Александр Мусин - Церковная старина в современной России

• Название: Церковная старина в современной России
• Автор: Александр Мусин
• Жанр: Визуальные искусства
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-85803-394-3

Книга «Церковная старина в современной России» посвящена сложному и неоднозначному процессу возвращения Русской Православной Церкви ее культурных ценностей и святынь.

В книге анализируются причины возникающих конфликтных ситуаций, судьбы музеев, выселенных из древних храмов, реальные угрозы святыням и памятникам, находящимся в пользовании у религиозных организаций, нездоровые тенденции церковной и общественной жизни, бросающие вызов стабильному развитию культуры и общества.

Особое внимание уделяется положительному опыту взаимоотношения общества, Государства и Церкви в деле сохранения и использования памятников религиозной культуры, в том числе церковно-археологическому движению XIX – начала XX вв., а также роли Императорской Археологической Комиссии.

Книга адресована общественным и государственным деятелям, искусствоведам и археологам, специалистам в области музейного дела и охраны памятников, а также всем, кто искренне заинтересован в настоящем, не показном сохранении культурного наследия Российского Православия и всей русской культуры в целом.

---

Министр культуры Евгений Сидоров обратился к общественности с открытым письмом в «Известиях» (26 октября 1993 г.), пытаясь спасти свои добрые отношения и с музеями, и с патриархией. Он публично признал, что к этому времени церкви было передано более 10 000 икон и литургических предметов и что этот здоровый процесс не должны прервать ни политическая конъюнктура, ни популистские обещания. Однако во время освящения Казанского собора на Красной площади 4 ноября 1993 г. Президент сообщил о принятии решения по вопросу передачи Церкви из Третьяковки Владимирской иконы Божией Матери и Троицы прп. Андрея Рублева, которые будут храниться в Успенском соборе Московского Кремля в герметических кивотах [222].

5 ноября 1993 г. по горячим следам Галерея публикует собственный пресс-релиз, излагающий историю вопроса и видение ситуации изнутри. На фоне политической суеты вокруг иконы отмечалось молчание патриарха, который ни в какие переговоры с Музеем не вступал. Справедливо указывалось, что интересы верующих не требуют сокращения срока жизни гениальных произведений. Здесь впервые публично было сформулировано предложение поместить икону в домовую церковь свт. Николая в Толмачах, существующую при Галерее. Уже 6 ноября в «Известиях» было опубликовано интервью патриарха Алексия (Ридигера) и протоиерея Владимира Дивакова о предстоящем изготовлении специальных кивотов для икон с автоматическим поддержанием необходимого микроклимата для перенесения святынь в Успенский собор. Эти проекты вызывали недоумение музейных хранителей непредсказуемостью новых экспериментов над невосполнимыми шедеврами [223].

9 ноября сотрудники Третьяковки вновь обратились к обществу с заявлением, в котором выражали протест против действия властей, вступающих в противоречие с Указом Президента № 1483 от 30 ноября 1992 г. о государственных гарантиях целостности и неотчуждаемости музейных коллекций. Одновременно авторы письма пытались играть на существующих политических противоречиях между законодательной и исполнительной властями, указывая на необходимость участия парламента в принятии подобных решений. На фоне этой полемики совершенно потерялось из виду, что Церковь и Музей тем временем сами пытались выработать альтернативные меры по сохранению православных святынь. Газета «Вечерняя Москва» от 28 октября 1993 г. опубликовала интервью с протоиереем Николаем Соколовым, настоятелем храма свт. Николая в Толмачах. В здании было предусмотрено специальное техническое оснащение, соответствующее музейным требованиям и церковным канонам. В целях поддержания микроклимата проход в храм станет осуществляться через внутреннюю галерею. В то же время, обществу совершенно не было известно о существовании такого храма при Третьяковской галерее[224].

По поводу ситуации с Владимирской иконой высказались Георгий Вагнер и Борис Рыбаков. Г. Вагнер справедливо говорил, что икона открыта молитве, где бы она ни находилась. Радостное созерцание иконы в музее является не следствием атеизма, а развитием собственно религиозной культуры. Б. Рыбаков писал о том, что русская культура не перенесет нового передела, и отмечал виртуальность церковных музеев, в частности церковно-археологического кабинета в Московской академии. В связи с происходящим высказался декан факультета церковных художеств Свято-Тихоновского института и председатель «Общества ревнителей православной культуры» протоиерей Александр Салтыков. Он, в частности, утверждал, что сведения об изменении состояния иконы недостоверны: «Никаких доказательств, что имело место вздутие, нет». Одновременно он признал, что христианские древности, переданные в храмы патриархии, не содержатся в должном состоянии, и заявил, что не является сторонником поспешной передачи всех православных реликвий, призвав к сотрудничеству между государством, Церковью и научной общественностью.

