Александр Шакилов - Мы - сталкеры. Загадки Зоны (сборник)

• Название: Мы - сталкеры. Загадки Зоны (сборник)
• Автор: Александр Шакилов
• Издательство: Аст
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-17-092846-0

Александр Шакилов. ЯРОСТЬ отцов Сталкеры бывшими не бывают. И потому Макс Край отправляется в путь по радиоактивным пустошам, кишащим кровожадными монстрами. Он должен найти таинственную Цитадель, чтобы с помощью артефакта, спрятанного в ней, остановить экспансию чужаков и предотвратить новую мировую войну. Разжалованный палач Заур тоже в деле – он готов на всё, ведь от него зависит судьба миллиардов людей. Но мир может спасти лишь любовь. Вот только где её взять в наше жестокое время?..   Виктор Глумов. ВОПРЕКИ СУДЬБЕ Сталкеры готовы к тому, что, уходя в Зону, они могут не вернуться, потому в исчезновениях людей нет ничего удивительного: погибший попал в ловушку или не справился с опасным мутантом – здесь нельзя расслабляться. Никто не догадывается, что на самом деле случилось с боевыми товарищами. Расследуя исчезновение друга, сталкер Арамис знакомится с бывшим спецназовцем Дымом и его странным спутником. Узнав, что происходит, он бросает вызов сильным мира сего, потому что от него и горстки единомышленников зависит жизнь не только близкого человека, но и всех сталкеров. Человеческое против звериного – кто победит в этой схватке?   Константин Скуратов. ПЕРЕДЫШКИ НЕ БУДЕТ В Зоне случилось небывалое! Весь мир взволновался. И вот уже мчатся наперегонки агенты великих держав, стремясь оказаться первыми в нужном месте и в нужное время. Но, может, Зона просто посмеялась над людской жадностью? Чем окажется ее дар - благом или проклятьем? Выяснить это по силам лишь Рожденному в Зоне... Вот только позволят ли ему враги добиться своего?   Сергей Коротков, Владимир Андрейченко. СМЕРТИ ВОПРЕКИ

---

– Вот что я предлагаю, – проговорил Моджахед, усаживаясь и скрещивая ноги по-турецки. – Но это займет время. Есть у нас, «рабов», люди, которые занимаются переправкой в вышеуказанную базу беглых зэков…

– Так вы, твари, в курсе? – Марьяна от досады чуть не подавилась бутербродом.

– Нет. Простым смертным туда ход заказан. Официально база называется «Ивушка», нам говорилось, там исследуют артефакты. Но я и предположить не мог, что в двадцать первом веке в европейской стране возможен форменный концлагерь! Где к тому же гибнут ни в чем не повинные люди.

– Ах ты ж, – Боров схватился за автомат, но Моджахед вскинул руки:

– Сам этот отряд не в курсе, что делается на базе, простых смертных туда не пускают, я как-то пытался напоить и разговорить одного из бойцов. Так вот, туда идет набор. Будь у нас побольше времени, можно было бы к ним устроиться и подобраться к базе вплотную. Но увы.

– Достаю козырь из рукава, – улыбнулась Марьяна, победно осматривая вытянувшиеся лица. – Мы подобную операцию провернули. Мало того, у меня на базе есть «крот», он находится там постоянно и держит меня в курсе.

В сердце Арамиса шевельнулась надежда, и он проговорил:

– А про Сокола он знает?

– Не спрашивала, мы редко выходим на связь. Понимаешь, Арамис, человеческий материал ограничен, без надобности подопытных не убивают, некоторые годами там живут. Так что, скорее всего, Сокол жив. Правда, нет гарантии, что он в прежнем состоянии. Хорошо, если его просто резать будут или инфицировать. А если он превратился во второго Нико или, хуже того, лишился рассудка?

Арамис прищурился:

– Считаешь, что тогда его не надо выручать?

– Я не доверяю Моджахеду, – проворчал Чукча. – А вы тут важную инфу сливаете. «Рабы» ведь – враги народа, у амеров на подтанцовках, – он сплюнул в траву и с ненавистью уставился на предполагаемого врага.

Моджахед задергал бородой, сложил на груди руки:

– Мужики, да вы охренели? Я боевой офицер в отставке, мне просто привычнее в группировке, где четкая вертикаль власти. Да если бы я знал, что на базе, с которой мы сотрудничаем!..

– Да-да, – Чукча ядовито улыбнулся. – Немцы тоже не знали, что такое концлагерь. Подумаешь, машины туда какие-то ездят, дым из трубы валит. Подумаешь, слухи – то предатели очерняют правительство. А когда бюргеров погнали трупы убирать, ой, как они, бедняжки, блевали. «Нас-то за что? Мы не знали и потому не виноваты». Еще как виноваты, потому что не хотели знать.

Моджахед вскочил:

– Да все наши взбунтуются, когда поймут, с кем сотрудничают!

