Луи Жаколио - Покоритель джунглей

• Название: Покоритель джунглей
• Автор: Луи Жаколио
• Издательство: Нюанс
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1992
• ISBN: 5-88610-107-1

Впервые на русском языке роман известного французского писателя Луи Жаколио «Покоритель джунглей» был опубликован в конце прошлого века под названием «В трущобах Индии».

---

— Я скоро последую вашему примеру, — сказал ему сэр Уильям, — я не собираюсь оставаться на ужин. Леди Браун выполнит обязанности хозяйки, а гости извинят меня, они знают, что после ужасной раны, полученной в прошлом году, здоровье мое пошатнулось.

— Вы стали жертвой несчастного случая? — спросил провансалец, прекрасно зная, в чем дело.

— Нет, это было покушение на убийство, и его подлый виновник, до сих пор ускользавший от меня, в этот час уже, должно быть, понес заслуженное наказание, ибо он находился на борту судна, в погоню за которым отправилась «Королева Виктория»… Но я толкую вам о вещах, вовсе для вас неинтересных, и только напрасно задерживаю вас.

Они крепко пожали друг другу руки, и Барбассон не спеша отправился в отведенные ему апартаменты, расположенные в правом крыле особняка, на втором этаже. Он был единственным из всех приглашенных, кому губернатор предложил гостеприимство. Те из гостей, кто не хотел ночью возвращаться в Пуант-де-Галль, вынуждены были разместиться в гостиницах Канди. Таким образом, у наших друзей была уверенность, что никто из посторонних не помешает осуществлению плана Сердара. Загородный дом губернаторов Цейлона, сооружение современной постройки, может сойти за настоящий дворец по своим размерам и количеству служб. Он расположен в очаровательной долине, поражающей богатой растительностью, благоухающими тенистыми рощами и большим количеством ручейков, с журчанием сбегающих с гор, со всех сторон окружающих долину. Горы эти, постепенно набирая высоту, заканчиваются знаменитым Адамовым пиком, где, по преданию, появился на земле первый человек. Путешественникам до сих пор показывают след ноги, который оставил Будда, поднимаясь в небо после того, как сотворил первую человеческую пару.

Загородный дом губернаторов, где они живут в течение всего жаркого времени года, с мая по октябрь, отличается небывалым комфортом, о котором можно только мечтать, и самые роскошные дома Европы дают о нем весьма слабое представление. Особняк состоит из главного здания, где находятся гостиные, залы для празднеств и приемов, рабочий кабинет губернатора, столовые и залы совета, где губернатор собирает чиновников, заведующих различными службами. Особняк имеет, кроме того, два крыла, где располагались частные апартаменты: в левом — леди Браун, в правом — сэра Уильяма. Дети и слуги-европейцы жили в соседнем флигеле.

Вдоль всего второго этажа тянулась просторная веранда, соединявшая все комнаты между собой и позволявшая тем самым не заходить внутрь дворца. Комнаты, отведенные сэром Уильямом Барбассону, находились, как он сказал, рядом с его собственными. Они обычно пустовали, за исключением тех редких случаев, когда губернатор Цейлона принимал своих коллег из Мадраса и Бомбея или вице-короля Калькутты.

Ошибка сэра Уильяма Брауна относительно истинного положения Барбассона в обществе была не столь невероятна, как кажется с первого взгляда, ибо богатство и красота яхты стоимостью в несколько миллионов предполагали состояние и ранг, соответствующие этому королевскому капризу.

За исключением адъютанта губернатора, его друга и наперсника, в эту часть дворца не допускались посторонние. Кроме апартаментов здесь находились курительная комната, ванная, библиотека, маленькая гостиная, бильярдная, кабинет губернатора — это был комфортабельный и уютный home настоящего джентльмена, где бывали только его жена, дети и самые близкие друзья.

В Индии климат требует того, чтобы помещения постоянно проветривались, двери комнат в домах никогда не закрываются, их заменяют обычные портьеры, к тому же прихваченные с боков. Поэтому прислугу обычно удаляют, и она является на зов только по электрическому звонку, соединенному с табло, на котором видно, из какой комнаты звонят и какой требуется слуга.

Барбассон, едва поднявшись на второй этаж, воспользовался этими обычаями и, зная, что не встретит никого из слуг, отправился на разведку, пытаясь разобраться в расположении комнат и определить, как попасть в спальню губернатора. Он все же опасался быть застигнутым сэром Уильямом и почти не обратил внимания на неслыханную роскошь обстановки.

Друзей своих он нашел на веранде, по туземному обычаю они сидели на корточках у дверей его комнат, рядом с ними стояла знаменитая клетка, предназначенная для пантер. Но тот, кто случайно открыл бы ее, поразился бы тому, что она пуста. Внизу на циновках спали четыре матроса из свиты дона Васко Барбассонто… По крайней мере они получили приказ спать.

