Лилия Касмасова - Инферняня (СИ)

• Название: Инферняня (СИ)
• Автор: Лилия Касмасова
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2015

Алисии Меллон повезло: она работает в самой фантастической Корпорации на свете — организации, созданной для защиты интересов нелюдей — инопланетян, вампиров, оборотней, призраков и прочих. Но работает она там всего лишь няней — хотя и необычных младенцев. В один прекрасный день среди ее подопечных оказывается ребенок одного из древних богов. И этого ребенка похищают. Хорошо, что на помощь инферняне приходит агент из Корпорации…

---

Открываю дверь, передо мной стоит совершенно незнакомый парень лет двадцати пяти. Симпатичный, между прочим. Хотя какая разница. Ведь он пришел со мной ругаться.

— Что вам угодно? — надменно говорю я, воображая себя оскорбленной аристократкой, в дом которой ворвались революционеры.

— Вы обалдели? — невежливо кричит он. — Что вы вытворяете? У меня в квартире Ниагарский водопад!

— А я‑то при чем?

Он наконец замечает, что пол в моей прихожей абсолютно сухой. Он пробегается в ванную и кухню, я иду за ним, Петер сидит у меня на руках, укутанный в полотенце.

— Ничего не понимаю, — говорит гость, остановившись посреди кухни. — Может, между перекрытиями трубу прорвало? Но у меня льет по всем стенам, и особенно в гостиной!

— Да что вы! — говорю я.

— А у вас в гостиной сухо?

— Естественно!

Он идет в прихожую, а сам косится в сторону гостиной. Я краем глаза замечаю коробку с туфлями — она мокрая и на ней висит водоросль. Черт!

Я встаю так, чтобы загородить обзор и говорю:

— Чем терять время, бегите и отыщите трубу над вашей гостиной.

— Да — да, — говорит он, потом вдруг вглядывается в Петера, бросает подозрительный взгляд на меня и спрашивает:

— Вы купали сына?

— Это не мой сын, — ответила я. — Я няня.

— А. Так вы его купали? — машинально повторяет он, явно думая о чем‑то своем.

— Нет.

Он улыбается:

— А почему он в полотенце?

— Какое ваше дело? — говорю. Этот тип начал меня бесить.

— И правда, — говорит он и выходит.

— А вы с какого этажа? — кричу я ему вслед, стоя на пороге.

— С пятого, — он приостанавливается на лестнице.

— Но там же живет миссис Дабкин.

— Я Томас Дабкин, ее сын.

— А разве вы не учитесь в колледже? — не то чтобы я знала все о соседях. Но миссис Дабкин мне все уши прожужжала, какой умница ее Томас, и что он первый в их семье получит высшее образование, да еще в самом Принстоне! Он параллельно работал, чтобы оплачивать обучение, да еще умудрялся матери деньгами помогать.

— Учусь, — коротко ответил он и ушел.

Я закрыла дверь. Вообще‑то щас октябрь. До каникул еще далеко. Значит, он бросил учебу? Почему, интересно?

Пообедав супом из пакетика, я отправилась с Петером погулять. Когда втискивала в лифт коляску, мне на помощь пришел сосед Томас. Он как раз поднимался по лестнице ко мне, чтобы сообщить, что течь прекратилась, а вызванный сантехник сказал, что никаких труб над гостиной не проходит. Только я подумала, какой этот парень милый, он спросил, нет ли у меня надувного бассейна. Я поняла, что он снова взялся за свои подлые расспросы, и ответила:

— Знаете, вы не в том возрасте, чтобы плавать в надувном бассейне.

— Вы правы, — сказал он и тут двери лифта закрылись, отгородив меня от него и его дурацких идей.

Погода стояла отличная, солнечная. Петера я одела в как‑то раз забытые у меня запасные одежки Мосика — он едва в них влез, но через минуту половина из нее стала совсем свободной — Петер пожелал не удавливаться тесными тряпками. Я отправилась в парк, по пути обдумывая, надежно ли я спрятала сверток с деньгами и не стоит ли вернуться и перепрятать его. Я положила его в кастрюлю, а кастрюлю поставила в шкаф. Лазят ли воры по кастрюлям? Наверное, только если забыли пообедать перед работой. Что ж, надеюсь, мне попадется сытый вор.

Я заглянула под кружевную занавесь — Петер спал. Видимо, заснул, когда мы заехали на ровную парковую аллею. Звонок, который он углядел на проехавшем ранее мимо нас велосипеде, лежал на подушке, вывалившись из маленького кулачка.

Мне всегда очень нравился наш угол парка. Посреди квадратного пруда на высоком постаменте стояла статуя мальчика, стреляющего из лука, к воде с четырех сторон сходили ступеньки, на берегу по всему периметру располагались скамейки. Я подошла к пустующей скамье, села, а коляску пристроила с торца. Там я просидела с час, пока Петер не проснулся и не стало понемногу темнеть, и отправилась домой.

Уже выходя из лифта, я почувствовала, что что‑то не так. Площадку нашего этажа украшают несколько растений в горшках — питомцы миссис Трюфельс из квартиры напротив — и сейчас одно из них валялось на боку, земля из горшка высыпалась.

Я подкатила коляску к своей двери и увидела, что дверь приоткрыта. Боже, ко мне воры забрались?! И как раз, когда впервые в жизни в моей квартире действительно есть чем поживиться! Не могли они пойти на грабеж вчера?

