Алексей Карпов - Владимир Святой [3-е издание]

• Название: Владимир Святой [3-е издание]
• Автор: Алексей Карпов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-235-03804-2

Книга посвящена великому киевскому князю Владимиру Святославичу, Крестителю Руси. В русской истории нет более значимого имени. Владимир Святой, Владимир Великий, в памяти народа — Владимир Красное Солнышко — сами прозвища говорят об отношении потомков к своему великому предку. Но каким был князь Владимир в жизни? Как произошло превращение язычника и братоубийцы, гонителя христианства и законопреступника в просветителя Отечества, великого государственного мужа, человека высочайшего духовного подвига? Мы слишком мало знаем о личности этого человека; многое окутано тайнами, легендами и преданиями. Настоящая книга представляет собой первую попытку воссоздать подлинную биографию князя на основе скрупулезного изучения сохранившихся источников.

Новое издание книги приурочено к 1000-летию со дня кончины князя.

---

Лишь внезапно разразившаяся буря остановила натиск русского воинства. И вновь конница византийцев решила исход битвы. Сам император повел ее в бой. Варде Склиру и стратопедарху Петру было поручено ударить с фланга по русскому войску и отрезать его от Доростола. Этот маневр также удался. Позже византийцы рассказывали, как некий всадник на белом коне спустился с неба и устремился на «варваров». Никто не видел его ни до, ни после битвы. Полагали, что это сам великомученик Феодор Стратилат помог ромеям одержать победу.

Последняя попытка изменить течение войны не удалась. Русы отступили. Сам Святослав, израненный стрелами и потерявший много крови, едва не попал в плен.

Но и грекам победа досталась дорогой ценой. На рассвете следующего дня Святослав отправил послов к императору Иоанну с просьбой о мире. Император принял их весьма благосклонно. По рассказу летописи, Святослав рассуждал так: «Если не створим мира с царем, узнает царь, что мало нас — и, придя, обступят нас в граде. А Русская земля далека, а печенеги нам ратны, а кто нам поможет?» И люба была его речь дружине.

По заключенному перемирию, русы обязались уступить грекам Доростол, освободить пленных и покинуть Болгарию. В свою очередь, византийцы обещали пропустить своих недавних врагов на родину и не нападать на их корабли по дороге. (Русские очень опасались «греческого огня», истребившего в свое время корабли князя Игоря.) По просьбе Святослава византийцы обещали также добиться от печенегов гарантий неприкосновенности русской дружины при ее возвращении домой. Добыча, захваченная в Болгарии, судя по всему, оставалась у побежденных. Кроме того, греки должны были снабдить русов продовольствием и действительно выдали по 2 медимна хлеба (около 20 килограммов) на каждого воина.

Между двумя государствами был заключен мирный договор, текст которого сохранился в «Повести временных лет». В силу того, что этот договор почти на двадцать лет определил взаимоотношения Руси и Византии и впоследствии лег в основу византийской политики князя Владимира Святославича, приведем его текст целиком в переводе на современный русский язык:

«Список с договора, заключенного при Святославе, великом князе Русском, и при Свенельде. Писано при Феофиле синкеле, а к Ивану, нарицаемому Цимисхием, царю Греческому, в Дерестре, месяца июля, индикта 14-го, в лето 6479.

Я, Святослав, князь Русский, как клялся, так и утверждаю договором этим клятву свою: хочу иметь мир и совершенную любовь со всяким[11],{47} великим царем Греческим, с Василием, и Константином, и с боговдохновенными царями, и со всеми людьми вашими до конца века; и так же — те, кто есть подо мною, Русь, бояре и прочие. Никогда же не стану замышлять на страну вашу и воинов собирать и иного народа не приведу на страну вашу, ни на те, что есть под властью Греческой, — ни на Корсунскую волость и сколько есть городов их, ни на страну Болгарскую. А если иной кто помыслит на страну вашу, то и я буду противник ему и буду воевать с ним. Как клялся царям Греческим, и со мною бояре и Русь вся, так и сохраним нерушимым договор; если же не сохраним то, о чем сказано прежде, пусть я, и те, кто со мною, и те, кто подо мною, да будем прокляты от бога, в которого веруем, — в Перуна и в Волоса, скотьего бога, — и да будем исколоты, как золото, и своим оружием да иссечены будем. Будет же истинным то, что мы обещали ныне вам, и написали на хартии[12] этой, и своими печатями запечатали»{48}.

После заключения договора Святослав предложил Цимисхию встретиться лично. Встреча произошла на Дунае. Святослав приплыл в лодке. Греков поразило, что князь греб наравне с прочими гребцами. Выражение лица его было мрачным и свирепым. Видом своим князь почти не отличался от приближенных. Это резко контрастировало с пышностью одеяний императора Иоанна, ожидавшего князя на берегу. Недавние враги побеседовали между собою (содержание беседы осталось в тайне) и вскоре расстались. Во все время разговора Святослав оставался в лодке и не поднимался со скамьи.

