Сергей Парамонов - История руссов. Славяне или норманны?

• Название: История руссов. Славяне или норманны?
• Автор: Сергей Парамонов
• Жанр: История
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-9533-6135-4

Вопрос о происхождении русского государства и его культуры, вопрос становления Киевской Руси и возникновения Руси Новгородской, истоки славянской общности, языка и государственности, — вот главные темы, на протяжении многих лет интересовавшие русского эмигранта, биолога-энтомолога Сергея Яковлевича Парамонова (литературный псевдоним Сергей Лесной). В своих работах («Слово о полку Игореве», «Откуда ты, Русь?», «Влесова Книга», «Пересмотр основ истории славян» и др.) он аргументированно, с привлечением многочисленных источников, разоблачает устоявшиеся мифы древней русской истории. Издательство предлагает вниманию читателей первый том самого известного труда С. Лесного «История руссов в неизвращенном виде», изданного в 10 выпусках за собственный счет автором в 1953–1960 гг. В настоящем томе С. Лесной исследует вопросы взаимоотношений Древней Руси с ее соседями — Византией и Скандинавией, истории призвания варягов на Русь и раннего христианства на Руси. Почему новгородцы стали называться «русью»? Была ли княгиня Ольга славянкой? Какие скандинавские имена и названия можно найти в русских летописях? Существовало ли христианство на Руси до Владимира? Когда писалась первая русская летопись? Вот лишь некоторые из вопросов, затрагиваемых автором.

---

Из этой цитаты видно, что в мае 839 года ко двору императора Людовика Благочестивого в Ингельгейм явилось посольство от византийского императора Феофила. В особом письме последний просил Людовика пропустить через его земли послов «народа Рос», которые были в Царьграде для заключения дружественного договора, но не могли вернуться домой тем же путем, ибо он захвачен свирепыми варварами.

Император Людовик произвел расследование, причем выяснилось, что послы, о которых хлопотал император Феофил, на самом деле шведы. Так как Людовик опасался, что эти люди могут оказаться лазутчиками (exploratores) норманнов, которых он имел основание бояться, то он задержал их до дальнейшего выяснения дела. О последующей судьбе их Пруденций ничего не сообщает.

Эта цитата дала основание норманистам утверждать, что здесь имеется блестящее доказательство того, что «Русь» — это скандинавы, германцы, а не славяне. Послы называли себя «от народа Рос», при подробном расследовании они оказались шведами, следовательно, Русь = шведы.

Трудно понять научную непритязательность подобных ученых. Логики они, очевидно, не изучали, а если и изучали, то недостаточно усвоили. Перед нами типичнейшая логическая ошибка, разбираемая на первых страницах учебника логики: «китаец — человек», «негр — человек», — следовательно китаец есть негр.

В данном случае мы имеем: послы (так они говорили) от народа «Русь», послы (как узнал Людовик) — шведы, — следовательно, «Русь = шведы». Становится стыдно, что ученые споткнулись о такое пустячное логическое препятствие, элементарнейшую задачу логики.

Из свидетельства епископа Пруденция, человека почтенного и ученого, бесспорно вытекает одно: послы, именовавшие себя от племени «Рос», оказались шведами, но это не значит еще, что Русь и шведы — одно и то же.

Если бы «Рос» и шведы были одно и то же, то никакого недоумения и расследования это не возбудило бы (допустим, англичанин назвал бы себя британцем, взволновало ли бы это кого-нибудь?).

Если же было специальное расследование, то именно потому, что Русь не шведы. Подозрение было вполне обоснованно: если ты швед, почему ты называешь себя руссом?

Не может быть даже и речи, что здесь произошло недоразумение, некоторая путаница понятий, что вместо широкого племенного понятия (шведы) послы употребили более частное («Рос»). Если бы это было общеупотребительно и понятно, то у Людовика не было бы никаких оснований поднимать историю, если же оно было малоупотребительно и непонятно, то у послов не было оснований его употреблять. Ведь послы нуждались в чем-то, что служило аргументом в их пользу и помогло бы убедить Людовика пропустить их через его земли.

Некоторые (в том числе и Баумгартен, 1939) допускают даже, что сам император Феофил, рекомендовавший послов Людовику, не знал, что это за народ. И можно же такое придумать, что император Феофил, заключавший с народом «Рос» дружественный договор, не знал, с кем он заключает договор! Баумгартен говорит: «Il parait aussi que les Russes étaient encore inconnus aux Byzantins» — «Кажется также, что руссы еще не были знакомы с византийцами» (фр.) (р. 9). На деле совершенно очевидно, что послы употребили имя «Рос», как общеизвестное, дававшее им возможность убедить Людовика пойти им навстречу, ибо что он мог возразить против естественного желания людей вернуться домой, на родину?!

В дальнейших наших рассуждениях перед нами такие возможности: 1) послы были действительно славяне — «Русь», 2) послы были шведами, желавшими обмануть Людовика, употребив имя «Рос» как хитрое прикрытие, 3) послы были шведами по национальности, но являлись уполномоченными Руси в переговорах с Византией.

Если послы были действительно от племени «Рос», т. е. славянами, можем ли допустить, что Людовик, производивший специальное расследование и уж, конечно, опиравшийся на людей знающих, мог ли он признать славян за германцев? Явная нелепость: ведь послы-славяне, прежде всего, не говорили по-скандинавски.

