Шарль Эксбрайя - Не сердитесь, Имоджин

• Название: Не сердитесь, Имоджин
• Автор: Шарль Эксбрайя
• Издательство: Фантом Пресс
• Жанр: Детектив
• Год: 1999
• ISBN: 5-86471-039-3

Огненно-рыжая страстная патриотка Шотландии, пересидевшая в девицах, но к пятидесяти годам возжелавшая любить и быть любимой, дочь офицера колониальных войск, неистовая и беззаветная поклонниц а Марии Стюарт и Вальтера Скотта, мисс Имоджин Мак-Картри — вот кто достоин стать настоящим героем нашего времени. Сочетание всех перечисленных качеств превращает ее в наигрознейшее и неотвратимое орудие возмездия всем, кто покушается на ее личную девичью честь, славу Шотландии и ту высокую и вместе с тем секретную миссию, которую Имоджин взялась выполнить — к вящему восхищению земляков и посрамлению коварного врага. Маленький городок в горной Шотландии, где рождаются, по мнению все той же Имоджин, лучшие представители человечества, становится местом, где разыгрываются оптимистические трагедии и пессимистические комедии разом, где заговоры и разоблачения, смерть и любовь, тайны и недоразумения достигают такого накала, что описать все это смог бы только некий шотландский Шекспир, ибо сам по себе старина Билл Шекспир драматург неплохой, но все же, как ни крути, англичанин.

Роман «Не сердитесь, Имоджин» — первый в серии повествований о похождениях мисс Мак-Картри из клана Мак-Грегоров.

---

На что вконец разъяренная Имоджин, вскочив от негодования, завопила:

— Не хватало, чтобы какой-то полудикий валлиец объяснял мне, в чем заключаются мои гражданские обязанности!

Бедному Арчтафту было явно не по плечу состязаться в красноречии с неукротимой мисс Мак-Картри. Он зажмурил глаза и что-то забормотал, моля Всевышнего дать ему силы сдержаться и не наброситься на бунтарку с кулаками.

— Ваше счастье, мисс Мак-Картри, что вы не мужчина! — сдавленным голосом пробормотал он.

— Глядя на вас, мистер Арчтафт, я радуюсь этому вдвойне!

Вредная Дженис до времени не вмешивалась, поджидая, пока страсти не накалятся до предела. Теперь она подошла к мисс Мак-Картри и, нежно взяв ее за руку, прощебетала то, что целыми днями повторялось в кулуарах и кабинетах административной службы Адмиралтейства:

— Не сердитесь, Имоджин!

Затем, повернувшись к начальнику отдела, с улыбкой проговорила:

— Думаю, мистер Арчтафт, вы просто неправильно поняли друг друга.

Энерин давно мечтал, чтобы Дженис стала его женой, и потому, не посмев перечить, покорно ретировался к себе в кабинет, бормоча под нос ругательства. Дженис вернулась на свое место, и в комнате вновь воцарился порядок — увы, на время, поскольку там, где находилась шотландка, спокойствие всегда оказывалось недолговечным.

Не прошло и часа, как зазвонил внутренний телефон. Мисс Мак-Картри просил зайти сам шеф управления. Все сочувственно посмотрели на Имоджин. Похоже, втайне подумала каждая, на сей раз их шутки зашли слишком далеко. Чувствуя себя в центре всеобщего внимания, Имоджин приняла горделивую позу и, выходя, бросила Дженис Льюис:

— Должно быть, очередная выходка этого валлийского пакостника!

* * *

Джон Масберри слыл в Адмиралтействе образцом элегантности. Выпускник Оксфорда, он вынес оттуда ту неподражаемую изысканность манер, которая вызывала трепет в сердце любой англичанки, умирающей от желания в один прекрасный день — пусть только и всего-то на этот самый день — попасть в «высшее общество». Возглавляя управление, куда входил сотрясаемый выходками Имоджин отдел, Джон Масберри пользовался всеобщим восхищением и отлично отдавал себе в этом отчет. Даже те, кто был не в состоянии разглядеть под маской куртуазной учтивости обычное высокомерие сноба, с уверенностью держали бы пари, что он пойдет очень далеко и, возможно, — кто знает? — в конце концов займет кресло главного босса, сэра Дэвида Вулиша. Мисс Мак-Картри, впрочем, относилась к тем немногим, на кого чары Джона Масберри не оказывали ровно никакого воздействия. Она не могла простить ему, что он родился в Лондоне, мало того, родители его тоже имели несчастье быть коренными лондонцами, и при таком-то сомнительном происхождении он еще имел наглость взирать на всех служащих — в том числе и на саму Имоджин — сверху вниз, с той презрительной снисходительностью, от которой прямо-таки закипала ее шотландская кровь.

Едва Имоджин вошла в кабинет, Джон Масберри с неизменной ледяной галантностью встал, приветствуя даму:

— Соблаговолите присесть, мисс Мак-Картри… Я только что говорил по телефону с мистером Арчтафтом. Он жаловался, мисс Мак-Картри, что вы не проявляете к нему должного почтения.

— Но ведь мистер Арчтафт — валлиец…

— Тот факт, что он валлиец, не имеет ровно никакого отношения к делу. Буду вам чрезвычайно обязан, если вы ответите на мой вопрос.

Имоджин уже не на шутку занервничала:

— В общем, если честно сказать, то мы с ним немного повздорили…

— Не понимаю, мисс Мак-Картри, какие могут быть ссоры между начальником отдела и простой машинисткой. Убедительно прошу вас принять это к сведению.

