Лора Флоранд - Француженки не верят джентльменам

• Название: Француженки не верят джентльменам
• Автор: Лора Флоранд
• Жанр: Зарубежное современное
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-82011-5

Джоли Манон отправляется из Парижа на Лазурный Берег на встречу с Габриэлем Деланжем, известным шеф-кондитером и бывшим учеником ее отца, а ныне – его главным соперником.

Габриэль оказывается харизматичным и уверенным в себе мужчиной, чьи кулинарные шедевры поражают Джоли. «Не смей влюбляться!» – твердит она себе, зная, что отец не одобрил бы ее увлечение. Но среди душистых трав и плетистых роз Лазурного Берега так сложно устоять перед соблазном…

---

У Джоли все кипело внутри, пока она проталкивала ключ в замок. Механизм был старый, и потребовалось немного подергать его. К счастью, дверь открылась еще до того, как Габриэль подошел, чтобы показать, насколько лучше он сумеет повернуть ключ в замке, ведь он мужчина и все такое.

Габриэль вошел в комнату Джоли, будто был хозяином любого помещения, в котором ему случалось оказаться, и положил ее пожитки на кровать. Погоди-ка. Что же это она так рискует, впустив его в свою комнату?

– Взгляни, – сказал он. – У тебя есть собственный балкончик, и вид отсюда замечательный.

Вид его ресторана был и в самом деле прекрасен: расположенные в беспорядке этажи старинного мельничного здания, древние обожженные солнцем камни, белые зонты на террасах, пальмы перед входом и лозы, карабкающиеся по стенам. Струи фонтана, построенного городом в честь Габриэля, мягко мерцали в солнечном свете. Когда звуки городка стихали, Джоли могла слышать журчание воды.

– Кажется, мы договорились встретиться завтра утром, чтобы решить, как быть с книгой.

Джоли собралась с силами, готовясь услышать что-нибудь неприятное.

– Enfin[34]. Ты это сказала. Но ты не можешь знать, когда меня посетит желание обсудить эту проблему. Поэтому когда я увидел, как ты идешь в отель, то подумал, что мог бы зайти и взять у тебя номер телефона, а заодно убедиться, что знаю, где тебя найти, когда бы мне ни захотелось пообщаться с тобой.

Найти ее, когда бы ему ни захотелось пообщаться с ней?

«Спокойствие, Джоли, только спокойствие. Не подавай виду, что тебя раздражает этот выскочка, и все будет хорошо», – мысленно сказала она себе.

– Я был в шоке, когда узнал, что это ты помогла отцу украсть мою Розу. Но теперь я уже пришел в себя и не могу перестать думать о твоем желании без обиняков перейти прямо к сексу. Ты рано ложишься спать?

Джоли ахнула, будто он только что бросил ее на эту белую кровать и с медленно расползающейся улыбкой склонился над ней. Эта соблазнительная картина была довольно жестокой для женщины, которая не верит, что можно позволить мужчинам так обращаться с ней. Хотя, если подумать, до чего она докатилась, соблюдая идиотское целомудрие?

– Я никогда не говорила, что хочу перейти прямо к сексу!

Он поднял руку.

– А я и не сказал, что ты так говорила. Я лишь утверждаю, что не могу перестать думать о твоем желании перейти прямо к сексу. Это как игра «Угадай-ка». Захочет она или не захочет? Нельзя винить мужчину за то, что он думает о таких вещах. Особенно если он провел полдня, глазея на твои fesses[35], особенно соблазнительно манящие, когда ты стоишь в той позе, которой отдаешь предпочтение.

– Я ничего не делала злонамеренно…

– И мне это очень даже нравится, – любезно отозвался он.

Джоли смотрела на него изумленно, как попавшая на крючок рыба. О, черт возьми, ну почему каждая эрогенная зона ее тела тает от его слов? Неужели он думает, что может просто выхватить ее с улицы и уволочь к ближайшей кровати, не задержавшись даже для чертова свидания с ужином?

Жизнерадостное выражение сползло с его лица, когда их взгляды встретились. Его брови немного поднялись, а затем какая-то тревога сменила юмор и сарказм. Все его тело напряглось, и ему показалось, будто комната сжимается вокруг него. Без своего поварского облачения он выглядел даже крупнее, ведь его рельефные мускулы ничем не были скрыты. На нем была только тонкая облегающая серо-голубая футболка, подчеркивающая цвет его глаз, темнеющих с каждой секундой. Джинсы обтягивали бедра. Никакая одежда не могла бы спрятать ни переход от широких плеч к узкой талии, ни спокойную уверенность, с которой он двигался. Будто управлял всем, что его окружало. И если кто-нибудь из его окружения вздумает сопротивляться его власти, Габриэль применит всю свою силу и с львиным рыком растопчет препятствие.

Его голос стих до урчания.

– Мы можем найти способ убедиться, понравится ли и тебе тоже.

Черт возьми, до чего же соблазнительно это звучит! «Ради бога, не позволяй ему обращаться с собой, как с дешевкой, Джоли», – сказал ей внутренний голос.

– Вы ведете себя ужасно грубо.

