Елена Арсеньева - Браки совершаются на небесах (новеллы)

• Название: Браки совершаются на небесах (новеллы)
• Автор: Елена Арсеньева
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2003
• ISBN: 5-699-04590-2

Говорят, что браки совершаются на небесах! Но разве это относится к венценосным женихам и невестам, которые знакомились лишь накануне венчания? Их, государей и правителей больших и маленьких стран, ждала всенародная любовь и поклонение. Но права на свою собственную любовь они не имели… Приходилось обзаводиться тайными и официальными фаворитами, появляясь со своей «второй половиной» лишь на официальных приемах Но иногда повенчанные царственные персоны влюблялись друг в друга, и тогда их союз становился поэтическим преданием, счастливой сказкой Королева Франции Анна Ярославна и ее муж Генрих I, Мария Темрюковна и Иван Грозный. Екатерина II и Петр III – об этих и других историях любви и ненависти рассказывают исторические новеллы Елены Арсеньевой…

---

Шло время. Жизнь при дворе стала казаться Александрине довольно однообразной. Она теперь гораздо с большим удовольствием сопровождала Николая на маневры, чем кружилась на балах. Разумеется, она старалась держаться подальше от стрельбы и кавалерийских атак, а просто ждала его в доме, определенном под жилье, и чувствовала себя счастливой. Ей совсем немного было нужно, чтобы быть довольной: если можно быть с мужем, то она вполне обойдется и без празднеств, и без развлечений. Она теперь предпочитала жизнь уединенную, полюбила простоту и сделалась истинной домоседкой. Объяснялось это не только нежной любовью к Николаю. Александрина вдруг открыла для себя пренеприятную истину: мужчина может любить свою жену, однако при этом если и не волочиться открыто за другими женщинами, то, во всяком случае, оказывать им внимание. Нет, ничего угрожающего… но и хорошего мало. И она поступила словно малый ребенок, который беспрестанно просится на руки к нянюшке, чтобы привлечь ее внимание к себе.

Эта тактика себя в то время оправдывала: Николай слишком любил «маленькую птичку», чтобы причинить ей хоть малое огорчение. Тем паче когда она снова была беременна.

Однако жизнь – штука непредсказуемая. И она горазда на неприятные сюрпризы – причем преподносит их отнюдь не с той стороны, откуда их ждешь. Как-то раз (это было летом 1819 года) император

Александр, отобедав у своего младшего брата, сел между ним и его очаровательной женой и посреди дружеской беседы вдруг переменил тон и, сделавшись весьма серьезным, заговорил о том, как доволен он остался командованием Николая войсками и вдвойне радуется, что младший брат хорошо исполняет свои обязанности, ибо на него со временем ляжет большое бремя, так как император смотрит на него как на своего наследника, и это произойдет гораздо скорей, чем можно ожидать: Николай заступит место императора еще при его жизни.

Муж и жена сидели словно окаменелые, раскрыв глаза и не в силах произнести ни слова. А император продолжал:

– Кажется, вы удивлены? Ну что ж, скажу вам еще, что Константин, который и прежде-то никогда не хлопотал о престоле, нынче надумал вовсе от него отказаться, передав свои права Николаю и его потомкам. А что касается меня, то я решил отказаться от лежащих на мне обязанностей и удалиться от мира. Европа теперь более чем когда-либо нуждается в государях молодых, вполне обладающих энергией и силой, а я уже не тот, что был прежде, и поэтому считаю своим долгом уйти вовремя.

Видя, что брат и его жена готовы разрыдаться, Александр постарался утешить их и в успокоение сказал, что это случится не тотчас, что пройдет еще несколько лет, прежде чем будет приведен в исполнение этот план. Потом ушел, оставив молодых супругов в состоянии полного ошеломления. Никогда и ничего подобного не приходило Александрине в голову даже во сне. Ее точно громом поразило: будущее казалось мрачным и недоступным для счастья. Николай тоже был растерян. Да, эту минуту они оба запомнили навсегда…

Правда, очень скоро тягостное впечатление от разговора заслонилось рождением у Александрины дочери и обидой на мужа, который воспринял новость без особой радости: он хотел сына. Правда, он довольно быстро раскаялся, очарованный малышкой, а потом Мария стала его любимицей. А вскоре Александрина обнаружила, что вновь беременна. Увы, третий ребенок родился мертвым, и только искренняя любовь и заботливость мужа помогли ей оправиться.

Зиму 1820/21 годов супруги провели в Берлине. Это было время совсем иных удовольствий, чем в России. Пора полнейшей беззаботности! Кажется, самым ответственным и напряженным делом для Александрины было участие в разыгрываемой при дворе поэме Томаса Мура «Лалла Рук». Живые картины были тогда в большой моде, а сюжет о двух влюбленных словно бы оживил отношения молодых супругов Николая и Александры, слегка подернутых неизбежной патиной обыденности.

