Евгений Джугашвили - Мой дед Иосиф Сталин. «Он – святой!»

• Название: Мой дед Иосиф Сталин. «Он – святой!»
• Автор: Евгений Джугашвили
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-9955-0784-0

Единственный из восьми внуков И.В. Сталина, Евгений Джугашвили является единомышленником и духовным наследником своего великого деда. И эта книга – не просто сенсационные мемуары, проливающие свет на кремлевские секреты и семейные тайны. Это – дань вечной памяти Вождя и его победной эпохи.

Почему внук впервые увидел деда на трибуне Мавзолея, а второй раз – уже в гробу? Знаете ли вы, что после смерти Сталина на его сберегательной книжке нашли всего 30 тысяч рублей (для сравнения, самый дешевый автомобиль тогда стоил 8000)? Почему автор убежден, что его отец Яков Джугашвили не сдался в плен, а погиб в бою? Правда ли, что Жуков виноват в катастрофе 1941 года и как главный заговорщик «достоин расстрела»? Как «украинская мафия» во главе с Хрущевым убила Берию, а «проклятая каста» оклеветала Вождя? К кому были обращены пророческие слова Сталина: «Я знаю, что после смерти не один ушат грязи будет вылит на мою голову, но ветер истории всё это развеет»? Как отправили в отставку маршала Рокоссовского, бросившего в лицо Хрущеву в разгар антисталинской кампании: «Иосиф Виссарионович для меня святой!» И в чем главная ложь Путина?

Эта бесстрашная книга не боится отвечать на самые запретные и опасные вопросы.

---

Находясь один в комнате (Володя уехал), я частенько подходил к фотографии, которая стояла на тумбочке, и внимательно вглядывался в черты лица, которые мне все больше и больше хотелось видеть. Отари Коринтели привез огромный ящик с грушами, яблоками и персиками. Предложил прокатиться в Гори. Но меня уже тянуло в Тбилиси. Тенгиз Джапарашвили возил по боржомским окрестностям, на теплый источник в Ахалдаба. Там теплая вода била из-под земли. Местные мужики соорудили бассейн и баню. Искупался в бассейне и я. Говорили, что зимой эффект горячей воды при падающем снеге незабываем. Тепло меня встретил первый секретарь г. Хашури Заал Абазадзе. А однажды Тенгиз повез меня ночью посмотреть, как хашурские рыбаки ловят в Куре рыбу. Идея простая: рассыпают специальный порошок сверху по течению. Рыба как бы в полусне плывет вниз по течению и попадает в сети, натянутые поперек реки. Однако мои мысли тянулись в Тбилиси. Тенгиз несколько раз находил дело в Тбилиси и заезжал за мной. А отпуск заканчивался. В очередной приезд в Тбилиси поехали к Нане домой. Все вместе поднялись на Мтацминда. В машине были Тенгиз, я, Аполон с женой Нателой и Нана. Я попросил ее пройтись со мной по площадке, с которой обычно туристы любуются панорамой города. Было темно, внизу пылал огнями Тбилиси, доносилась музыка из ресторана. Тут, на фоне всего города, я сделал ей предложение. Она после некоторого замешательства вдруг заплакала. Аполон и его жена бросились к ней. Кто знает, что выкинул москвич. Когда она им сказала причину, тревога на лицах Аполона и жены превратилась в улыбку до ушей. Тенгиз предложил немедленно отметить, тем более ресторан рядом.

Никакого ответа в тот вечер я не получил и уехал в Боржоми ни с чем, но с твердой уверенностью не отступать. В следующий раз, примерно через неделю, Тенгиз привез меня к ее родителям: отец – Георгий Семенович, мать – Маргарита Алексеевна, брат Гиви и сестра Эди с сыном Леваном. Отец на пенсии, мать – домохозяйка. Жили они в небольшом доме, занимая часть дома из двух комнат. Имели пристройку, где располагалась одна небольшая комнатка и миниатюрная кухня. Потом я узнал, что под пристройкой Георгий Семенович соорудил «маран» для хранения вина. Одним словом, согласие было получено.