Так завершилась самая крупная и самая кровопролитная из всех русско-византийских войн. Из почти шестидесяти тысяч человек, приведенных Святославом на Дунай, на Русь возвращалось лишь около двадцати двух тысяч. (Этим цифрам, которые сообщает Лев Диакон, можно доверять — число воинов лежало в основе расчетов количества продовольствия, выданного Святославу; возможно, русский князь несколько завысил, но никак не преуменьшил численность своего войска.)

Впрочем, для Святослава война еще не была окончена. «Пойду на Русь, приведу еще больше дружины», — так, согласно летописи, рассуждал он. Теперь Русь снова была нужна Святославу — как база для подготовки новой войны, нового похода на Царьград. Да иначе князь просто не мог вернуться домой, признать себя побежденным, отказаться от мысли о создании своей державы.

Но и византийцы, вероятно, не считали борьбу полностью завершенной. В их распоряжении оставалась еще одна возможность нанести удар Святославу — может быть, смертельный. По условиям договоренности между Русью и Византией, греки должны были отправить посольство к печенегам и, в частности, просить их о беспрепятственном пропуске русской дружины через свою землю. Такое посольство было отправлено. Во главе его встал епископ Евхаитский Феофил — вероятно, тот самый Феофил синкел, который оформлял русско-византийский договор. Печенеги согласились войти в число союзников Империи и дали обязательство не переправляться через Дунай и не нападать на Болгарию. Но вот по отношению к русам они заняли непримиримую позицию. Иоанн Скилица, от которого нам известно о результатах византийско-печенежских переговоров, полагал, что «пацинаки были раздражены тем, что Святослав заключил с ромеями договор»{49}. Но гораздо вероятнее, что Феофил и не настаивал на просьбе Святослава. Очень может быть, что он сам подсказал печенегам, как им следует поступить. Еще император Константин Багрянородный указывал: «…Когда росы с ладьями приходят к речным порогам», они «не могут миновать их иначе, чем вытащив свои ладьи из реки и переправив, неся на руках». И «нападают тогда на них пачинакиты и легко — не могут же росы двум трудам противостоять — побеждают и устраивают резню»{50}. Это была не просто любопытная информация писателя, но рекомендация, обращенная к правителям Византийской империи.

Осенью Святослав отправился в обратный путь. Он двигался на ладьях вдоль берега моря и затем вверх по Днепру по направлению к днепровским порогам. Надеялся ли Святослав, что печенеги пропустят его? Возможно, византийцы давали ему какие-то гарантии на этот счет, сознательно вводя его в заблуждение. Или он по-прежнему рассчитывал на свою силу, а вернее — на свое громкое имя? А может быть, просто понимал, что иначе ему не довезти до Киева захваченную в войне добычу. Последнее наиболее вероятно. Не простая жадность двигала князем, но стремление войти в Киев победителем, а не побежденным.

Ближайший и наиболее опытный из воевод Святослава Свенельд советовал князю: «Обойди пороги на конях, ибо у порогов стоят печенеги». Но Святослав не послушал его. А Свенельд, конечно, был прав. Печенеги действительно ждали русских. По рассказу «Повести временных лет», о приближении русских печенегам сообщили «переяславцы» (надо понимать, болгары): «Вот идет к вам Святослав на Русь, забрав у греков много добычи и пленных без числа. А дружины у него мало».

В русско-византийском конфликте болгары были наиболее пострадавшей стороной. Но после победы Цимисхия над Святославом большая часть Болгарии (кроме Западной, не затронутой военными действиями) вошла в состав Империи. Царь Борис, с которым Иоанн столь учтиво обошелся в Преславе, позже был лишен всех царских регалий и низведен в сан магистра. Так что болгары, по-видимому, не имели возможности действовать самостоятельно. «Болгарских» посланцев, отправившихся к печенегам, логичнее всего отождествить именно с посольством Феофила Евхаитского.

Дойдя до острова Хортица, который греки называли «островом Святого Георгия», Святослав убедился в невозможности дальнейшего продвижения — у брода Крария, находившегося перед первым на его пути порогом, стояли печенеги. Надвигалась зима. Князь решил отступить и зазимовать в Белобережье, где имелось русское поселение. Возможно, он надеялся на помощь из Киева. Но если так, то его надеждам не суждено было сбыться. Киевляне не смогли (а может быть, не захотели?) прийти на выручку своему князю.

Хлеб, полученный от византийцев, вскоре был съеден.

Местное же население не имело запасов продовольствия, достаточных для того, чтобы прокормить остаток армии Святослава. Начался голод. «И платили за конскую голову по полугривне», — свидетельствует о голоде в Белобережье летописец. Это очень большие деньги. Но, очевидно, золота и серебра у воинов Святослава было еще достаточно.