Елена Арсеньева - Дамы плаща и кинжала (новеллы)

• Название: Дамы плаща и кинжала (новеллы)
• Автор: Елена Арсеньева
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: Исторические новеллы о любви

Кто заподозрит шпионку в прекрасной женщине, которую принимают в высшем обществе или даже при дворе самодержцев? Но именно такие дамы оказывались зачастую самыми надежными агентами — ведь кому, как не обходительной прелестнице приятно поведать свои тайны сильным мира сего?.. А уж способами обольщения и умением напускать тумана и загадочности эти красавицы владели в совершенстве. Некоторые из них так и унесли свои секреты в могилу, а некоторые вдруг столь удивительную карьеру заканчивали — и становились обычными женщинами. Но что оставалось с ними навсегда — это авантюрный дух и стремление убежать прочь от рутины обывательской жизни. Зоя Воскресенская, Елена Феррари, Лиля Брик — о тайной и явной жизни этих и др??гих "дaм плаща и кинжала" пойдет речь в захватывающих исторических новеллах Елены Арсеньевой…

---

В награду или в наказание за ретивость его отправили полпредом в Англию, где в 1926 году он и умер, сначала едва не спятив от скуки беспрерывной игры в гольф.

У его бывшей подружки между тем была куда более интересная жизнь.

В 1918 году в Петрограде, на Литейном, 46, за доходным домом, построенным еще в середине XIX века, в глубине старого сада стоял небольшой, но весьма благородных очертаний особняк. Он строился для некоего Феликса фон Крузе, которого затем, в десятых годах XX века, сменил в качестве владельца нефтепромышленник-миллионер Гукасов.

В годы военного коммунизма бывшее жилище миллионера заняла Марья Федоровна Андреева, назначенная комиссаром по театрам и зрелищам союза коммун Северной области, то бишь Петрограда и всех его окрестностей. Недурно заплатили большевики своему финансовому агенту! Наконец-то «товарищ Феномен» вышел из тени, в которой пребывал до революции. Наконец-то Марья Федоровна властвовала безраздельно! К ней ринулся на поклон полуголодный театральный Петроград…

В дневниках Корнея Чуковского есть запись от 18 апреля 1919 года, где рассказано, как в кабинет Шаляпина «влетела комиссарша Мария Федоровна Андреева, отлично одетая, в шляпке: «Да, да, я распоряжусь, вам сейчас подадут!..»

Она и впрямь распоряжалась, выделяла, наказывала и миловала. Если ей самой требовалась поддержка — немедленно апеллировала к Ленину. Увы, он не всегда отзывался на просьбы Феномена…

Как-то раз ночью секретаря наркома культуры Луначарского, А.Э. Колбановского, разбудил непрерывный звонок в дверь. «Я пошел открывать дверь, — позже писал Колбановский, — и услышал женский голос, просивший срочно впустить к Луначарскому. Это оказалась известная всем член партии большевиков, бывшая до революции женой Горького, бывшая актриса МХАТа Мария Федоровна Андреева. Она просила срочно разбудить Анатолия Васильевича… Когда Луначарский проснулся и, конечно, сразу ее узнал, она попросила немедленно позвонить Ленину. «Медлить нельзя. Надо спасать Гумилева. Это большой и талантливый поэт. Дзержинский подписал приказ о расстреле целой группы, в которую входил и Гумилев. Только Ленин может отменить его расстрел». Андреева была так взволнована и так настаивала, что Луначарский наконец согласился позвонить Ленину даже в такой час. Когда Ленин взял трубку, Луначарский рассказал ему все, что только что узнал от Андреевой. Ленин некоторое время молчал, потом произнес: «Мы не можем целовать руку, поднятую против нас», — и положил трубку… Как известно, Гумилев был расстрелян.

После этой истории Андреева получила очень строгий выговор от вождя. Настолько строгий, что зареклась лезть в дела милосердия. Существует много воспоминаний о том, как она отказывала даже в той помощи, которую могла проявить без всякого ущерба для себя. Отговорка была одна: забота о деле мировой революции. Вообще она как-то очень полюбила все запрещать. И, как все стареющие красавицы, маниакально заботилась о своей внешности. Ее поразительной красоты автомобиль, ее шляпы со страусовыми перьями, ее туалеты на фоне разоренного, голодного Петербурга выглядели не просто гротескно — трагикомически!

Художник Мстислав Добужинский, как-то пришедший к комиссарше на прием, обнаружил ее примеряющей новые туфли. Раздраженная тем, что туфли отчаянно не шли к платью, она ставила ногу на стул, вертелась перед зеркалом и вдруг недовольным тоном обратилась к Добужинскому:

— Ну, вы — художник, так посоветуйте что-нибудь.

При Андреевой по-прежнему был Крючков. Кажется, эти двое очень любили друг друга, несмотря на то что Крючкову пришлось жениться, дабы прекратить пересуды, которые так и клубились вокруг имен его и Марьи Федоровны, которую по-прежнему связывали с Горьким. И никто, даже в верхах, не сомневался, что она имеет прежнее влияние на Алексея Максимовича.

Кстати, это была правда.

