Джаннетт Уоллс - Дикие лошади. У любой истории есть начало

• Название: Дикие лошади. У любой истории есть начало
• Автор: Джаннетт Уоллс
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-81952-2

«Коровы раньше нас почувствовали приближение опасности». Так начинается история Лили Кейси, женщины, которая всегда ладила с животными лучше, чем с людьми.

В своей семье Лили даже в детском возрасте была самым трезвомыслящим человеком. Когда во время наводнения она вычерпывала воду и спасала младших детей, все остальные молились Богу.

В юности Лили решила выучиться на учителя, но ей пришлось покинуть школу, потому что отец потратил деньги, отложенные на ее образование, на породистых щенков.

Судьба никогда не щадила Лили: она пережила торнадо, наводнения, засуху и Великую депрессию, но сложнее всего оказалось пережить страшное предательство близких.

За годы жизни Лили объездила десятки и сотни диких лошадей, но так и не смогла укротить свою непокорную дочь.

---

Отношение к работе учителем у меня было самое позитивное. Я обожала книги. Я любила учиться. Мне очень нравилось ощущение «Эврика!», когда ты наконец-то что-то поняла или решила сложную задачу. Потом, в классной комнате ты сам себе командир. Может быть, смысл моей жизни был в том, чтобы стать учительницей?

Я постепенно начала свыкаться с этой мыслью, которая мне очень нравилась с самого начала. Неожиданно одна из сестер сообщила, что матушка Альбертина снова хочет меня видеть.

Матушка Альбертина сидела за столом в своем кабинете. Ее лицо было необыкновенно серьезным, таким серьезным, каким я его еще не видела, и от этого у меня появилось плохое предчувствие. «Я должна сообщить тебе не самые приятные новости», — сказала она.

Папа оплатил половину стоимости моего образования в начале года. Когда школа выслала ему документ на оплату второго полугодия, он прислал письмо, в котором извещал, что в связи с изменением обстоятельств он не в состоянии найти необходимую сумму.

«Мне очень жаль, но тебе придется отправиться домой», — сказала матушка Альбертина.

«Но мне здесь нравится, и я не хочу домой».

«Я это прекрасно понимаю, но решение уже принято».

Матушка сообщила, что тщательно обдумала этот вопрос и обсудила его с попечителями, которые не придерживались мнения о том, что школа ведется на благотворительных началах. Если родители обязуются платить за образование, как в случае с моим отцом, школе были необходимы обещанные средства для оплаты расходов, выдачи стипендий, а также поддержки церковных миссий, которые работают в индейских резервациях.

«Я могу начать работать», — сказала я.

«Когда?»

«Я найду время».

«Весь твой день полностью занят. И занять его — это наша обязанность».

Матушка Альбертина сказала, что есть выход. Я могла стать монахиней. Если я присоединюсь к ордену Сестер Святого Лоретто, то церковь оплатит мое образование. Но для этого надо вначале полгода провести послушницей в Калифорнии, а потом жить не в общежитии, а в монастыре. Фактически это означает то, что я стану невестой Христовой и полностью подчинюсь дисциплине ордена.

«Ты подумала о своем призвании?» — спросила меня матушка Альбертина.

Я выдержала паузу и не ответила ей сразу. Если честно, то я не чувствовала энтузиазма при мысли о том, что стану монахиней. Я прекрасно понимала, что сильно обязана Богу за то, что он пощадил мою жизнь во время торнадо, но была уверена, что вернуть этот долг можно и каким-то другим, более гуманным способом.

«Можно подумать до утра?» — спросила я.

«Нужно подумать до утра, — ответила матушка Альбертина, и потом добавила: — Обычно в таких случаях я говорю всем девушкам, что, если у вас нет полной уверенности, ничего хорошего из этого не получится».

Я, конечно, очень хотела остаться в школе, но на самом деле мне не требовалась ночь размышлений, чтобы понять, что я не собираюсь идти в монахини. И не только потому, что монахиням редко приходится кататься верхом. Я не чувствовала, что это мое призвание. Я не была такой божественно спокойной, как все сестры-монахини. Я была большой непоседой. И я не любила, когда мной командуют. И то, что этим командиром мог оказаться папа римский, ситуацию не меняло.

Отец очень меня расстроил. Он не просто взял и перестал платить, как обещал, у него даже не хватило смелости сказать это монахиням в лицо, поэтому он не приехал для того, чтобы меня забрать, а прислал телеграмму, чтобы я вернулась домой на перекладных.

Одетая в свое «мирское» платье, крашенное дома буковым орехом, я с чемоданом сидела в общей зале. Неожиданно появилась матушка Альбертина, для того чтобы отвести меня на станцию. Как только я ее увидела, как мои губы задрожали, а глаза наполнились слезами.

«И не думай начинать себя жалеть, — заявила она. — Поверь, тебе повезло гораздо больше, чем многим девушкам. Господь дал тебе способность не сдаваться и побороть такие сложности, как эта».

