Луи Жаколио - Покоритель джунглей

• Название: Покоритель джунглей
• Автор: Луи Жаколио
• Издательство: Нюанс
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1992
• ISBN: 5-88610-107-1

Впервые на русском языке роман известного французского писателя Луи Жаколио «Покоритель джунглей» был опубликован в конце прошлого века под названием «В трущобах Индии».

---

Барбассон понял, что при такой скорости и попутном ветре вероятность догнать Сердара была велика, хотя перегон был короток.

Через полчаса пары на «Радже» были разведены: провансалец был восхищен порядком и дисциплиной, царившими на судне, тем, как механики, кочегары и матросы выполняют свои обязанности и распоряжения капитана. Такое он видел только на военных судах, где раньше служил.

— Экипаж у тебя отборный, — сказал ему Ковинда-Шетти, — судно — каких мало. Если вас постигнет неудача, значит, боги не хотят изменить того, что начертано в Книге судеб.

Жизнь Сердара зависела от этого хрупкого челнока. Она зависела от небрежно проложенного курса, от ошибки компаса, неточности в расчете, оплошности рулевого… Малейшее отклонение в пути означало опоздание, за которое Покоритель джунглей поплатится головой. Эти каждодневные в морской жизни происшествия, которые никак не влияют на конечный результат обычного путешествия и исправляются в дороге, в данном случае приобретали огромную важность, тем более что всего за два дня пути исправить даже самую незначительную ошибку было невозможно.

Поэтому Барбассон должен был не только призвать на помощь свои качества отличного моряка, но и следить за тем, чтобы никто на борту не допустил ни малейшей небрежности.

Когда он объяснил судовладельцу, что ему совершенно необходимо встретиться с Сердаром до его прибытия на Цейлон, тот ответил:

— Тогда вам не надо гнаться за «Дианой», держите курс прямо на остров на полной скорости. Судя по всему, вы доберетесь до Пуант-де-Галль раньше нее, крейсируйте у входа в гавань, пока не заметите шхуну. Раз вам не надо разыскивать в пространстве движущуюся точку, то не придется и опасаться ошибки, тем более что отсюда до Пуант-де-Галль самый короткий путь — вдоль побережья.

— Вы правы, — сказал Барбассон, пораженный верностью его рассуждений, — успех моего предприятия теперь обеспечен.

— Желаю вам этого, — наставительно ответил индус, — но помните, что в море никогда нельзя ручаться за то, что произойдет через час, а уж тем более — через день.

Несколько минут спустя «Раджа» вышел из порта и, легкий, словно ласточка, направился в открытое море.

Бросив морякам обычное «полный вперед!», провансалец, стоя на мостике вахтенного, почувствовал, как его охватывает острое наслаждение, которое испытывают настоящие моряки всякий раз, когда после долгого пребывания на земле выходят в море.

Обращаясь к изящному кораблю, которым он командовал, показав торжественным жестом на широкую водную гладь, сверкавшую тысячей радужных огней, провансалец воскликнул, подражая изречению древних:

— Вперед! Ты несешь Барбассона и счастье Сердара!

Часть четвертая Месть Покорителя джунглей

Глава I

Последние фокусы Рам-Шудора. — Прибытие «Дианы» на Цейлон. — Встреча с Барбассоном. — Хитрость факира. — Уильям Браун предупрежден. — План Барбассона. — Приговор факиру. — Заклинатель и две пантеры. — Повешен.

«Диана» удачно и, главное, на удивление быстро добралась до места назначения. Уже через двое суток на закате солнца она подходила к Пуант-де-Галль, тогда как обычно на подобный переход требуется от пятидесяти до шестидесяти часов.

Получасом раньше шхуна могла бы войти в порт, но теперь Сердар и его спутники вынуждены были провести ночь в открытом море. Вход в гавань из-за многочисленных песчаных мелей закрывали каждый вечер в шесть часов по выстрелу из пушки.

Для тех, кто хорошо знал Сердара раньше, он был неузнаваем. Веселый, жизнерадостный, разговорчивый, Покоритель джунглей словно начал новую жизнь. Нариндра и Рама, всегда видевшие его мрачным, погруженным в себя, могли бы по праву удивиться столь разительной перемене, если бы не знали о горькой тайне его жизни, объяснявшей печаль в прошлом, если б не стали свидетелями недавних событий, вернувших другу семью и объяснявших радостное настроение Сердара.

Однако до успешной развязки было еще далеко, и хотя горизонт основательно расчистился, два верных друга видели на нем еще немало черных пятен, вызывавших их законное беспокойство в связи с новыми планами Сердара. Они опасались не за себя. Давно уже их преданность человеку, посвятившему себя борьбе за независимость Индии, подразумевала полное отречение от собственных интересов и даже жизни. Соображения личного свойства не влияли на опасения, которые друзьям по-прежнему внушало будущее.

