Анна Стриковская - Осел и морковка (СИ)

• Название: Осел и морковка (СИ)
• Автор: Анна Стриковская
• Издательство: Си
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2015

Мир тот же, что и в «Теле архимага», но за семьсот лет до того. Юная девица с уникальным даром потеряла в этой жизни все, кроме себя самой. Кажется, самое время закончить список потерь и открыть список обретений. Но, сидя на одном месте, своей судьбы не найдешь, поэтому она отправляется в путь-дорогу.

---

Если это так, то мое ученичество действительно скоро закончится. Основы, которую Вэнь в меня заложил, хватит, чтобы развиваться и без его помощи и участия. А то, что я душевно к нему привязалась и буду страдать, когда его не станет, не имеет значения. Значит, мне всего лишь осталось научиться жить без учителя.

Это оказалось бы не так уж трудно, если бы рядом был Армандо. Ну пусть не физически, пусть только во сне! Теперь, когда он исчез из моих снов и не пускал к себе, я вдруг поняла, что он давно уже стал мне дорог. Не так, как был Антонио, по — другому, но не меньше. Антонио был надежный якорь, который связывал меня с прошлым: с семьей, с домом, со всем, что было дорого Армандине — девочке. А вот Армандо стал спасательным кругом, который судьба мне бросила, когда все прошлое было безвозвратно утрачено. Он мог бы стать будущим Армандины — взрослой женщины, и вдруг так нелепо и таинственно исчез.

Каждую ночь я искала подтверждение тому, что он жив и здоров, и каждую ночь получала ответ: жив, но не хочет с тобой разговаривать. Потом несколько дней было нечто странное, казалось, Армандо находится между жизнью и смертью. Я не успела выяснить, что же это такое, как вдруг он снова ожил, окреп, но не отказался от намерения от меня отгородиться.

Спросила Вэня, тот пожал плечами и предположил, что Армандо был тяжело, но недолго болен.

Но как?! Маги исцеляют себя сами в течение суток — двух, если дать им такую возможность. Магия сама затягивает раны и восстанавливает внутренние органы, даже заклинания не нужны. А тут пять дней подряд парень был ни жив, ни мертв. Я вижу только один вариант: он растратил резерв и сам себя поставил на грань выживания, а это может случиться только при очень серьезной угрозе. Да и то… Есть еще мысль: на него больного надели антимагические браслеты, а затем сняли. Смысла в этом никакого, но ведь могло быть? Люди мало что знают о физиологии магов и боятся их. Может, капитан корабля, на котором должны были везти Армандо, испугался, что больной маг способен на неконтролируемые действия и надел на него ограничивающие кандалы? А когда маг стал загибаться у него на глазах, догадался кандалы снять?

Вэнь подумал и сказал, что это возможно. У него и самого не получается придумать другие варианты. Но по большому счету мои волнения оставили учителя равнодушным. Мы все выше поднимались в горы, а он все больше впадал в апатию.

В один из дней я вдруг поняла, что развязка близка. Учителя вдруг покинули уныние и безразличие. С самого утра Вэнь был беспокоен, вертел головой, что‑то высматривая, бормотал про себя какие‑то хотейские вирши, доставал то один свиток, то другой, делал на них какие‑то пометки, даже затребовал у меня каплю крови, но не захотел сказать зачем.

Когда Лей предложил остановиться на дневку, обычно равнодушный к месту отдыха Вэнь на этот раз не согласился, а потребовал ехать дальше. Но не проехали мы и трех лиг, как вдруг он сам остановился и велел разбить лагерь. Да не такой, как мы разбивали для дневной стоянки, а полноценный. Он явно планировал, что мы тут останемся до утра.

Я на скорую руку приготовила обед, все поели, а затем учитель велел мне взять подготовленную им сумку и следовать за ним. Лея же оставил караулить осла и повозку. Тот был недоволен, но возражать не стал. Кажется, он раньше меня понял, что происходит.

Вслед за учителем я отправилась без всякой дороги между холмов. Шли мы долго, но внезапно он становился в совершенно неожиданном месте. Небольшой распадок весь густо зарос вереском, в центре него находился совершенно голый серый камень, напоминающий алтарь древних богов, только гораздо большего размера.

Учитель опустился перед камнем на колени, сложил руки лодочкой и начал молиться по — своему, по — хотейски. Я опустилась рядом. Ноги гудели, было холодно и неуютно. Зачем он меня сюда привел?

Закончив молитву, Вэнь обернулся и одарил меня такой грустной улыбкой, что я поняла: сейчас мы с ним прощаемся навеки. Так и оказалось.

— Дитя мое. — начал он, — я обманул тебя, когда брал в ученики. Не сказал, почему я это делаю. Но время твоего ученичества закончено, все, что я еще мог бы тебе дать, ты сможешь взять и сама, без меня и моей помощи.

Меня хватило только на то, чтобы глупо пробормотать:

— Как, уже все? Вы меня всему научили, учитель?

