Луи Жаколио - Покоритель джунглей

• Название: Покоритель джунглей
• Автор: Луи Жаколио
• Издательство: Нюанс
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1992
• ISBN: 5-88610-107-1

Впервые на русском языке роман известного французского писателя Луи Жаколио «Покоритель джунглей» был опубликован в конце прошлого века под названием «В трущобах Индии».

---

— Злюка, — продолжал Сердар, — разве можно оставлять друзей, не предупредив их! А может, кухня нашего друга Барнетта пришлась тебе не по вкусу? А ведь он вчера превзошел самого себя.

— Ури! Ури! Ури! — ответил факир с тупым равнодушием.

Сердар подумал, что эта игра может длиться долго и так он не продвинется ни на шаг. Он чувствовал, как кровь кипела у него в жилах, и с трудом сдерживался, чтобы не бросить тоте в лицо всю правду. Вместе с тем Сердар хотел разглядеть в поведении хитрого мошенника хоть малейший намек на то, что он не заблуждался на его счет. Разумеется, слова, услышанные Нариндрой, являлись самым веским из доказательств, но в этом тщедушном существе было столько искренности и прямодушия, все черты его дышали такой непринужденностью, такой наивной радостью от встречи с другом, что Покоритель джунглей порой спрашивал себя, не ошибся ли Нариндра.

Сердар решил сделать последнюю попытку, прежде чем прибегнуть к принуждению, в которое он верил слабо. Подобные меры почти не действуют на факиров, привыкших легко сносить лишения и физическую боль. Не было еще случая, чтобы от одного из этих людей удалось чего-то добиться, если он дал клятву молчать.

Надо было попытаться застать его врасплох, добиться самой незначительной реакции с его стороны, а затем подействовать на него с помощью кастовых или религиозных предрассудков, имеющих над индусами безграничную власть.

На этом Сердар остановился, решив в случае неудачи посадить мнимого тоту под арест, чтобы он не мог причинить им никакого вреда.

Стараясь не глядеть на тоту слишком пристально и внимательно, чтобы не возбудить у него подозрений, но одновременно не спуская с него глаз, Сердар продолжал дружеским тоном:

— Ты хорошо сделал, что вернулся, несчастное, заброшенное существо. У нас ты ни в чем не будешь нуждаться, равно как и твои пантеры, к которым ты так привязан.

Затем, глядя ему прямо в лицо, он быстро бросил ему фразу, услышанную Нариндрой: «Тише, Нера! Тише, Сита! Поспешим, сегодня мы славно поработали!»

Как ни был мнимый тота готов к своей роли, удар был слишком силен и неожидан, чтобы он мог встретить его обычным равнодушием. Глаза его сверкнули, брови невольно сдвинулись, и он бросил быстрый взгляд в сторону коридора, через который вошел, словно взвешивая шансы на спасение. Но все это длилось лишь мгновение, тота не выдал себя ни одним движением. На лице его застыло все то же выражение детской наивности, которое ему так хорошо удавалось, и он в третий раз повторил слово, которым выражал все свои эмоции: «Ури! Ури!» — сопроводив его веселым взрывом хохота, который должен был скрыть его ужас, ибо в этот момент он, несомненно, считал, что погиб.

Сколь мимолетной ни была реакция факира, она не ускользнула от Сердара, довольного достигнутым результатом. Он подождал, пока закончится приступ веселья, и сказал мнимому тоте голосом, исключавшим впредь всякое лицемерие:

— Прекрасно сыграно, малабарец, но комедия довольно продолжалась, встань, и если ты дорожишь жизнью, отвечай на наши вопросы.

Сердар говорил резко, без обиняков, и факир понял, что притворством ничего не добьется. Подчиняясь приказу, он встал и, прислонившись к стене, ждал с выражением глубокого презрения и полнейшего равнодушия. Это уже был не хилый тупица, не урод-недоносок, а существо мужественное и сильное, несмотря на свою невероятную худобу; резко очерченные черты его лица дышали энергией.

Этому человеку потребовалась огромная сила воли в соединении с тончайшим искусством, чтобы сыграть свою роль с таким совершенством, что все были введены в заблуждение. В какой-то момент Сердар начал было сомневаться в истинности рассказа Нариндры.

— Хорошо, — сказал Сердар, видя, что тота повиновался. — Ты признаешься, следовательно, что понимаешь по-каннарски. Продолжай в том же духе, и я думаю, мы сможем договориться. Главное, не пытайся лгать.

— Рам-Шудор отвечает, когда ему угодно, молчит, когда хочет, но Рам-Шудор никогда не лжет, — с достоинством ответил индус.

— Кто послал тебя сюда шпионить за нами?

Факир покачал головой и не произнес ни слова.

— Ты напрасно пытаешься скрыть его имя, — продолжал Сердар, — мы его знаем, это Кишнайя, предводитель тугов в Меваре.

