Алексей Карпов - Владимир Святой [3-е издание]

• Название: Владимир Святой [3-е издание]
• Автор: Алексей Карпов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-235-03804-2

Книга посвящена великому киевскому князю Владимиру Святославичу, Крестителю Руси. В русской истории нет более значимого имени. Владимир Святой, Владимир Великий, в памяти народа — Владимир Красное Солнышко — сами прозвища говорят об отношении потомков к своему великому предку. Но каким был князь Владимир в жизни? Как произошло превращение язычника и братоубийцы, гонителя христианства и законопреступника в просветителя Отечества, великого государственного мужа, человека высочайшего духовного подвига? Мы слишком мало знаем о личности этого человека; многое окутано тайнами, легендами и преданиями. Настоящая книга представляет собой первую попытку воссоздать подлинную биографию князя на основе скрупулезного изучения сохранившихся источников.

Новое издание книги приурочено к 1000-летию со дня кончины князя.

---

Но кем были наши первые митрополиты и какова их роль в событиях тех лет — этого мы не знаем. Ранее мы уже предположили, что первым митрополитом Киевским мог стать Феофилакт из Севастии. Но если отождествлять его с безымянным севастийским митрополитом, о котором рассказывал армянский историк Асохик и который был отправлен императором Василием в «Болгарию» (на Русь?) — а мы согласились с этим отождествлением, — то скорее всего придется признать, что Феофилакт погиб в самом начале своей пастырской деятельности. Как скоро его преемник появился в Киеве, неизвестно.

Эта информационная пустота (которую, конечно, нельзя объяснить только плохой сохранностью русских источников), по-видимому, заставила книжников более позднего времени предпринять какие-то собственные разыскания в отношении первых русских иерархов. Трудно сказать, чем они руководствовались — судя по всему, никаких документов от времени Владимира им обнаружить не удалось. Но результатом их поисков стала легенда (а сначала, наверное, две разные легенды) о митрополитах Михаиле и Леоне (Леонте), якобы возглавлявших Русскую Церковь при князе Владимире. Эти имена, кажется, впервые появляются в XIII или XIV веках при обработке так называемого Церковного устава князя Владимира. (Это своего рода апокриф, надписанный именем князя Владимира, но не принадлежащий ему. Однако в основе Устава, по-видимому, лежит подлинная грамота, данная Владимиром Десятинной церкви.) Исследование многочисленных списков и редакций Церковного устава показывает, что в его первоначальном виде (протографе) ни о каком митрополите ничего не говорилось.

Имена Михаила и Леона появились позже. Любопытно, что в различных списках Устава эти имена представлены примерно поровну{338}.

И Михаил, и Леон в равной степени могли бы претендовать на роль первого русского митрополита. С имени Леонтия, например, начинается один из перечней русских митрополитов, читающийся в той же рукописи XV века, в которой находится Новгородская Первая летопись младшего извода. Имя Михаила стоит здесь на втором месте{339}. Напротив, в целом ряде источников XV–XVI веков и более позднего времени Михаил поставлен на первое место, а Леон назван его преемником (например, отдельные списки Церковного устава, Никоновская, Симеоновская летописи, Хронограф 1512 года и т.д.){340}.

Но самое поразительное заключается в том, что во всех случаях имена обоих митрополитов оказываются связанными не только с именем князя Владимира, но и с именем константинопольского патриарха Фотия, жившего, как известно, за сто лет до Владимира. Именно Фотий (по просьбе Владимира!) отправляет Михаила и Леона на Русь; он же отправляет на Русь и епископов, которых затем поставляют на соответствующие кафедры Михаил и Леон. Этот удивительный, вопиющий анахронизм присутствует и в Церковном уставе князя Владимира, и в летописях XV–XVI и последующих веков.

«Се яз, князь великий Василий, нареченный Владимир… принял святое крещение от греческих царей Константина и Василия и Фотия патриарха, взял первого митрополита Михаила (вариант: Леонта. — А. К.) на Киев и на всю Русь, который крестил всю землю Русскую». Этой фразой начинается Церковный устав князя Владимира в большинстве редакций{341}.

Так князь Владимир оказывается современником патриарха Фотия — парадокс, не объясненный по сей день{342}.

В XVI веке была составлена легендарная биография митрополита Михаила. «Был же сей митрополит зело учителей и премудр премного, — читаем мы в Никоновской летописи, — и житием велик и крепок зело, родом сирин (сириец. — А. К.)[94]. Тих был, и кроток, и смирен, и милостив премного, иногда же страшен и свиреп, когда время требовало. И чествовал его Владимир, и в согласии и в любви многой пребывал с ним». Патриарх Фотий якобы отправил Михаила из Царьграда в Корсунь, и уже оттуда митрополит вместе с Владимиром прибыл в Киев, где крестил сыновей Владимира, его бояр и весь народ. Составители Никоновской летописи нашли возможным согласовать противоречивые показания своих источников относительно двух первых русских митрополитов. Под 992 годом в летописи помещен рассказ о кончине первого иерарха Русской церкви: «преставился пресвященный Михаил, митрополит Киевский и всея Руси, поживший крепким житием и много труда о Господе показав в людях новокрещенных, и веру православную соблюдя, и всех благоразумию научив. И восскорбел сильно, и прослезился о сем Владимир, и едва от епископов Фотия патриарха и от своих князей и бояр утешен был; ибо был тот всегда в любви и совете с Владимиром… В том же году взял Владимир у блаженного Фотия, патриарха Константиноградского, митрополита Киеву и всей Руси Леонта, и была радость великая в людях»{343}.