В 1921 году Горький в своих «Несвоевременных мыслях» обвинил Ленина в неоправданной жестокости по отношению к народу. Готовилась высылка за границу интеллигенции. Но авторитет Горького, его заслуги перед партией не позволяли обойтись с ним, как с другими писателями.

В архивах Ленина сохранилось немало записок, в которых выражается забота о здоровье Горького, настойчивые рекомендации направить его на лечение за границу. «У Вас кровохарканье, и Вы не едете! Это ей-же-ей и бессовестно, и нерационально. В Европе, в хорошем санатории будете и лечиться, и втрое больше дела делать. Уезжайте, вылечитесь, не упрямьтесь, прошу Вас». Ленин писал и более категорично: «Уезжайте, или мы вас вышлем!»

Однако предложения о выезде не встречали ответного энтузиазма. Тогда Андреевой было поручено уговорить писателя любой ценой. Любой! В помощь ей была «придана» новая любовница Горького, Мура Закревская-Бенкендорф, агент Якова Петерса.[37] Как бы ни относиться к творчеству Горького, нельзя не признать, что эта «глыба», этот «матерый человечище» требовал особенных забот от партии. С ним обращались… как с тухлым яйцом: осторожно и с отвращением. Все-таки мировая знаменитость!

Обе Марии (Андреева и Бенкендорф) в компании с Пе-пе-крю (это было домашнее прозвище Петра Петровича Крючкова) выдавили-таки Горького за границу. Но и там Марья Федоровна, которая трудилась в советском торгпредстве в Берлине (Крючков был ее помощником), не оставляла его своим попечением.

Когда Горький переехал в Сааров (недалеко от Берлина), Марья Федоровна часто приезжала к нему. Когда Сталину Горький понадобился в Союзе, Андреева (опять же в компании с Мурой Бенкендорф, ныне баронессой Будберг) уговорила его вернуться… Нина Берберова, жена Владислава Ходасевича (оба они были приживалами в доме Горького и в Германии, и в Италии), вспоминала о приездах Марьи Федоровны: «Она все еще была красива, гордо носила свою рыжую голову, играла кольцами, качала узкой туфелькой… Я никогда не видела в ее лице, никогда не слышала в ее голосе никакой прелести. Вероятно, и без прелести она в свое время была прекрасна».

Нина Берберова недолюбливала красивых женщин, а между тем красота Андреевой и впрямь относилась к числу вечных ценностей. Недаром ее старинный знакомец Алексей Николаевич Толстой, навечно, выражаясь по-старинному, «уязвленный ею в самое сердце», изобразил в романе «Хождение по мукам» в образе Даши Телегиной с ее «проклятой красотой» именно Марью Федоровну Андрееву. А потом, в 1936 году (в то время уже умер Горький, Пе-пе-крю был расстрелян как враг народа — за пособничество в убийстве сына Горького, Максима, и за соучастие в убийстве самого Алексея Максимовича, а сама Андреева в качестве последней награды от партии получила свое последнее назначение — стала директором Дома ученых в Москве), Толстой вдруг взял да и пересказал для детей ту старую-престарую итальянскую сказку Карло Коллоди — «Приключения Пиноккио». Только теперь речь шла про деревянного мальчишку Буратино и про девочку с голубыми волосами Мальвину.

Она была такая зануда, эта Мальвина! Она изрекала только правильности, она обожала все запрещать… Близкие к литературным кругам острословы перешептывались:

— Этой Мальвине приколоть бы на голубые волосы красный революционный бант — и вот вам вылитая Марья Федоровна Андреева!

Как говорится, в каждой шутке есть доля шутки. Однако теперь Мальвина гораздо больше напоминала Фею с лазурными волосами, которой было уже тысяча лет, а она все еще поражала людей (и прежде всего мужчин!) своей уникальной красотой.

И говорят, отблески той красоты играли на лице Марьи Федоровны до самой смерти, которая пришла за ней, когда феноменальной Мальвине было 83 года.

P.S. А вот, кстати, о литературных аналогиях… Некоторые современные исследователи творчества Булгакова[38] считают, что в образе Мастера в своем знаменитом романе он показал не кого иного, как Горького. Воланд — это, оказывается, Ленин. Ну а Маргарита — Мария Андреева. В понимании этих же исследователей, Маргарита сопрягается с Низой, которая была агентом очень загадочного человека — Афрания, заведующего тайной службой при пятом прокураторе Иудеи, всаднике Понтии Пилате.

В самом деле, впечатляющее совпадение…

Морская волчица Ольга Голубовская (Елена Феррари)

Это был один из интереснейших домов Петербурга — дом княгини Юсуповой на Литейном. Говорят, этот самый дом был описан Пушкиным в «Пиковой даме»! Именно там якобы прятался на черной, узенькой лестнице обманувший Лизу Германн, поглядывая сквозь приоткрывшуюся дверь спальни на портрет красавицы с аристократической горбинкой тонкого носа, с мушкой на щеке и в пудреном парике. Портрет той самой графини, к которой был неравнодушен сам великий магнификатор Сен-Жермен и которой он открыл три заветные, беспроигрышные карты: тройка, семерка, туз…