— Уж не думаете ли вы, что раз я простая машинистка, о чем вы мне так любезно напомнили, то позволю говорить с собой таким тоном?

— Насколько я понимаю, вы считаете себя весьма важной персоной и уверены, что совершенно незаменимы?

— Отнюдь, мистер Масберри. Я вообще не думаю, что здесь, в этом здании, есть хоть один незаменимый человек.

— Что ж, ценю ваш шотландский здравый смысл.

— Мне остается только пожалеть, что его так не хватает англичанам.

Джон Масберри на миг лишился дара речи, затем очень мягко предложил:

— Я бы настоятельно рекомендовал вам, мисс Мак-Картри, немедленно извиниться…

— Весьма сожалею, но это не в моих привычках.

— Полагаю, на сей раз вам придется изменить своим привычкам!

— Позвольте в этом усомниться.

— Попрошу вас немедленно выйти вон.

— С превеликим удовольствием, мистер Масберри.

Едва за шотландкой закрылась дверь, мистер Масберри тут же набрал номер секретарши главного босса и попросил узнать, не сможет ли его принять Дэвид Вулиш.

* * *

Сэру Дэвиду Вулишу на вид было лет шестьдесят. Он практически не имел никаких непосредственных контактов с административным персоналом Секретной службы, но тем не менее был отлично осведомлен обо всех ее сотрудниках и сотрудницах. Улыбчивая приветливость неизменно привлекала к нему сердца всех, кто с ним общался, однако приближенные утверждали, будто под этой улыбкой скрывается железный характер, который не останавливается ни перед какой преградой. Большой любитель пошутить, он просто обожал шокировать корректного сэра Джона Масберри. И на этот раз, едва подчиненный переступил порог, шеф сразу же взял весьма фамильярный, почти приятельский тон:

— Что-нибудь серьезное, Джон?

— Да нет, сэр, ничего особенного. Просто, поскольку дело касается одной из наших старых сотрудниц, я хотел бы просить, чтобы вы сами приняли решение о ее увольнении или по крайней мере временном отстранении от работы.

— Ай-ай-ай!.. И кто же это такая?

— Мисс Мак-Картри, сэр.

— Ага, долговязая рыжая шотландка?

— Совершенно верно, сэр.

— Гм… А мне почему-то казалось, что она у нас на хорошем счету.

— В том, что касается работы, к ней нет ровно никаких претензий, но характер…

И Джон Масберри поведал сэру Дэвиду Вулишу о двух безобразных выходках, которые только что позволила себе эта мисс Мак-Картри в отношении Арчтафта и его самого.

— Это совершенно неслыханно! Взбалмошная девица воображает, будто то обстоятельство, что ежа родом из Шотландии, даст ей сомнительное право не скрывать своего презрения к англичанам и валлийцам.

Сэр Вулиш с трудом сдержал улыбку.

— Похоже, презанятная личность эта ваша мисс Мак-Картри. Весьма колоритная особа!

— По-моему, даже слишком колоритная! Не забывайте, что речь идет об авторитете мистера Арчтафта, не говоря уж о моем собственном!

— Ну полно, Джон, не будем преувеличивать. Пришлите-ка мне досье этой неугомонной дамы и не забудьте приложить к нему служебную записку с изложением всех фактов, о которых вы мне только что здесь рассказали. Будьте уверены, мы найдем способ поставить ее на место!

* * *

Вернувшись в свой отдел, Имоджин попыталась для коллег изобразить ликующую улыбку победительницы, однако в глубине души вполне отдавала себе отчет в серьезности положения и с тревогой ждала, чем же все это кончится. Никто так и не решился задать ей ни единого вопроса, и она, заняв свое место, принялась остервенело строчить на машинке. Из этого молчаливого отчуждения ее вывел голос Олимпии Фарайт, требовавшей от Нэнси Нанкетт, чтоб та срочно, к полудню, напечатала в четырех экземплярах какое-то циркулярное письмо. Нэнси слабо воспротивилась, ссылаясь на то, что уже получила сегодня дополнительную работу от Дженис Льюис и от Филлис Стюарт. В ответ Олимпия стала уже совсем грубо давить на Нэнси, и тут терпение Имоджин окончательно лопнуло:

— Что это вы о себе возомнили, Олимпия Фарайт? Если решили строить из себя начальника отдела, то учтите, что мы и от одного не знаем куда деться! Так что оставьте в покое Нэнси и поработайте немножко сами, ведь вам, между прочим, за это деньги платят!

Олимпия, толстая деваха, вконец отказавшаяся от безнадежных попыток хоть как-то устроить свою женскую судьбу и потому вечно пребывавшая в мрачном расположении духа, не оставила реплику Имоджин без ответа.

— С какой стати, Имоджин Мак-Картри, вы вечно суетесь не в свои дела? Я говорю с Нэнси Нанкетт, а вашего мнения никто не спрашивает.

— Пока я здесь, не позволю, чтобы в моем присутствии англичане глумились над шотландцами!

Голос ее явно не предвещал ничего хорошего, и Нэнси, хорошенькая, хрупкого вида блондиночка, вызывавшая сострадание своим жалким взглядом потерянной собачки, попробовала было восстановить мир, умоляюще обратившись к своей покровительнице:

— Не сердитесь, Имоджин!

По правде говоря, Нэнси, всего год работавшая в машбюро, вовсе не была чистокровной шотландкой — из этой древней страны была родом только ее мать. Сама же она имела честь родиться в Мелроузе, городе, где покоится сердце Роберта Брюса, и уже этого за глаза хватало, чтобы всегда рассчитывать на защиту и покровительство мисс Мак-Картри.