В его глазах мелькнуло удивление. Потом его рука опустилась, кулак раскрылся в смиренном принятии ее суждения.

– Веду себя, мадемуазель, как умею. Вся моя жизнь прошла в кухнях с тех пор, как мне исполнилось пятнадцать. А хорошие манеры – это для тех, кто сидит за столиком кафе.

– Ваши руки не могли бы стать такими, если бы вы не выползали из кухни.

Худоба, да. Отсутствие жира, кубики на животе, длинные, эластичные мышцы – все это появилось благодаря интенсивной, насыщенной адреналином работе в трехзвездной кухне. Но плечи такой ширины явно формируются не в одночасье и от более серьезной нагрузки. О боже, какое ей дело до его рук? А что она почувствует, если он бросит ее на эту кровать?

Любопытно.

Он смотрел на свои скрещенные на груди руки, и на его лице поочередно выражение самодовольства сменяло, как ни странно, смущение.

– Представьте себе: либо кухня, либо книжный магазин, – сказал он загадочно. – И книжные магазины, кстати, не открывают в пять утра. Кроме того, мне надо было чем-то заниматься, чтобы не впасть в депрессию. Я человек дела. Но у меня все валилось из рук: подруга ушла от меня, твой отец предал меня, украл плоды многолетнего труда, начхал на мои преданность и самопожертвование. И все это случилось в течение одного года.

С тех пор прошло больше десяти лет, а он все еще никак не может смириться с тем, какую роль в его жизни сыграл ее отец?

– И поэтому вы решили стать чудовищем?

Мгновение он стоял молча.

– Чудовищем?

– Ну, вы понимаете, грубая сила, щетина на лице, звериные повадки, готовность растерзать больных стариков, рев и рык на кухне.

Он машинально потер подбородок и, кажется, удивился, когда обнаружил густую щетину. В глубине синих глаз замерцал опасный блеск.

– Тебе же нравится, когда я реву. – Хрипловатый голос прозвучал тихо, но уверенно. Габриэль сделал шаг вперед и теперь нависал над Джоли – ему было бы достаточно подтолкнуть ее пальцем, чтобы она оказалась на кровати. – Я заметил.

Безусловно, у него самый жестокий нрав, чем у всех, кого она когда-либо встречала.

– Ничего подобного.

Его взгляд метнулся к ее шелковой кофточке. Черт побери, ей следовало переодеться.

– Ты, должно быть, и в самом деле легко мерзнешь. – низкий тембр его голоса отозвался в каждой клеточке ее кожи. – Сегодня всего 35 градусов тепла.

Она даже потеряла дар речи, не зная, как реагировать на хамство. Ведь если не считать ранней юности, ее знакомство с Габриэлем длится всего четыре часа. Она всего-то и планировала: обсудить иск и быстро вернуться домой. А теперь чувствует себя совершенно беспомощной. Ее ладони покалывают и чешутся, так и тянутся к его подбородку. Ах, как хочется почувствовать кожей грубую щетину на его подбородке. А что, если чуть-чуть наклониться вперед и взять его за руку, проверить, как его мускулы отзовутся на ее прикосновение. Как напрягутся его руки, и как расслабятся ее собственные мышцы…

– Кто захотел поместить La Rose[36] на обложку? Я легко могу поверить, что Пьер оказался наглецом, но… неужели это сделал он? Ты? Или издатель?

– Это была моя идея, – смущенно призналась Джоли. Огромный мужчина, которого она едва знала, навис над ней в гостиничном номере. Она испугалась, что скажет что-то не то и он уйдет. Какая же она дура! – Но… разве такому совершенству место внутри книги? Она должна быть на обложке. Она так прекрасна.

Трудно было поверить, что такую нежную шоколадную розу мог сделать грубиян, который отнесся к Джоли так недоброжелательно. Чтобы защитить себя, ей не следовало бы сейчас думать, что где-то внутри у него спрятано сердце, способное прочувствовать такое чудо.

Он глубоко вздохнул, из-за чего его грудь прикоснулась к ней. Ее голова закружилась.

– Если бы при этом на книге значилось мое имя, я был бы абсолютно удовлетворен, – процедил он сквозь зубы.

Эта девушка и ее отец украли у него мечту. Когда он выпустит свою кулинарную книгу – а это непременно скоро случится, ведь он же шеф-повар с тремя звездами, – то не сможет поместить собственную Розу на обложку, не выглядя при этом плагиатором.

– Мне правда очень жаль, – сказала она тихо. – Я всегда считала это пирожное творением отца. Мне в голову не могло прийти, что это не так.

В юности она, конечно, видела, как Габриэль собственноручно лепил цветы из мастики и постоянно совершенствовался в кондитерском искусстве. Но отец старался создать у всех впечатление, будто Габриэль работал простым подмастерьем у гениального Пьера Манона.

Губы Габриэля напряженно изогнулись.

– Могу побиться об заклад, что он ни разу не признал моих заслуг.

Нет. Ни разу. Джоли потерла затылок.

– Я приехала, чтобы договориться с вами о справедливой компенсации.