Но что же делать, что делать?

— Тс — с, — сказала я Петеру и заглянула в щель одним глазом.

В обозреваемой узкой полоске никого видно не было. И звуков никаких из квартиры не раздавалось. Наверное, они уже ушли.

Прожужжал лифт, хлопнула дверь где‑то внизу.

А может, это я, когда уходила, забыла затворить дверь? Да нет же, я точно помню, я еще ключ уронила, когда закрывала.

Когда я раздумывала, что лучше, вырвать из кадки карликовую пальму и с ней ворваться, как с дубиной, в свою квартиру, или ограничиться криком на весь подъезд: «Воры! Воры!», так вот, в этот момент раздались шаги на лестнице: кто‑то поднимался снизу.

Я тихонько, утягивая коляску за собой, отступила от двери и выглянула в пролет. Это был Томас. Увидев меня, он остановился посреди пролета, и, кажется, на несколько секунд растерялся. Потом быстро сказал:

— А я к вам. Я подумал…

Опять он за свое. Я прошипела:

— Нет, садовый опрыскиватель в моем доме не установлен!

— А почему вы шепчете? — спросил он и поднялся на несколько ступенек. — В вашей квартире дверь открыта.

— Я знаю! — прошептала я. — Она такой была, когда я вернулась с прогулки.

— Тогда вам лучше туда не заходить, — едва слышно сказал он.

— Я и не хочу, — прошептала я.

Он кивнул и направился к приоткрытой двери. Заглянул в щелку, нырнул в квартиру, как уж в нору, и притворил дверь за собой.

Я наклонилась над коляской, заглянула под тюль. Петер мне улыбнулся.

— Ничего, — сказала я ему и подмигнула. — Сейчас зайдем домой и поиграем… в ладушки.

— Ла… — сказал он. — Ла — ушки.

— Ла — душ — ки.

— Ладушки, — повторил малыш. Ну какой сообразительный! (Нет, я что, превращаюсь в мамашу, которая скачет от восторга, стоит ее отпрыску выговорить такое сложное слово, как «ня», или самому сграбастать ложку и умудриться зачерпнуть ею кашу? И не важно, что каша в следующий момент оказывается на полу, на платье или на стене?)

Через бесконечную и беспокойную минуту дверь распахнулась, в проеме с сияющей улыбкой стоял Томас:

— Все в порядке. Никого. И кажется, они у вас даже ничего не искали.

— Хорошо бы, — сказала я, вкатываясь с коляской внутрь и думая, что если они что‑нибудь бы искали, то очень даже бы нашли.

— У нас перерыли все шкафы. И когда только успели, меня не было всего минут десять, — сказал он совершенно спокойно, как говорят о погоде, например. — Я спускался в кафе за газетой, а когда пришел, дверь была открыта. Но так как ничего не украли, кроме старых кроссовок, которые к тому же лет пятнадцать как мне малы, то я не стал звать полицию.

Ну, может у тебя вору и нечем было поживиться, кроме старых башмаков, а у меня‑то как раз совершенно наоборот! Кстати, зачем хранить старые кроссовки?

Он будто прочитал недоумение на моем лице и пояснил с неохотой:

— Мама хранила их, потому что я в них первый раз выиграл в школьном футбольном матче.

— Ясно, — сказала я, стремясь побыстрее завершить разговор и бежать проверять, как там зеленые купюры в большой зеленой кастрюле.

И почему я не взяла с собой побольше денег — тысяч десять хотя бы вместо жалкой сотни, которую я прихватила на шоколад, мороженое и прочие мелочи. Мороженое! Я купила его на обратном пути — целое ведерко — и теперь оно медленно, но верно превращалось в молоко.

Томас вышел в подъезд, проговорил:

— Если вор забирался во все квартиры подряд, может, не только мы с тобой пострадали? Пойду справлюсь, как другие.

Да какая мне разница, кто еще пострадал?? А Томас продолжал:

— И давай смотри, что у тебя пропало.

Да знаю я, что. Но все же… Вдруг вор был сыт? Или невнимателен? Или у него было стойкое отвращение к кухням и кастрюлям, потому что… потому что его жена сбежала с поваром?

— Спасибо за помощь! — кричу я Томасу и закрываю дверь перед его носом.

Так, на кухне полнейший порядок: крупы не рассыпаны, холодильник закрыт, дверцы шкафов вовсе не болтаются, криво вися на петлях. Задержав дыхание, подхожу к заветному шкафу. И… открываю.

Пусто! Нет кастрюли! Ноги меня не держат. Я сажусь на пол посреди кухни и начинаю рыдать.

Я знала, все было слишком волшебно, чтобы длиться долго.

Из прихожей доносилось бормотание Петера. Наверное, он уже голодный. Пожалуй, три часа с прошлой кормежки уже прошло. Я разворачиваюсь и хватаюсь рукой за край стола, чтобы подняться. И тут мой взгляд выхватывает темный небольшой кирпичик в углу. Я ползу под стол и вытаскиваю на свет… бумажный перевязанный лентой сверток! Мой сверток с деньгами! Трясущимися руками развязываю ленту: они тут! Две толстых запечатанных пачки и сотенные врассыпную сверху.