В эту зиму Александрина немножко отдохнула от своих непрерывных беременностей (все-таки за два года она родила троих детей!), однако уже в 1822 году появилась на свет Ольга, и по предписанию врачей Александрине пришлось некоторое время поберечься. В России того времени это означало только одно: прекратить супружескую жизнь. Александрина никогда не отличалась страстностью натуры, и то, что муж теперь спал отдельно от нее, огорчало ее лишь потому, что привыкла к его теплу, к его нежности, его мерному дыханию рядом с собой. И она не особенно задумывалась над тем, на кого направлена теперь та его мужская жадность, которая доставляла ей прежде столько радости – но и так утомляла. По счастью, Николай большую часть времени проводил не при дворе, а в разъездах, поэтому тучи ревности не омрачали семейного небосвода. Александрина была всецело поглощена детьми.

Но в 1825 году врачи смилостивились ненадолго – и они вновь встретились на супружеском ложе. Александрина вскоре поняла, что беременна. Противу обыкновения, она чувствовала себя великолепно и думала, что здоровье ее совершенно окрепло.

Увы, заблуждение длилось надолго. «Маленькую птичку» подстерегала болезнь, от которой ей уже не исцелиться было до конца жизни. Эта болезнь звалась – страх.

До Александрины долетали какие-то слухи о том, что в войсках неладно.

В ноябре пришла весть о смерти императора Александра. Вскрыли его завещание, в котором он оставлял престол Николаю. Тут же находилось отречение от престола Константина. Казалось бы, все законно, – надлежало только выполнить предписанное. Совершенно неизвестно, как бы сложилась жизнь самого Николая Павловича и судьба России, если бы он сделал это, если бы покорно исполнил волю старшего брата и принял престол. Однако его педантичность, стремление к соблюдению законности во всем, боязнь хоть малой малостью замарать честь братских отношений – словом, его взгляды безупречного рыцаря сыграли с ним на сей раз дурную шутку. Он присягнул Константину и стал ждать, когда брат приедет из Варшавы и отречется от престола публично. Константин ехать не захотел. Возникло некое краткое междуцарствие, которым и попытались воспользоваться руководители тайных обществ, недовольных существующим строем в России. Они вывели на Сенатскую площадь войска, выдвинули требования введения Конституции и отречения Николая.

Александрина была потрясена, когда увидела мужа с непривычно суровым, отрешенным лицом. Он увел ее в дворцовую церковь и там сказал:

– Неизвестно, что нас ожидает. Обещай мне проявить мужество и, если придется умереть, умереть с честью, не отрекаясь ни от чего. Умереть на престоле.

Александрина не поверила ушам, но муж ничего не стал объяснять.

Потом Николай уехал, во дворце все затаилось. Она была в своем будуаре, сидела полуодетая за бюро, вяло водила пером по бумаге. Хотела писать отцу – но не могла найти ни слов, ни мыслей. Томило ощущение неминучей беды.

Отворилась дверь – вошла Мария Федоровна. Она, всегда такая сдержанная и величественная, была совершенно расстроена.

– Дорогая, все идет не так, как должно идти, – сказала она вздрагивающим голосом. – Дело плохо. Беспорядки. Бунт.

Александрина еще больше помертвела, не могла проговорить ни слова. Кое-как поднялась, подошла вслед за свекровью к окну.

Вся площадь до самого Сената была заполнена людьми. Видны были колонны Преображенского полка, статная фигура Николая верхом. К полку вскоре подошла конная гвардия.

Мария Федоровна показывала пальцем на каре Московского полка и пыталась объяснить то, чего и сама не понимала:

– Это мятежники! Доносились далекие крики:

– Ура, Константин!..

На площадь выехал генерал Милорадович – храбрец, боевой генерал! – Мария Федоровна и Александрина видели, как ему в спину кто-то выстрелил. Потом узнали, что стрелял мятежник Петр Каховский, генерал скончался ночью.

Но до ночи еще предстояло дожить. Дожить – или умереть.

Да, именно так стоял вопрос. Опасность была очень велика.

В это время Николай пытался найти возможность, окружив восставших, принудить их к сдаче без кровопролития. По нему ударил залп – пули просвистели рядом с головой, но, к счастью, не задели ни его, ни другого из бывших с ним. Рабочие, строившие Исаакиевский собор, из-за заборов начали кидать камнями в царскую свиту. Надо было решиться – и положить этому конец.

Николай испытывал постоянную тревогу за судьбу семьи. Еще не столь далеко ушли в прошлое кошмарные, кровавые дни Французской революции, и любой монарх, в чьей стране начался бы бунт, смертельно тревожился бы за судьбы жены и детей. Теперь от народа можно было ожидать всякого!

Кроме того, Николай был знаком с программами мятежников. Что Южное, что Северное общества сходились в одном: царская семья должна быть уничтожена вся, от мала до велика. От него самого, государя, до того ребенка, которого носила во чреве его жена. Бунтовщики еще не договорились лишь, каким образом будут убиты «тираны». Кто-то предлагал их повесить, а кто-то удушить. Или напоить ядом.