При этих словах индус с любопытством и удивлением взглянул на собеседника. Присутствующие заключили из этого, что Кишнайя, как обычно, действовал исподтишка и не подозревал, что о его присутствии известно.

— Посмотри на нас хорошенько, — продолжил допрос Сердар. — Ты знаешь всех, кто здесь находится?

— Нет, — ответил факир, внимательно оглядев всех по очереди.

— Ты можешь в этом поклясться?

— Клянусь Шивой, карающим клятвопреступников.

— Значит, ты нас не знаешь, тебе не за что нам мстить, и ты согласился служить человеку из самой презираемой в Индии касты, чтобы выдать нас ему?

Индус ничего не ответил, но было видно, что он борется с сильным волнением.

— Я думал, — продолжал Сердар, — что факиры посвятили свою жизнь служению богам и среди них не найдется ни одного, который согласился бы стать шпионом грабителей и убийц.

— Рам-Шудор не шпион, Рам-Шудор никогда не делал зла, — угрюмо ответил индус, — но у Рам-Шудора есть дочь, она была радостью его дома, и сегодня старая Парвади оплакивает свою дочь Анниаму, которую туги похитили, чтобы принести ее в жертву во время следующей пуджи. Рам-Шудор ослаб духом, когда Кишнайя пришел и сказал ему: «Сделай это, и тебе вернут дочь». И Рам-Шудор сделал то, что велел ему Кишнайя, лишь бы старая Парвади не плакала больше, лишь бы ему вернули Анниаму.

Рыдания перехватывали голос факира, по лицу его струились слезы. В гроте воцарилось глубокое молчание. Закаленные в боях люди, сотни раз жертвовавшие жизнью на полях сражений, почувствовали, как их охватывает волнение, они испытывали бесконечную жалость и сострадание к отцу, оплакивавшему дочь, забывая, что этот человек хотел предать их. Сердар заговорил снова, стараясь, чтобы голос его звучал сурово:

— Итак, ты признаешь, что нашими жизнями ты хотел расплатиться за жизнь дочери. Какого наказания ты заслуживаешь за это?

— Смерти, — ответил индус, к которому вернулась его уверенность.

— Ну что же, ты сам вынес себе приговор.

Потом, бросив на друзей многозначительный взгляд, Сердар добавил:

— Даю тебе пять минут, чтобы приготовиться к смерти.

— Спасибо, сахиб, — сказал факир без всякой рисовки, — я хотел бы только попрощаться с моими бедными зверями. Они всегда были мне верны и так любили Анниаму!

— Так-так, вот и началось! — воскликнул Барбассон по-французски, чтобы индус не понял его. — Вот и начались всякие фокусы, чтобы позвать на помощь пантер, а затем удрать. Ах, Боже ты мой, это было слишком прекрасно, право слово, уж слишком, он даже древних обскакал, клянусь честью, я чуть было не разрыдался.

— Вы ошибаетесь, Барбассон, — резко бросил ему Рама-Модели, — вы не знаете моих соотечественников. Этот человек решил умереть и не попытается бежать.

— Э-э! Хотел бы я проверить ваши слова, да уж слишком это опасное дело.

— Что ты скажешь, Рама? — спросил Сердар, слегка колеблясь.

— Я ручаюсь за него, — просто ответил заклинатель.

— И я тоже, — добавил Нариндра.

Нана-Сахиб кивнул в знак согласия.

Встретив такое единодушие, Сердар уступил.

— Если все удастся, а я начинаю в это верить, у нас будет прекрасное пополнение.

Он сделал факиру знак следовать за собой и направился к выходу во внутреннюю долину, где остались пантеры, приказав Сами быть вблизи с оружием в руках, ибо Сердар не хотел стать жертвой своего великодушия.

Последовавшая затем сцена была поистине удивительной. Рам-Шудор, выйдя за порог пещеры, позвал животных, резвившихся в долине. Пантеры примчались на его зов и осыпали хозяина ласками. Радостно вскрикивая и мурлыча с невыразимой нежностью, они лизали ему руки и лицо, катались у него в ногах, вскакивали, одним прыжком перепрыгивали через него, делали вид, что хотят убежать, затем возвращались, запыхавшись, снова ложились у его ног, вымаливая взглядом новые ласки, которыми их щедро одаривал факир.

— Я взял их совсем маленькими, — сказал он Сердару, — от одной матери. Они были еще слепые, а когда они начали ходить и играть, то принимали меня за мать и кричали, если я оставлял их одних. Они никогда и никому не сделали ничего дурного, возьмите их в возмещение за то зло, которое я хотел вам причинить… Вот и все, я готов.

— Хорошо, — сказал Сердар, заряжая револьвер.

— О, не здесь, мои звери разорвут вас, если увидят, что я упал рядом с вами.

— Тогда войдем в пещеру, и им ничего не будет видно.

Они вернулись в пещеру, и скала тотчас закрылась за ними, теперь уже пантеры не могли защитить хозяина.