Если же послы были шведами, хотевшими обмануть Людовика, то могли ли они быть такими идиотами, чтобы прикрываться самым одиозным именем? Уж если они хотели обмануть Людовика, то они должны были назваться племенем, ничего общего со скандинавскими не имеющим. Но если это так, то это значит, что «Рос» ни в коем случае не скандинавы. Наконец, если послы действительно были обманщиками, то в этом обмане должен был быть замешан и сам император Феофил, снабдивший их рекомендательным письмом, — опять явная нелепость.

Кстати, добавим, что в дискуссии о послах 839 года нашлись и такие умники, которые предполагали, что и послы не были послы, а купцы, прикрывавшиеся именем послов и желавшие воспользоваться дипломатическими привилегиями, — мысль, заставляющая признать, что и в Царьграде, и в Ингельгейме оба императора и все их служащие были круглыми дураками, что в древности не было ни верительных грамот, ни печатей (о которых мы находим упоминание в самых первых договорах Руси с Византией!).

Это предположение говорит не только о низком уровне умственных способностей у лиц, его высказывавших, но и о том, что такое предположение имело скорее смысл запутать вопрос, создавши своего рода дымовую завесу, когда спорят не об основном, а совершенно второстепенном, а основной вопрос остается нерешенным.

Остается единственно возможное, и вместе с тем правильное, объяснение случившегося: послы по национальности были шведы, но представляли собой в переговорах с Византией народ «Рос», т. е. Киевскую Русь, поэтому они и говорили о себе, что они послы от народа «Рос». И в дальнейшем мы не раз встречаем скандинавов в переговорах с Византией (Карла, Ингельда и др.), говорящих: «Мы — от рода русского».

Совершенно естественно, что скандинавы, ездившие повсюду и знавшие пути и языки, ездили в Царьград послами Руси, которая была соседкой Византии и с которой торговля поддерживалась из тьмы веков.

Представлять же Скандинавию в переговорах с Византией они не могли уже потому, что огромное расстояние, отделявшее Византию от Скандинавии, трудность пути, несовершенство тогдашних способов передвижения и т. д. почти совершенно изолировали эти страны друг от друга. Мы вообще не знаем ни одного договора между этими странами за все время их существования (исключая, конечно, современную эпоху).

Далее (что особенно интересно для уяснения психологии норманистов), многие усиленно подчеркивают влияние скандинавов на Киевскую Русь, они настаивают, что чуть ли не все послы руссов в переговорах 907, 912 и 945 годов были скандинавы, но когда речь заходит о переговорах 839 года, то они решительно устраняют славян и считают, что они на этот раз представляли самих себя и даже назывались Русью! Подумали ли норманисты, что для заключения дружественного договора между Скандинавией и Византией должны были быть какие-то реальные (материальные, экономические, политические и т. д.) предпосылки?

На самом деле все события: 839, 860, 867, 907, 912 и 945 годов были единой, действительной и вместе с тем логической цепью, показывающей, что Киевская Русь по крайней мере на протяжении столетия пользовалась то дипломатической, то военной помощью скандинавов. Можно сказать с уверенностью, что в этой цепи были и иные звенья, но история не сохранила нам их следов, но кое-что, вероятно, еще будет найдено.

Одно из таких посольств Руси (конечно, не первое) в 839 году не могло вернуться в Киев из-за перехваченного врагами Руси пути через Днепр и пыталось вернуться домой круговым путем, очевидно по Дунаю.

В Ингельгейме послы, будучи представлены, как «россы», конечно, разговаривали между собой на родном языке, т. е. по-шведски, чем и возбудили подозрение, что они лазутчики. Как следствие, Людовик задержал их для дальнейшего выяснения дела. Очевидно, выяснение установило, что послы действительно от «народа Рос», и их отпустили, иначе Пруденций упомянул бы о поимке лазутчиков-норманнов.

Все просто и понятно, и прежде всего то, что народ «Рос» ни в коем случае не был скандинавским.

Норманисты, далее, злонамеренно умолчали, что в 867 году, после карательной экспедиции руссов на Царьград, Василий Македонец, воцарившийся на месте убитого им Михаила III, посылал послов с дарами в Русь «для возобновления бывших договоров».

За нарушение договора Михаилом III Византия была жестоко наказана еще в 860 году (по другим данным, в 865 году). Какой же это был договор?

Да, очевидно, именно тот (или близкий к нему), который заключил с Русью в 839 году его отец Феофил!

Таким образом, послы Руси в 839 году, что ездили в Царьград для заключения дружбы с Византией, не висят где-то в воздухе, а являются органическим звеном событий, связывавших Русь с Византией еще издавна, задолго до появления Рюрика на сцене на севере.

Таким образом, Русь (и именно под этим именем!) была отлично и издавна известна в Византии, если еще в 839 году с ней заключали официально договор двух держав. Поскольку, однако, отношения Руси с Византией протекали мирно, нормально, они не нашли должного отражения в истории, которая излагает главным образом катаклизмы в жизни наций. Это не значит, однако, что Руси в Византии не знали. Уже Фотий, называя их «варварами», дает довольно точный очерк того, что представляли собой руссы того времени.