22 ноября 1993 г. было принято соответствующее распоряжение Президента РФ № 745-р об использовании в богослужебных целях икон Пресвятой Троицы и Владимирской Божией Матери. Здесь предлагалось «согласиться с предложением» московской патриархии и правительства Москвы с учетом того, что эта федеральная собственность будет оставаться неотъемлемой частью фондовой коллекции Третьяковской галереи. Правительству РФ совместно с патриархией было поручено определить правовые, финансовые и материальные условия передачи икон, их сохранности и использования за богослужением. Правительство Москвы по согласованию с патриархией и Минкультом должно обеспечить изготовление специальных средств защиты реликвий[225]. Академик Валентин Янин вспоминает, что в ответ на персональное обращение к Президенту о необходимости принятия взвешенного решения по Владимирской иконе тот ответил: «Не волнуйтесь, эту проблему мы решим трезво». Однако пройдет еще достаточно времени, прежде чем в декабре 1999 г. будет исполнено такое трезвое решение о перенесении образа в храм свт. Николая в Толмачах. Последовавшее же в начале 1994 г. назначение в Галерею нового директора Валентина Родионова было однозначно воспринято околоцерковной общественностью как очередная мера, направленная против передачи реликвии патриархии.

Одновременно достоянием гласности становятся проблемы с Мирожским монастырем во Пскове. Письмо замминистра культуры РФ Т. Никитиной было опубликовано в газете «Новости Пскова» от 7 декабря 1993 г. Здесь отмечалось, что уникальность росписи XII в. в Преображенском соборе и состояние ее сохранности требует поддержания строгих условий температурно-влажностного режима, что исключает совместное использование храма. Решение было оценено псковской общественностью и духовенством как поспешное и неудовлетворительное по отношению не только к церковным, но и к культурным интересам России, поскольку здесь предполагалось организовать иконописный Центр под руководством архимандрита Зинона (Теодора) [226]. Открытие такого Центра все-таки состоялось в 1994 г. [227], что не помешало образованному архимандриту через несколько лет без соответствующих разрешений соорудить на охраняемой территории монастыря русскую баню, врезавшись в культурный слой археологического памятника.

2 марта 1994 г. патриарх Алексий (Ридигер) и министр культуры Е. Сидоров подписали долгосрочное соглашение о сотрудничестве. На следующий день, 3 марта, Министерство отправило этот текст для руководства органам культуры исполнительной власти субъектов федерации (письмо № 01–41/16-11). При исполнении соглашения должны были приниматься во внимание канонические правила и гражданские уставы религиозных объединений, предполагавшие, что эти объединения могут иметь памятники культуры как в собственности, так и в пользовании. Кроме совместного участия в проведении торжественных мероприятий, предполагались создание гарантированной системы охраны и безопасности памятников культового характера (1.2) и организация совместных контрольных служб, осуществляющих надзор за качеством проектных и реставрационных работ на памятниках православной культуры (1.3). Передача движимых и недвижимых памятников в пользование или совместное использование должна была совершаться по согласованию обеих сторон (1.4). В соглашении было прописано, что вывод учреждений культуры из культовых зданий при их передаче патриархии может производиться лишь после предоставления этим организациям равноценных помещений. В центре и на местах предполагалось создание согласительных комиссий и экспертных советов с участием представителей епархий для совместного утверждения документов передачи (1.5). В совместном режиме должна была проводиться работа в библиотеках по выявлению в их фондах бывших церковных книжных собраний, очевидно для последующей передачи патриархии. Минкульт, со своей стороны, должен был обеспечить сохранность наиболее ценных памятников, участвовать в финансировании реставрационных работ и оказывать представителям патриархии содействие в копировании икон, а также научную и методическую помощь в вопросах учета и хранения памятников. В обязательном порядке должна была состояться передача мощей и реликвариев, чудотворных икон и икон с мощами, антиминсов и синодиков, хранящихся в музейных собраниях. Учреждения культуры сохраняли за собой функции балансодержателей памятников православной культуры при их совместном использовании (2.8).

Патриархия со своей стороны обязалась оказывать методическую и консультативную помощь учреждениям культуры, создать единую систему учета и хранения древностей (3.3) и обеспечить доступ специалистов для осмотра памятников церковного искусства при соблюдении канонических норм (3.5). Читатель вправе сам решить, что из принятых договоренностей было исполнено, а что осталось лишь на бумаге. К тому же к этому времени среди епископата сложился и иной взгляд на сотрудничество с Минкультом и его структурами, не предполагавший равноправных отношений. «Архиерейское наставление о поновлении и реставрации святых икон в православных храмах Нижегородской епархии», подписанное покойным митрополитом Николаем (Кутеповым) от 26 июля 1993 г. (.№ 457) гласило: «Указываем и напоминаем… что смыслом и целью реставрации святых икон должно быть выявление не абстрактной художественно-исторической, а литургической, моленной сути образа. Русская Православная Церковь не может больше выступать в роли наблюдателя за реставрацией святынь: роль Церкви – определяющая характер реставрационных работ и указующая формы их ведения».