Олег Шмелев - Три Черепахи

• Название: Три Черепахи
• Автор: Олег Шмелев
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Детектив
• Год: 1984

Книга состоит из двух произведений. Повесть «Скатерть на траве» – о судьбе человека, который не сумел в трудный для себя час проявить твердость воли, пошел на сделку с собственной совестью и окончил жизнь трагически.

В остросюжетном романе «Три черепахи» рассказывается о друзьях, которые росли в одной среде, но судьба их сложилась так, что в зрелые годы они оказались на совершенно разных позициях. Книга должна послужить делу воспитания молодых людей в духе честного отношения к своим обязанностям перед обществом.

---

Писал Балакин грамотно, если не обращать внимания на отсутствие запятых.

– Еще один вопрос, – сказал Басков. – Вы у охранника пистолет сняли. Он у Чистого?

– Да.

– А стрелять Чистый умеет?

– В армии служил.

– Ну хорошо, на сегодня довольно.

Глава 11. «БЕРЕМ ЧИСТОГО»

Еще до того, как клязьминская любовь Чистого получила письмо из Харькова, майор Басков знал о ней почти все, что можно выведать о человеке, не бросая на него тень расспросами людей, так или иначе с ним соприкасающихся. Она работала в Москве парикмахером в одном из новопостроенных салонов, в мужском зале, и была отличным мастером. Год рождения – 1949-й. Есть сын десяти лет, зовут Сергей (по отчеству Дмитриевич). Зинаида Ивановна Сомова никогда в браке не состояла. Владеет половиной дома, переписанной на нее ее матерью, ныне пенсионеркой. Что еще? В конфликт с законом не вступала. Марат Шилов, ходивший к Зинаиде Сомовой стричься, сказал: симпатичная женщина.

Если верить добытым сведениям, Чистый у Зинаиды Сомовой в промежуток между двадцать первым июля и двадцатым августа не показывался. Во всяком случае, соседи не видели, а они Чистого, судя по всему, хорошо помнили: на такси приезжал, за рулем. Известная вещь: сосед про соседа всегда больше знает, чем о себе самом. Если б Чистый даже ночью к Сомовым невзначай тихой сапой проник, все равно чей-нибудь бессонный зрак или чуткое ухо засекли бы постороннее явление. А тут – ни шушу…

Правда, Чистый мог навестить Сомову в салоне, но то, что он предпочел не показываться у нее дома, не сулило Баскову скорой удачи. Когда вор бежит от двух погонь сразу – от угрозыска и от собственного брата, вора, – такого бегуна быстро не настигнешь.

В Москве жила мать Чистого, пятидесятитрехлетняя женщина, работавшая в отделе технического контроля одного большого завода. Она занимала двухкомнатную квартиру, которую делила со своей дочерью, младшей сестрой Чистого, вышедшей замуж в то время, когда ее братец отбывал срок в колонии. На этой квартире Чистый тоже не появлялся. Мать и сестра вестей от него не имели.

Вся надежда была у Баскова на письмо. Получит его Сомова – что-то с ним делать надо. Щепетильная штука, конечно, если она переправить почтой захочет по другому адресу. Но это ерунда, в таких случаях особенно щепетильничать не приходится: главное – чем быстрей, тем лучше, потому что преступник с «пушкой», и как он ее употребит, никому не известно.

За те трое суток, что Сомова находилась под наблюдением, ничего подозрительного заметить не удалось. Письмо, посланное Бесковым, было получено на четвертые сутки утром. В тот день Сомова по графику работала во вторую смену – с 15 до 22 часов, но вышла из дому в десять, буквально через пять минут после ухода почтальона. Басков, получив сообщение об этом, вздохнул облегченно – кажется, надежда на письмо начинала оправдываться. Но оказалось, что Сомова спешила в Москву совсем по другой причине: чтобы встретить сына, которого привезли на автобусе из пионерского лагеря. Между прочим, десятилетний Сергей своим прямым носом и широко расставленными глазами очень похож на Чистого.

Радостная, Сомова увезла сына домой на такси, а в половине второго снова покинула Клязьму и на электричке вернулась в Москву.

В пять часов она позвонила с работы по телефону подруге, которая в это время тоже была, вероятно, на службе, так как Сомова сказала в трубку: «Попросите, пожалуйста, Тарасову». А затем состоялся короткий деловой разговор. «Тоша, как дела?» – спросила Сомова. «Нормально». – «Пьет?» – «Вроде поменьше». – «Скажи, пусть немного остановится. Ему свежая голова нужна. Я сегодня приеду». – «Во сколько?» – «Я же во вторую… Около одиннадцати буду. Еда у вас есть?» – «Если чего прихватишь – не помешает».

После этого Сомова отправилась в расположенный неподалеку от салона продовольственный магазин, вошла в него через служебный вход и вскоре вернулась с увесистым свертком из плотной бумаги.

В начале одиннадцатого она вышла из салона, пересекла улицу и встала с вытянутой рукой. Вскоре возле нее затормозила «Волга» со служебным номером, она коротко поговорила с водителем и села в машину. «Волга» держала путь в сторону Дмитровского шоссе, а затем помчалась прямо и привезла пассажирку в Бескудниково.