— Я научил тебя главному: думать и добывать знания. Еще научил их комбинировать для решения разных задач и не ограничивать себя условными рамками. Этого достаточно. Дальше ты пойдешь без меня. Но я теперь навсегда с тобой. Будь уверена: в любой трудной ситуации, вспомнив обо мне, ты найдешь ответ на свой вопрос, сумеешь поступить правильно и разумно.

— Но как же так, учитель?

Он меня не слушал, в ответ на мои метания заговорил о другом.

— Видишь этот камень? На нем я сжег тело моей покойной жены. Умерла она тоже здесь, — он стукнул рукой по земле, — И я собираюсь умереть на том же самом месте. Мне кажется, так я скорее найду дорогу к ней.

Если бы подслушанный разговор не подготовил меня к такому развитию событий, я бы тут на месте сошла бы с ума. Человек ведет меня туда, где собирается умереть. Но как? Он хочет покончить с собой?

Вэнь между тем продолжал:

— Ученик для учителя — что ребенок для матери. Долг матери — вырастить дитя, чтобы оно могло самостоятельно жить. Долг учителя такой же. На этом самом месте моя жена взяла с меня слово, что я не буду искать смерти до тех пор, пока не подготовлю ученика. Поэтому я не ушел сразу вслед за нею, как желал. Несколько лет я так и не мог найти никого, достойного того, чтобы его учить. Но вот наконец мне повезло: на моем пути встретилась ты, Динь. О лучшем ученике и мечтать было невозможно. Умная, талантливая, старательная, трудолюбивая, жадная до знаний… Никого я не смог бы подготовить так быстро. Ты была мне послана в ответ на мои молитвы, я в этом совершенно уверен.

Еще бы. Если Вэнь молился, боги не могли остаться равнодушными к его просьбам.

Он положил мне руку на голову:

— Сегодня я торжественно объявляю и делаю магию свидетелем: я передал своему ученику Армандине Эрнари, урожденной Коллани, которую я зову Динь, все, что должно. Иди дальше сама, у тебя есть для этого сила и знания.

Формула произнесена, учение окончено.

— А теперь слушай мою последнюю волю. Все, что принадлежит мне на этом континенте. Я завещаю тебе. Завещание лежит в той сумке, которую ты сюда принесла, в синем футляре. Все, что принадлежало мне на Хотее, я давно передал своим детям. Это земли, золото и дома, так что не беспокойся, ты никого не обездолила. От тебя же потребуется выполнить несколько условий.

Мне еле сил хватило, чтобы прошептать:

— Какие?

— Первое: ты дождешься здесь моей смерти и предашь мое тело огню. Для этого в черном флаконе есть земляное горючее масло. Второе: ты соберешь мой прах и смешаешь его с прахом моей покойной жены. Он в золотистой урне, расписанной драконами. Третье: ты доберешься до моря и развеешь наш прах над волнами. Хотейские маги — потомки драконов. Нас так и называют: дети дракона, если ты увидишь такие слова в книге, будешь знать. А драконы хоронили своих покойников именно этим способом. Первые два условия ты выполнишь сейчас, а третье — когда сможешь. Поклянись, что сделаешь так, как я сказал.

Выбора у меня не было, я принесла клятву.

Вэнь вдруг отбросил холодный, торжественный тон и заговорил по — иному.

— Девочка моя, прости меня, но пришло время мне уйти, я уже и так задержался. Не думай, что я тебя просто использовал. Я к тебе очень привязался. Полюбил даже больше, чем моих родных внучек. Знаю, что и ты ко мне привязана и будешь тосковать. Не переживай. Все так, как должно быть. Ты пойдешь дальше одна, но одиночество твое не продлится. Ты свидишься со своим Армандо и найдешь свое счастье. А если не с Армандо, то еще с кем‑нибудь. В мире есть достойные люди, для которых ты станешь истинным благословением, поэтому я оставляю тебя со спокойной душой. Вспоминай обо мне без горечи.

Он обнял меня, расцеловал, и, когда я уже готова была зареветь, вдруг отпустил и легко, как юноша, запрыгнул на камень. Там лег, сложил руки на груди, легко вздохнул и закрыл глаза.

Не зная, что сказать и как вообще реагировать, я сидела на земле под камнем и тупо пялилась в одну точку. Мысли разбегались, думать ни о чем не получалось. Наконец мне надоело просто так сидеть. Вэнь лег умирать, но я никоглда не слышала, чтобы можно было умереть просто захотев этого. Или никто на самом деле не хотел, вот и жив остался?

Поднявшись, я тронула учителя за руку. Она была холодная как камень, на котором он лежал. Умер?

Я проделала все положенные в таком случае трюки: поднесла к губам учителя зеркальце, уколола булавкой. На булавку он не среагировал. Зеркальце осталось чистым и прозрачным. Вот тебе и сын дракона! Умер!