Этот удивительный исторический парадокс получил продолжение и в Новое время. В XVIII веке первый митрополит Киевский был причтен Церковью к лику святых. В 1730 году состоялось перенесение его мощей из Антониевых пещер Киево-Печерского монастыря в главный храм Лавры во имя Успения Пресвятой Богородицы. Тогда же над ракой святителя была сделана надпись, согласно которой Михаил скончался в 992 году, был погребен в киевской Десятинной церкви (замечу, к тому времени еще не завершенной строительством); затем, около 1103 года, при печерском игумене Феоктисте, мощи его, обретенные нетленными, перенесены в Антониевы пещеры, где и пребывали до 1730 года{344}.

Что касается митрополита Леона, то его смерть отнесена книжниками XVI века ко времени около 1008 года: под этим годом в Никоновской летописи и Степенной книге сообщается уже о следующем киевском митрополите — Иоанне.

В отличие от своих предшественников, митрополит Иоанн — вполне историческая личность. О нем как о митрополите времени княжения Ярослава Мудрого говорят Жития князей Бориса и Глеба — анонимное «Сказание» о житии и чудесах святых братьев и «Чтение» диакона Нестора. До нашего времени дошла свинцовая булла (печать) с греческой надписью: «Иоанн, митрополит Росии», которую исследователи датируют рубежом X–XI веков, делая из этого вывод, что Иоанн действительно мог быть современником князя Владимира{345}.

Древнейшие русские летописи, и прежде всего «Повесть временных лет», равно как и княжеские Жития ранних редакций, умалчивают о каком-либо участии церковных иерархов (не только митрополита, но даже и епископов)[95] в церковных мероприятиях князя Владимира — в освящении церквей (например, киевской Десятинной в 996 году), в перенесении мощей (1007 год). Даже в похоронах самого Владимира, умершего в 1015 году, ни митрополит, ни епископы как будто не участвуют. Если бы подобное имело место при описании смерти какого-нибудь другого русского князя, исследователи с полным основанием могли бы утверждать, что в тот момент по какой-то причине митрополит в Киеве отсутствовал. В отношении времени Владимира складывается впечатление, что митрополит отсутствовал в Киеве всегда{346}. Может быть, это и не так. Но роль митрополита и других церковных иерархов при князе Владимире была, по-видимому, крайне незначительной.

В памяти русских людей Русская земля была крещена самим Владимиром. Именно Владимир раскапывает идольские требища, строит и освящает церкви, украшает их иконами и утварью, принимает церковные уставы и устанавливает церковные праздники. Епископы в лучшем случае дают ему советы; вместе с боярами и старцами они составляют окружение киевского князя, его «думу». Но с самого начала русской христианской истории они даже не приближаются по своему значению к князю не только в светских, но и в чисто церковных делах.

Роль и значение высших церковных иерархов, преимущественно греков, изменится лишь при сыне Владимира князе Ярославе Владимировиче в середине XI века. С этого времени летопись будет постоянно упоминать их имена, киевские митрополиты станут по-настоящему действующими лицами русской истории. С этого же времени начнет сказываться влияние Византии и в духовной жизни русского общества. Но преобладание светской, княжеской власти над церковной навсегда останется важнейшей особенностью русского Православия.

С крещения киевлян начался долгий и трудный путь христианства по русским землям. При жизни Владимира, по-видимому, была крещена лишь часть Руси — главным образом, города, средоточия княжеской власти (да и то, кажется, не все), а также ближняя к Киеву область, собственно Киевская земля в узком значении этого слова. Население Киева и ближних к Киеву княжеских городов, обустроенных и заселенных князем, таких, как Вышгород, Василев, Белгород, Любеч, Переяславль на Трубеже, несомненно, было ближе к князю, нежели население остальной Руси; именно их «градские старцы» принимали участие в советах и «думах» великого князя, в том числе и в самом «выборе веры».

Еще первая, языческая, реформа Владимира надломила ту незримую преграду, которая отгораживала княжескую власть от подвластного князю населения. Княжеский бог становился богом каждого — и Христос лишь сменял прежнего Перуна. Но опять-таки это относилось в первую очередь к киевлянам и жителям ближних городов, непосредственно общавшимся с князем и участвовавшим в княжеских требах — как теперь им предстояло участвовать в церковной службе.