Смотрины

По пути в Боржоми решил заехать в Гори к Р. А. Бзишвили. Он и его жена Тамрико внимательно выслушали мой рассказ о знакомстве с Наной Нозадзе и моем решении жениться. Они поинтересовались, хорошо ли я знаю эту семью. Ясно было, что толком я ничего рассказать не могу. «Вот что, – подумав, сказал Реваз Александрович, – поедем обратно, я хочу посмотреть на эту семью». На райкомовской «Волге» помчались в Тбилиси. На обратном пути Р. А. Бзишвили долго молчал. Его что-то смущало. «Девочка она хорошая, симпатичная, образованная, окончила университет, – начал тихо он, – семья грузинская, в этом нет сомнений. Но очень трудно будет вам с точки зрения материального вопроса». Я ответил, что и сам не богат, всего лишь старший лейтенант. «Добро, – сказал Реваз Александрович, – свадьбу справим в Гори».

В своем доме стол накрыть взялась семья Коринтели. Новые горийские друзья Отари Чигладзе («Котана») и Тенгих Инаури (Троко) также приняли участие. Мой дядя Виктор Васильевич Рахманов и его жена Вера Павловна в это время по путевкам отдыхали в Боржоми. Послали и за ними машину. Но они сами приехали на «ЗИМе» Тенгиза Джапарашвили. В райкоме Р.А. Бзишвили, обнимая, поздравил меня и Нану. Затем повел в ювелирный магазин за кольцами. Но был выходной день, и магазин оказался закрытым. Послали за директором, но вернулись без него – директор уехал в Тбилиси. Милиция вскрыла магазин, и Бзишвили подручными средствами вскрыл один из стеллажей и подобрал нам золотые кольца. В ЗАГСе отсутствовала работница, регистрирующая брак. Поехали за ней. Привезли! Зарегистрировали нас с Нанулей 6 октября 1962 года.

В книге регистрации поставили свои подписи, официально приглашенные свидетелями» невесты, подруги Наны с детства – Элеонора (Нора) Гвритишвили и Цицина Даушвили. Они вместе учились в 57-й школе города Тбилиси, в университете, были рады за свою подругу. Однако, как и все родственники невесты, не могли не беспокоиться о дальнейшей судьбе Наны в далекой Москве. Ведь вся подготовка прошла по-военному – быстро.

За столом тамадой был избран первый секретарь Боржомского района Д.Н. Ломашвили. Позже тамаду вызвал в Тбилиси первый секретарь ЦК КП Грузии В.П. Мжаванадзе. Политработник В. Мжаванадзе после войны служил в Киевском военном округе. Женился на Виктории Петровне – родной сестре Нины Петровны Хрущевой. Под крылом свояка Никиты Хрущева вначале дорос до генерал-лейтенанта, а потом «как снег на голову» для грузинского народа был «единодушно избран» Первым секретарем ЦК КП Грузии. Аговорят, что чудес не бывает.

«Что Вы себе позволяете? – начал В. Мжаванадзе. В Гори на свадьбе поднимаете тост за Сталина. Вы что, не знаете решения партии о культе личности?» – «Знаю, – ответил Д. Ломаптвили. На свадьбах, по нашему обычаю, поднимают тосты за предков жениха и невесты. Ачто мне делать, если дед нашего жениха Сталин?».

Квартира

Квартирный вопрос вскоре встал передо мною, поскольку жилье моего тестя, в котором мне придется жить, находясь в Тбилиси, было крайне убогим. Идти в Совет Министров Грузии я не хотел, потому что председателем Совмина был Г.Д. Джавахишвили. В то время многие грузины – жители Тбилиси осуждали его за недавнее выступление в Москве по поводу выноса Сталина из Мавзолея. Подстроил выступление сам Н. Хрущев. Он опасался, что первый секретарь КП Грузии, его свояк В.П. Мжаванадзе, неизвестно откуда привезенный, своим выступлением вызовет в республике взрывоопасную ситуацию. Вот те же слова пусть скажет председатель Совета Министров Джавахишвили – авторитетный государственный деятель.

