Елена Топильская - Роковая роль

• Название: Роковая роль
• Автор: Елена Топильская
• Жанр: Полицейский детектив
• Год: 2003
• ISBN: 5-7654-2340-X, 5-94850-273-2

К следователю Маше Швецовой обращается известная киноактриса Климанова с жалобами на то, что ее преследуют. А через несколько дней Климанову находят мертвой. Обстоятельства смерти указывают на самоубийство, есть предсмертная записка, лечащий врач актрисы сообщает, что она была психически неуравновешена. Но что-то не дает покоя Маше Швецовой и, как выясняется, не зря. Предсмертная записка, найденная возле трупа, была написана Климановой несколько лет назад для фильма, в котором она снималась. А вскоре оперативника, помогавшего Маше в расследовании, убивают…

---

В этот момент сквозняком прихлопнуло дверь, и моя посетительница вздрогнула так, что и я невольно вздрогнула вместе с ней. Она оглянулась и судорожно вцепилась в стол; и я поняла, что она действительно смертельно напугана. Все-таки она не долечилась в клинике неврозов.

— Татьяна Викторовна, и это все?

— Нет, — еле слышно сказала она. — Еще мне звонят.

— Кто?

— Не знаю. Звонят и молчат.

Она подняла на меня умоляющие глаза.

— Я понимаю, что я глупо выгляжу… Ничего конкретного сказать не могу, но поверьте, когда ночью, в пустой квартире, раздается телефонный звонок и в трубку ничего не говорят, молчат, — это страшно.

— Вам просто звонят? Ничего не требуют, не угрожают?

Она покачала головой.

— Татьяна Викторовна, а от вас никому ничего не нужно? Может быть, вас так пытаются заставить сделать что-то?

— Я ума не приложу, — тихо сказала она.

— Вы имущество не делили с бывшим мужем? Кому принадлежит квартира, в которой вы проживаете?

— Никому, — прошептала она. — Вернее, государству. Это квартира моих родителей, они уже умерли. Квартира неприватизированная. А у Андрона есть жилплощадь.

— Вы ни с кем не судитесь? Никому не должны денег?

— Что вы! Нет!

— Дети у вас есть?

— Нету, — тихо ответила она, опустив голову. Но вдруг подняла ее и умоляюще посмотрела на меня. — Я никому ничего не должна, не представляю, чего можно от меня добиваться… таким способом…

— Татьяна Викторовна, а как в театре? Вы ведь ведущая актриса?

— Ну… Можно и так сказать.

— Может быть, кто-то хочет выжить вас из театра? Или просто подвинуть?

Может, вы кому-то дорогу перешли?

— Да нет же, — сказала она почти с отчаянием. — У нас в театре все очень милые люди. Я всех люблю.

— Но может быть, вас не все любят?

— Может быть, — неожиданно твердо ответила она. — Но такими способами никто из наших действовать не будет. Вы мне поможете? — ее голос дрогнул.

— Татьяна Викторовна… — Я помолчала, потому что мне нечего было ей сказать. — Вынуждена вас огорчить, но прокуратура здесь бессильна. Не исключено, что это звонит кто-нибудь из ваших поклонников. Узнал телефон по справочному, а поговорить с вами не решается, вот и молчит.

— Что же мне делать?

— Поставьте на телефон определитель номера.

— И…что?

— Если выясните, кто звонит… — тут я замолчала. Даже если она выяснит, кто звонит, что дальше? Максимум, что могут сделать прокуратура и милиция, это вызвать нахала и строго с ним поговорить. И отпустить, потому что в нашем уголовном кодексе не предусмотрена ответственность за такие действия. Да что там говорить, даже по административному кодексу его не наказать. — Если выясните, кто звонит, попросите ваших знакомых поговорить с этим человеком.

Пусть ему объяснят, что он ведет себя не правильно.

— И… это все?

— Татьяна Викторовна, к сожалению, все. Наше законодательство не позволяет привлекать к ответственности за такие поступки.

Она опустила голову и стала водить пальцем по горошинкам на подоле платья.

Потом вздохнула и встала.

— Спасибо, что выслушали меня, — промолвила она еле слышно. Я развела руками.

— Я бы и рада помочь вам, но не представляю, как это можно сделать. Может быть, если вы определите, кто звонит, вы и сами разберетесь с этим человеком.

По крайней мере, поймете, что ему нужно.

— Спасибо, — еще раз повторила она, повернулась и вышла из кабинета.

Я стала бесцельно перелистывать журнал приема, а перед глазами у меня стояло миловидное лицо актрисы Климановой. Неужели она и вправду не долечилась?

Одна в пустой квартире, наверняка все время думает о бывшем муже, которого, похоже, до сих пор любит; так действительно можно свихнуться. Но развить эту мысль мне не дали. На этот раз стук в дверь был решительным, не успела я ответить, как в дверь протиснулась крупная дама и объявила, что ей нужно поговорить с дежурным прокурором.

— Садитесь, пожалуйста, — пригласила я. Дама осталась стоять.

— Мне нужно поговорить с дежурным прокурором, — настаивала она.