Идя по пыльным улицам до станции, я думала только о том, что потеряла свой единственный шанс получить образование, что сейчас возвращаюсь на ранчо Кейси, на котором и проведу всю жизнь, работая в то время, как папа пишет биографию безумного Билли Кида, а мама сидит в шезлонге и вяло обмахивается веером. Кажется, что матушка Альбертина поняла, о чем я думаю. Перед тем как я села в дилижанс, она взяла меня за руку и сказала: «Когда Господь закрывает окно, то Он открывает дверь. Тебе остается только найти эту дверь».

Когда дилижанс подъехал к Тинни, папа уже сидел в телеге напротив отеля. За ним все место было оккупировано четырьмя огромными собаками. Я вылезла из дилижанса, и папа немного криво улыбнулся и помахал рукой. Водитель скинул с крыши дилижанса мой чемодан, и я потащила его к папиной телеге. Папа слез с козел и попытался меня обнять, но я отстранила его руки.

«Ну, что скажешь про этих красавцев?» — спросил папа.

Собаки были черными, и шерсть их блестела. Они сидели и смотрели на происходящее, как помещики из своей усадьбы, и при этом у них жутко текла слюна, которая капала на сиденья. Я никогда в жизни не видела таких крупных собак. Они были настолько большими, что я не могла понять, как засунуть между ними свой чемодан.

«Что произошло с платой за обучение?» — спросила я.

«А, ты про это?»

Папа объяснил, что купил собак у бридера в Швеции, откуда животных и привезли в Нью-Мексико. Это были настоящие датские доги, собаки, которых держала европейская знать и дворяне. Некогда датские доги принадлежали только королям и были предназначены для охоты на диких кабанов. Папа убедительно вещал о том, что это очень практичные и престижные собаки. И он заверил меня в том, что к западу от Миссисипи ни у кого таких собак не было. Он сообщил, что четыре собаки стоили ему восемьсот долларов, но как только он начнет продавать щенят, он быстро «отобьет» расходы и потом еще прекрасно заработает.

«Так, значит, ты взял деньги, отложенные на мое образование, и купил этих собак?»

«Следи за своим тоном, — ответил папа. И потом добавил: — Тебе не надо было ходить в эту школу. Пустая трата денег. Я научу тебя всему, что тебе нужно знать, а мама добавит немного глянца правильного поведения».

«Так ты и Бастера из школы взял?»

«Нет. Он — мальчик, и ему нужен диплом, если он хочет чего-то добиться в жизни. — Папа подтолкнул собак и нашел пустое место, куда можно было поставить мой чемодан. — И кроме всего прочего, ты нам нужна на ранчо», — добавил он.

По дороге к ранчо Кейси говорил в основном папа. Он рассказывал о том, какой у собак чудесный характер, и как его собаки привлекают интерес. Я пропустила мимо ушей его болтовню о финансовых перспективах. Я начала задумываться о том, что покупка собак дала ему повод отказаться платить за мое образование для того, чтобы просто вернуть меня домой. Я задумалась и о том, где же, черт возьми, находится та новая дверь, о которой говорила матушка Альбертина.

За месяцы моего отсутствия ранчо пришло в запустение. Доски забора кое-где вывалились, в курятнике было не мыто, и пол в сарае надо было срочно подмести.

Чтобы помочь управляться с делами на ранчо, папа пригласил Захария Клеменса с его женой и дочерью. Эта семья теперь жила в небольшом сарае на границе ранчо. Мама считала, что семья Клеменсов была нам не ровней, потому что они были нищими, как церковные крысы. Они были такими нищими, что вместо занавесок на окнах у них была бумага, а когда они только приехали, и папа подарил им дыню, они оставили косточки для рассады и засолили оставшиеся корки.

Но мне нравилась семья Клеменсов, и в особенности их дочь Дороти, которая умела работать. Она была молодой и крепкой девушкой с пышными формами. Несмотря на бородавку на подбородке, Дороти была красивой. Она могла освежевать корову, ловить зайцев и занималась огородом, который Клеменсы отгородили на нашей территории. Большую часть времени Дороти проводила около огромного чана, подвешенного над костром. Она варила еду, мыло, а также стирала и красила одежду для жителей Тинни.

Папа решил, что датских догов не стоит привязывать и они могут спокойно гулять по территории. Однажды через несколько недель после моего возвращения в нашу дверь постучалась Дороти и сообщила, что собирала орехи-пеканы на границе нашего ранчо и участка нашего соседа старика Пакета и нашла там трупы четырех собак, которых кто-то застрелил. Папа в ярости начал запрягать повозку и поехал поговорить со стариком Пакетом.

Все мы очень переживали по поводу того, как пройдет этот разговор. Однако говорить о своих страхах не имело смысла, поэтому никто не обсуждал происходящее. В ожидании возвращения папы мы с Дороти решили забраться на ограду и очищать орехи-пеканы от скорлупы. Обычно папа старался не загонять лошадей, но когда он подъехал к ограде на запряженном в повозку мерине, животное было в пене и едва переводило дух.