Сомова вошла во второй подъезд пятиэтажного блочного дома, лифтов в котором не было, и поднялась на третий этаж. В этом доме она и заночевала.

Рано утром Баскову сообщили, что гражданка Тарасова живет в квартире № 23, квартира двухкомнатная.

Тарасова ушла из дому в восемь часов, а Сомова осталась.

Басков имел основания думать, что Чистый здесь. Взять его побыстрее – и конец. Но, зная за собой грех нетерпеливости, он вызвал инспекторов Сергея Фокина и Ивана Короткова, выделенных в его распоряжение, с которыми он брал в Харькове Брыся. Они люди основательные, неторопливые, они все уравновесят. Да и не считал он себя вправе самолично разрабатывать, хотя бы и вчерне, операцию по задержанию Чистого, вооруженного пистолетом, тем более что Короткову и Фокину предстоит в ней участвовать.

Самое неприятное заключалось в том, что Чистый окопался в большом густонаселенном доме.

Марат Шилов ходил в соседний дом, точь-в-точь похожий на тот, где обитала Тарасова, в такую же квартиру, объяснив ее хозяевам, что собрался меняться с жильцами из квартиры этажом выше, а их не оказалось на месте. Марат, вернувшись на Петровку, начертил план, и выглядело это так: прямо против входной двери ведущий в кухню короткий узкий коридорчик, на левой стене которого две двери, в ванную и туалет; справа от входной двери – дверь в комнату, слева – еще один коридорчик и в конце его дверь во вторую комнату. Если Чистый пожелает открыть огонь, вошедшему придется худо, так как Чистый может стрелять с трех позиций – или из комнат, которых две, или из кухни.

О том, чтобы проникнуть в квартиру под видом слесаря-сантехника, или электрика, или кого-нибудь там еще, ни Басков, ни его помощники и не помышляли. Рассчитывать на наивность Чистого было бы глупо.

Есть, понятно, естественный вариант: объяснить все Тарасовой, приехать вместе с нею, она откроет дверь квартиры, а там – как получится… Вот именно – как получится. А может получиться так, что Чистый начнет стрелять. А впереди тебя женщина, и вроде ты ею прикрываешься. Не годится… Можно просто взять у Тарасовой ключ от квартиры, войти, а остальное опять же, как говорится, на волю божью. Но затаившийся в своем убежище Чистый не настолько беспечен, чтобы принять вошедших за кого-нибудь, кроме милиции, – все равно откроет огонь. Да и дверь может оказаться на цепочке. И вообще Басков никак не хотел впутывать Тарасову, хотя с его стороны это было несколько непоследовательно: если у нее в квартире именно Чистый, она и так уже впутана… Но что еще?

Ждать, авось он выползет на улицу? А зачем ему выползать, если две женщины еду и спиртное носят и даже личная парикмахерша на дому навещает. А главное, стрельба на улице совершенно исключалась – по улице люди ходят.

Ну, положим, когда-нибудь он оставит это гнездо, можно будет проводить его до удобного места, чтобы исключить риск для посторонних граждан, и там взять. Но когда ему надоест отсиживаться в Бескудникове? Сколько дней придется держать засаду? Себе дороже… Нет, тактика пассивного ожидания не годилась. Короткое и Фокин были в этом согласны с Басковым.

– Хорошо, – сказал довольный их решением Басков. – Но надо все-таки потолковать с Тарасовой…

… Антонина Тарасова работала, как и ее подруга Сомова, парикмахером, но в другом салоне. Басков представился заведующей и попросил позвать Тарасову сейчас же, сию минуту. Та пришла с ножницами и расческой в руках – оставила клиента. Басков и ей показал служебное удостоверение, но она глядеть и не подумала – растерянна была, голубые глаза раскрыты широко и не мигают, словно у ребенка, которому рассказывают страшную сказку.

– Вы присядьте, – как можно приветливее пригласил Басков, когда любопытная заведующая вышла и прикрыла за собою дверь.

Тарасова села, опустила руки с ножницами и расческой на колени.

– Извините, Антонина…

Но Тарасова не уловила по паузе, что он не знает ее отчества, и Басков повторил:

– Антонина…

– Михайловна, – наконец робко подсказала она.

– Вы не волнуйтесь, Антонина Михайловна, мы к вам за помощью.

– Пожалуйста.

– Кто у вас живет?

– Знакомый подруги, Зины Сомовой.

– Зовут его как?

– Митя.

– А фамилия? Она смутилась, пожала плечиком.

– Да вот не знаю. Мы ведь с нею недавно дружим, она не говорила фамилию. Попросила просто, чтобы пожил. Мои сейчас на юге, до школы…

– А он кто?

– Честное слово, не знаю.

– Ничего странного не замечали?

Она понемногу пришла в себя.

– Пьяница, по-моему. И из дому ни ногой.

Басков достал из кармана три фотокарточки, на одной из которых был изображен Чистый, показал их Тарасовой. Она тотчас его узнала, ткнула в карточку расческой.