— Я вас слушаю.

— Я вам должна рассказывать?

— Ну да.

— Хорошо.

Она наконец присела.

— Видите ли, у меня дело государственной важности. У меня по стенам от соседей давно уже течет серная кислота. К этому я уже привыкла, дома хожу в защитном противохимическом костюме и респираторе. Но сегодня утром я выпила стакан кефира и обнаружила, что это не кефир.

— А что? — поинтересовалась я.

— А серная кислота в чистом виде. Хорошо, что я не допила литровую упаковку…

Утром следующего дня ко мне заглянула Лариска, чтобы узнать, как прошел прием.

— Ларис, как я выгляжу? — спросила я, оторвавшись от постановления о назначении экспертизы.

Лариска честно вгляделась в мое утомленное лицо.

— Да не страшнее, чем обычно, — наконец ответила она.

— Я не в этом смысле. Очень молодо или все-таки нет?

— Маша, — осторожно проговорила Кочетова, — это на тебя вчерашний прием так подействовал? Если бы ты молодо выглядела, я бы тебе сказала.

— Спасибо, Ларисочка, — засмеялась я. — Кто мне еще правду скажет? Но я не об этом.

— А о чем? — разочаровалась Лариска.

— Вчера пришла тетенька с серной кислотой…

— А-а, Тороповец у тебя была! Как у нее дела, она еще держится?

— Держится, вчера гады ей в кефир кислоты налили.

Лариска улыбнулась.

— Но я это к чему, — продолжила я, поскольку это меня вчера весьма задело.

— Она пришла и спрашивает — где дежурный прокурор? Я ей предлагаю мне рассказать про свои проблемы; она повздыхала, и согласилась. Рассказала свою леденящую душу историю, а потом спрашивает: ну, а теперь я наконец могу пройти к дежурному прокурору? А я все-таки сидела в форме, между прочим, с майорскими погонами, и выгляжу я, как ты любезно заметила, на свои.

— Не обижайся, — утешила меня Лариска. — Она привыкла ко мне ходить, а других она и за прокуроров не считает. Даже если бы вчера шеф на приеме сидел, она и ему бы что-нибудь ввернула, лишь бы ее до меня допустили. Ну, а еще чего хорошего было?

— Была настоящая артистка. Татьяна Климанова.

— Ну да?! — задохнулась от зависти Лариска. — Ну почему ко мне ходит Тороповец, а к тебе артистки?

— Ну, тебе грех жаловаться, у тебя был писатель Латковский. Между прочим, ее бывший муж.

— Кого? Тороповец? — испугалась Лариска.

— Климановой, естественно.

— А-а. А чего ей надо?

— Ее кто-то преследует. Звонит ночами, ходит над головой.

— Понятно. Привет от мадам Тороповец. Может, их познакомить? А ты мне, кстати, книжку принесла?

— Принесла.

— Отлично, — обрадовалась Лариска. — А то сегодня процесс такой нудный, по недвижимости. Пока свидетелей допрашиваем, я хоть почитаю, а то засну.

Лариска умчалась в суд, а я еще немного поразмышляла над проблемами артистки Климановой. То, что она рассказала, было подозрительно похоже на историю про сердце в кулаке от писателя Латковского. Правда, я книжку читала уже давно, но помню, что героине так же звонили по ночам. Сначала молча, а потом стали говорить какую-то фразу; что-то вроде «тебя никто не любит, ты должна умереть». Если у нее головушка пошаливает, может, после съемок фильма она перестала отличать художественный вымысел от действительности?

Но как следует обдумать проблемы актрисы Климановой мне не дали. Открылась дверь и вошел прокурор. Он задумчиво оглядел мой кабинет, подошел к бетонной глыбе и потрогал ржавую арматуру.

— Как у вас строительное дело, двигается? — спросил он, не отводя глаз от вешдока.

— Назначаю экспертизу, — вздохнула я.

Шеф прекрасно знает, что я ненавижу всякие экономические и технические расследования, старается их мне не поручать, но раз уж я выезжала на место несчастного случая… Да и у Горчакова экономические дела уже в сейф не влезают, он все ноет, что некоторым хорошо — убийства любой дурак расследовать может, а ты попробуй докажи какое-нибудь остроумное хищение!.. Впрочем, он прибедняется. Работай он в банке или на производстве, давно уже был бы крупной шишкой и греб деньги лопатой. Он такие заковыристые хищения разматывал, что меня грызет зависть; но это надо иметь определенный склад ума. До сих пор у нас на следовательских занятиях, которые раз в месяц проводит городская прокуратура, вспоминают его старое дело по хищению коньяка на винзаводе. Тогда сотрудники отдела по борьбе с хищениями социалистической собственности (вот как давно это было) пришли с материалами грандиозной разработки, но в недоумении: они полгода следили за коньячной мафией, которая не только тырила коньяк с подъездных путей винзавода, но и наладила канал сбыта ворованного коньяка через магазин. Опера вычислили всех, все задокументировали, но дело было не возбудить по одной простой причине — не было ущерба.