Разыскания свои Барбассон совершал в одиночку, если бы их застали вместе, последствия были бы непредсказуемы. Эта предосторожность не была излишней, ибо едва провансалец вернулся, как показался губернатор в сопровождении двух слуг, которые шли впереди и несли факел.

— Ну, — спросил сэр Уильям, — как поживают ваши новые постояльцы?

— С благоразумием, достойным похвалы, мой дорогой губернатор, — ответил Барбассон с присущей ему уверенностью. — Вы хотите взглянуть на них?

— Не стоит беспокоить их, мой дорогой герцог.

И приподняв руку в знак приветствия, он прошел к себе.

Было слышно, как он говорил слугам, отсылая их:

— Скажите господину О’Келли, — это был его любимый адъютант, — пусть он следит за тем, чтобы на плечи миледи не пала вся тяжесть по приему гостей, передайте, что я прошу его остаться до конца бала.

Таким образом губернатор сам устранил последние препятствия, которые могли бы помешать его похищению. Слуги незаметно удалились, и Барбассон остался с друзьями наедине.

Было около двух часов. Стояла дивная ночь, какие бывают только в тропиках. Луна нежно серебрила верхушки деревьев, уступами располагавшихся на отрогах гор, окружавших долину и то тут, то там перерезанных обширными полосами глубокой черной тени. Тишину нарушали только далекие звуки оркестра, сливаясь с журчанием и говором ручьев, чьи прозрачные воды каскадами стекали по гранитным скалам. Ветерок, напоенный ароматами коричных и гвоздичных деревьев, запахами трав, освежал раскаленную за день атмосферу. Все спало вокруг — туземцы в своих сплетенных из веток хижинах, уставшие птицы в листве, насытившиеся хищники забирались в прохладу своих логовищ. Только молодые пары, опьяненные звуками вальса, без устали кружили по залам особняка, тогда как слуги в ожидании хозяев спали, завернувшись в свои одежды, усеивая белыми пятнами лужайки и соседние рощи.

Но четверо мужчин в тени веранды бодрствовали. Они были готовы по сигналу одного из них осуществить самый дерзкий, самый невероятный, самый удивительный план — похитить из собственного дворца, в самый разгар бала, несмотря на множество гостей, бесчисленных слуг, стражу, часовых, офицеров, в присутствии многолюдной толпы любопытных, собравшихся у ворот, первого сановника страны, сэра Уильяма Брауна, губернатора Цейлона. Сердца их отчаянно бились, но больше всех волновался Сердар.

Сэр Уильям Браун давно спал крепким сном. Барбассон неоднократно подкрадывался к его двери и всякий раз, возвращаясь, сообщал, что до него доносится мерное дыхание губернатора. Готовясь совершить поступок, который был справедливым возмездием за двадцать лет страданий и нравственных мучений, Сердар все еще колебался.

Он боялся не провала, а удачи. Эта благородная, словно высеченная из античного мрамора душа не сомневалась в законности своих действий, нет! Но Сердар говорил себе: «Этот человек погубил меня, он отнял у меня то, что дороже жизни, — честь. Общество, к которому я принадлежал, армия, мундир которой носил, отвергли меня. Но с тех пор прошло двадцать лет. Сегодня он генерал, член Палаты лордов, занимает одну из самых высоких должностей в стране… И если бы дело было только в нем, моя ненависть лишь возросла бы, ведь и я мог добиться того же у себя на родине. Но он женат, небо даровало ему пять дочерей, и, как я успел заметить, у них есть все, чтобы стать гордостью отца и наполнить его сердце любовью. Я видел их, когда мы ждали у входа, с ласковыми словами утешения они раздавали милостыню…» И Сердар спрашивал себя, имеет ли он право разбить пять юных жизней, погрузить невинных в бездну отчаяния, ранить сердце супруги и матери. Бог повелел нам прощать, к тому же даже для самых гнусных злодеяний существует срок давности. Не великодушнее ли было бы простить?

Пока он размышлял так, время летело. Барбассон начал терять терпение, Сердар же не осмеливался поделиться своими мыслями с друзьями. Он знал, что они ему ответят: а его отец, умерший в отчаянии, мать, последовавшая за ним в могилу, ее сломило горе, а родные, на которых его бесчестье бросило тень?.. И, наконец, его сестра, его Диана, которая ехала сюда…

— В самом-то деле! — взорвался наконец Барбассон, в очередной раз вернувшись от двери спальни губернатора. — Долго мы будем еще копаться? Вы что, хотите дождаться восхода солнца, чтобы всех нас сцапали? Сердар, если вы снова забиваете себе голову всякой сентиментальщиной, то я отправляюсь спать и остаюсь Васко Барбассонто, а вы выпутывайтесь как знаете.