофт, сев на парапет и развязывая шнурки на ботинках.

– Трудно разобрать… – Рита всматривалась в лоскут, с которого капала вода. – Похоже на электронный адрес.

– Мэйл?

– Нет, адрес сайта. Впереди три буквы «дабл-ю»… Ниже ещё две строчки. Чёрт, не все буквы одинаково проступили…

Вышата нагнулся над её плечом и раздельно прочёл:

– «Чтобы узнать больше, умножь смерть императора на рождение наследника. Импи подскажет».

Калитвинцев Андрей Никитич, искусствовед-изувер

– Не нахожу в этом ни смысла, ни удовольствия, – заявила Рита. Она намеревалась сказать больше, но вынуждена была проглотить заготовленную тираду, поскольку комната наполнилась жутким лязгом.

Джим переждал электричку и, вперив взгляд в раскачивавшуюся люстру, изрёк:

– Твоё право. Но, по-моему, ты даже не стараешься постичь идею флэшмоба. Ты убедила себя, что это глупость, и не собираешься отступать от своих убеждений.

– Разубеди меня! Докажи, что это в самом деле часть современной культуры, искусства, философии, а не баловство, придуманное психом, которому нечем было заняться. И тогда, может быть, я вступлю в ваш профсоюз.

Джим надавил пальцем на переносицу, очки сверкнули.

– Не хочу тебе ничего навязывать, – сказал он. – Что касается профсоюза, то его не существует. Одна из отличительных особенностей флэшмоба состоит в том, что отсутствует какой бы то ни было орган, руководящий мобберами и направляющий их действия. Организовать моб может каждый, участвовать в нём – тоже каждый. Ты спрашиваешь, почему мы называем это частью культуры. А как иначе? Мы ведь создаём определённую схему, на несколько минут выстраиваем свою – оригинальную! – модель действительности. Мы – полноценные актёры, только спектакли наши сиюминутны. Их цель – удивить, заставить публику поверить в то, что происходящее – не игра. Ты скажешь, что актёры в театре и кино делают то же самое. Нет. Как бы гениально они ни играли, публика всё равно знает, что её обманывают. Это знание заложено в неё по умолчанию. Эффект моба гораздо сильнее – ведь никто из непосвящённых не догадывается, что это розыгрыш. Многие принимают наши действия за чистую монету, но не могут понять, в чём смысл. Всё происходит стихийно и быстро: возникли ниоткуда, отыграли, растворились. Три-пять минут, не больше. За это время нейтральный человек не успевает присмотреться к нам, угадать, что мы думаем и чувствуем. Мы исчезаем, а он остаётся в недоумении: появлялись ли мы вообще или это ему только привиделось?

– И в чём же смысл? – спросила Рита.

– Ни в чём! Флэшмоб абсурден. Он сюрреалистичен. Никто же не говорит, что сюрреализм – не искусство. Было множество талантливых творцов абсурда: Кандинский, Малевич, Кручёных, Беккет, Ионеско…

– Мечтаете остаться в веках?

– Совсем нет. В классическом мобе царит абсолютная деперсонификация. Моб, в котором один участник старается выделиться на фоне других, – плохой моб. Это то, о чём я постоянно твержу Санчесу, а он…

Как именно реагирует Санчес, осталось для Риты неизвестным. Она терпеливо переждала раскаты железнодорожного грома, потом проговорила:

– Мне бы всё это через месяц-другой надоело.

– Не скажи! – горячо возразил Джим. – Флэшмоб – многогранное явление. Есть, например, ай-моб, он реализуется только в пределах Интернета. Есть икс-моб, очень тонкая штука, где действия мобберов совсем не эпатажны – наоборот, они максимально приближены к повседневности, так что иные зрители даже не замечают чего-то необычного. Зато тех, кто замечает, начинает, как выражается Санчес, плющить по полной программе. Перед ними как бы мерцает образ чего-то потустороннего, настолько размытый, что сконцентрироваться на нём невозможно. Доходит до раздвоения личности… Такие мобы редки, для них нужны филигранные сценарии. Есть ещё лонг-мобы, эсэмэс-мобы, авто-мобы, социал-мобы…

– Богатая номенклатура, – отметила Рита. – Ну а для вас, для посвящённых, что такое флэшмоб?

– Для одних – развлечение, для других – микстура от депрессии, для третьих – вызов окружающему миру, для четвёртых – групповое психологическое упражнение, помогающее избавиться от комплексов. Мотивов сколько угодно. Единственное, что недопустимо, – материальная заинтересованность. Если кто-то заикается о выгоде, его гонят прочь.

Джим успел умолкнуть, прежде чем его заглушила электричка. Пауза дала время подумать и ему, и Рите.

– Тебе будет проще понять всё, что я говорю, если ты сама поучаствуешь в мобе. Приходи завтра в час к Казанскому собору. Я покажу тебе сценарий…

– Нет, спасибо, – отказалась Рита. – Я ещё не созрела.

– Тогда приходи посмотреть. Придёшь?

– Подумаю. Вот что… Моб – это занятно, но мне не терпится продолжить наше расследование. У тебя есть выход в Инет?

– Конечно. – Джим сел за компьютер, защёлкал мышкой.

Они сидели в квартире на Белградской вдвоём. Хрофт после купания в Неве снял с себя мокрую рубашку, натянул на голое тело пиджак Вышаты и отправился домой сушиться. Вышата пошёл с ним, а Джим предложил Рите поехать на Белградскую и там, в спокойной обстановке, разобраться с новым ребусом, извлечённым из книги Кобо Абэ. Обстановка была спокойной лишь условно – её то и дело нарушали своим громыханием поезда, однако в остальном она вполне устроила Риту, которая перестала видеть в Джиме умалишённого и оценила его рассудительность.