Нариндра и Рама думали только о Сердаре, дышали только им, но к их нежности примешивалось беспокойство. В отличие от него они вовсе не пребывали в беззаботно-радужном настроении, ибо боялись, как бы дерзкий план, задуманный Сердаром, не провалился из-за каких-нибудь непредвиденных осложнений, как бы волею случая он не попал вновь в руки своего самого жестокого и беспощадного врага. Ненависть губернатора к Сердару должна была возрасти из-за мучений, перенесенных тем после трагической дуэли, едва не стоившей ему жизни.

Насколько возросли бы их опасения, если бы они подозревали, какую дьявольскую роль в происходящих событиях согласился играть подлый Рам-Шудор. Поддавшись собственному великодушию, обманутые негодяем, ловко сыгравшим свою роль, они вступились за него, когда скептик Барбассон начал было подозревать факира, но любой на их месте был бы введен в заблуждение. Ибо ни один факир, ни один индус не осмелился бы переступить через страшную клятву, это запрещали не только религиозные верования, но и кастовые традиции, понятия о чести, существовавшие в стране. На подобное клятвоотступничество был способен только туг, однако Нариндра и Рама не знали, что мнимый факир принадлежал к касте душителей. Власть клятвы над всеми индусами такова, что если бы Рам-Шудора попросили поклясться богиней Кали, он бы наотрез отказался. А если бы дал требуемую клятву, никакая сила на свете, даже месть всех его сообщников, не заставила бы его отступить от данного слова.

За редким исключением, примером которого являлись Рама и Нариндра, вопрос чести в Индии трактуется весьма своеобразно: человек считается порядочным или бесчестным в зависимости от данной им клятвы. Несмотря на то, что Рам-Шудору удалось обмануть обычно бдительных друзей, они испытывали к нему инстинктивное отвращение. Для них было большим облегчением то, что Сердар согласился взять факира с собой, а не оставил его в Нухурмуре. Они полагали, что соблазн был слишком велик, и боялись, как бы Рам-Шудор не раскрыл секрет их убежища и не выдал англичанам Сердара и Нана-Сахиба, прельстившись обещанной наградой. Теперь же они могли следить за всеми его действиями и пресечь их при малейшем подозрении.

Поразительно, но сейчас они вновь ошибались, ибо план Кишнайи был так хорошо задуман, что представлял собой обоюдоострое оружие. Если бы Рам-Шудора оставили в Нухурмуре, он выдал бы Нана-Сахиба. Находясь на «Диане», он готовился выдать Сердара. Нариндра и Рама предвидели лишь первую возможность. Что касается второй, их недоверие к факиру могло сыграть здесь свою положительную роль, тем более что оно резко возросло с тех пор, как они покинули Гоа. Если не считать худобы, Рам-Шудор вовсе не походил на факира. Эти люди, воспитывающиеся в пагодах в обществе браминов, приобретают определенные привычки, манеру поведения и речи, а их-то Нариндра и Рама не замечали у Рам-Шудора. Утром и вечером факиры всегда совершают предписанные религиозными правилами омовения. При восходе и закате солнца кладут поклоны Индре, богу света и огня. Три раза в день читают гимны «Веды» в честь предков и все свои поступки сопровождают стихами и заклинаниями, которые привлекают добрых духов и отгоняют злых. Ничего этого Рам-Шудор не исполнял и казался настолько чужд всех перечисленных обычаев, что на второй день путешествия у Рамы и Нариндры, естественно, возникли подозрения.

Для них было ясно, что Рам-Шудор — не факир, что к этой роли он был совершенно не готов, иначе добросовестно исполнял бы все обряды, чтобы усыпить их бдительность. Друзья пришли к такому заключению, понаблюдав за ним в течение суток: жизнь на борту судна не позволяла уединиться и избежать пристального взгляда окружающих.

Но если Рам-Шудор не факир, в чем не было теперь сомнения, если он выдал себя за факира, чтобы скрыть истинные намерения, кого он хотел обмануть и кем был направлен?

Таков был двойной вопрос, вставший перед Нариндрой и Рамой во второй вечер их плавания, когда, уединившись в своей каюте, они обменивались впечатлениями от прошедшего дня. На первый из них они ответили легко: на борту «Дианы» интересовать Рам-Шудора мог только Сердар. Человек, сыгравший такую роль в войне за независимость, прославившийся своими подвигами, имел немало ярых врагов, с ожесточением и ненавистью преследовавших его, и представлял несомненный интерес для предателя. Что касается второго вопроса, то, рассуждая логически, Нариндра и Рама пришли к заключению, которое, как станет ясно из последующих событий, оказалось абсолютно верным.