Вот почему вдруг и внезапно «заболел» В. Мжаванадзе. Но квартирный вопрос надо было решать, и я пошел в Совмин. Вскоре тесть Георгий Семенович получил ордер на трехкомнатную квартиру. Однако переезжать родители жены не торопились. Причина состояла в том, что квартира находилась на последнем восьмом этаже. Поднялся я пару раз пешком в эту квартиру и понял, что надо делать обмен. Проблема с лифтами в Тбилиси существует и по сей день. Обращаться снова в Совет Министров я не посмел. Квартира пустовала длительное время.

Джумбер Ильич Патиашвили

В те годы секретарем ЦК КП Грузии по сельскому хозяйству был Д.И. Патиаптвили. При знакомстве Джумбер Ильич сам рассказал, что учился в одной школе с моей женой. У нас сложились почти дружеские отношения во время довольно частых встреч. Я докладывал ему о своей работе, говорили о Василии, Светлане, об их детях и наших прохладных отношениях. Никогда не касались политики. Д.И. Патиашвили, хоть и был как все карталинцы открытым и прямым, но со мной, в моих же интересах, избегал политических тем.

Но однажды, не помню зачем, я заехал в подсобное хозяйство ЦК в районе города Мцхета. Патиашвили находился там с высокими гостями из Москвы. Это было заметно по черным машинам «Волга» и машине «Чайка».

Джумбера Ильича я застал в саду. За столом он сидел один и слушал портативный приемник. Кивком головы он поздоровался со мной и какой-то задумчивый продолжал сидеть. После паузы он вдруг медленно проговорил: «Кто нами правит». Затем встал и ушел видимо к отъезжающим гостям. Эту фразу он сказал мне один на один. Не скрою, мне было лестно, что Джумбер Ильич хотя бы так дал мне понять свое отношение к кремлевской власти.

В очередной отпуск я решился с квартирным вопросом обратиться к Патиашвили, хотя о разговорах в ЦК на эту тему, как говорится, даже не заикался. Выслушав меня, он обещал подумать. Закрыв эту тему, разговор пошел о Нане – как она чувствует себя в Москве, с кем общается, где работает. Вдруг он спросил: «Ты с Эдуардом Амвросиевичем знаком?» Я ответил, что нет, не знаком. Он тут же позвонил по телефону. Я понял, он звонит Шеварднадзе. Переговорив пару минут, он сказал: «Пойдем, он ждет». Было лето. В Тбилиси принято военным не носить галстуки, чего нельзя было сказать про Москву. Я подумал, что без галстука идти к первому секретарю неприлично, и сказал об этом Джумберу Ильичу. Посмотрев на меня, он махнул рукой. Помню, было часов 10 вечера. Идя по коридору, Джумбер Ильич предупредил меня, чтобы я ничего у Шеварднадзе не просил. «Хорошо», – ответил я.

Это было время, когда Л.И. Брежнев поощрял написание мемуаров советскими полководцами. Вышли воспоминания А.М. Василевского, Г.К. Жукова, К.К. Рокоссовского, С.М. Штеменко, И.Х. Баграмяна и т. д., увидели свет и книги советских конструкторов А. С. Яковлева, В.Г. Грабина. Казалось, что все идет к переоценке Сталина, данной в докладе на 20-м съезде партии Н. Хрущевым. В приемной секретарша смотрела телевизор с сильно приглушенным звуком, молча кивнула головой Джумберу Ильичу, который уже шел к двери Шеварднадзе. В кабинете первого секретаря также была полная тишина, горела на его столе лампа. Эдуард Шварднадзе сидел и работал с какими-то бумагами. Увидев нас, он встал, поздоровался со мной за руку и предложил сесть. Мы сели напротив, по обе стороны. Вначале, рассмотрев меня, он сказал: «Я Вас слушаю». Помня слова Патиашвили «ничего не просить», я коротко рассказал о своих успехах в Москве (поступление в адъюнктуру, получение очередного воинского звания, о супруге и т. д.). В заключение своего «отчета» я сказал: «Эдуард Амвросиевич, в Москве у меня проблем нет». Наступила пауза. Прервал ее Шеварднадзе: «А в Тбилиси есть?»