– Чукча, остынь, он не предатель. Моджахед, напиши им, – посоветовал Дым. – Чем больше паники и неразберихи, тем лучше нам.

– Поддерживаю, – кивнула Марьяна, села и помассировала висок. – Но не сейчас. Сейчас мы все обсудим, и ты сообщишь группировке, только командирам не надо, там наверняка есть прикормленная натовцами крыса. Итак, первый шаг: поднять сталкеров на праведную борьбу, причем тех, кто на периферии, чтобы часть сил бросили на их усмирение. У нас будут сутки. Если волнения охватят Зону, скорее всего, базу зачистят вместе с подопытными, как поступали нацисты с узниками концлагерей. Это маленькое отступление, теперь надо составить план-схему зданий. У меня она есть, но, к сожалению, не здесь.

– Бумага, ручка имеется у кого? – спросил Боров.

– Только туалетная, – сказал Арамис.

Чукча молча полез в рюкзак, вытащил истрепанный блокнот в клетчатой обложке, протянул Марьяне. Она качнула головой:

– По памяти не воспроизведу.

Нико затанцевал на месте, протянул когтистую лапу.

– Он помнит, – объяснил Дым, взял блокнот. – Садись, дружище.

– Рисовать-то он сможет? – поинтересовался Боров с сомнением.

– Да, если что, я подправлю и объясню, где и что находится. Римма, понадобится твоя помощь, иди сюда, будешь дополнять.

Девочка придвинулась к Дыму, покосилась на Нико и проговорила:

– Пожрать есть у кого-нибудь? А то кишки к позвоночнику прилипли.

Марьяна дала ей бутерброд, Римма с жадностью на него накинулась. Арамис сам хотел к ним подойти, посмотреть, что они обсуждают, но повременил. Он отметил, что спасенной прозвище подходит больше имени: Римма – что-то величественное, высокое, другое дело Рикки – вертлявый мангуст, подросток с гиперактивностью.

Нико скрестил ноги и, высунув кончик языка, принялся рисовать. Его пальцы отвыкли от ручки, а может, бывший репортер никогда не умел ни рисовать, ни составлять внятные схемы помещений. То и дело Дым отбирал ручку, ставил метки, делал надписи, что-то шепотом комментировал, словно сам с собой разговаривал. Рикки поглядывала из-за его плеча и пока молчала. Троицу облепили остальные, Арамис посчитал, что хоть кто-то должен обеспечивать безопасность, к тому же он отлично понимал лес, и лес его любил, давал нужные подсказки.

По облачному небу пролетела встревоженная стая ворон, заглушая карканьем остальные звуки. Казалось, что лес замер, прислушиваясь к вороньему граю. Потом зазвенела синица, ей ответила другая. Застрекотала сорока – Арамис насторожился, но больше птица не тревожилась. В ивняке, свесившем ветви с обрыва, заливался соловей.

Боров заслонил Нико широкой спиной. То и дело доносились возгласы Марьяны, робкие дополнения Рикки. Обсуждалось, сколько на базе сотрудников, сколько охраны, насколько они являются соучастниками преступления против человечества и нужно ли убивать всех.

Сошлись на том, что нужно. Когда закончили рисовать план-схему, Арамис попросил Борова его сменить, а сам уселся между Дымом и Марьяной.

– Рассказывайте, что почем.

На первом развороте был нарисован прямоугольник базы, отмечено шесть сторожевых вышек с автоматчиками.

– Меняются каждые сутки, живут на базе, работают сутки через сутки. Через полгода уезжают на отдых. Итого двенадцать бойцов, – пояснила Марьяна.

В середине прямоугольника находился квадрат здания со внутренним двором, разбитый на помещения.

Дым прошептал:

– Тут у них жилые помещения, склады и все прочее. Сам концлагерь находится в подземелье, состоит из двух ярусов и по размерам превосходит надземную часть. На втором ярусе снизу – камеры с узниками, лаборатория, на первом – технические помещения, предположительно лаборатории с секретными наработками. Сколько внутренней охраны, мы не знаем, можно предположить, что несколько десятков. Нам хватит.

Марьяна дополнила:

– Мой человек не имеет туда доступа, там работают только гражданские сотрудники, в том числе женщины.

– Не женщины это, – покачал головой Моджахед. – Самки человека. Не представляю, какой надо быть тварью, чтоб спокойно наблюдать… – он махнул рукой.

– Зачем же представлять, – сказал Арамис. – Вспомни милую Пани Яну, она работает на натовцев, поставляет им биоматериал. Сокола вот подогнала. Наверняка не его одного. Вертится среди сталкеров, принюхивается, если кто начинает о чем-то догадываться, докладывает, кому следует, и человек исчезает.

Боров сжал кулаки:

– Вот же гнида! Вообще я баб не бью, даже в школе девок не трогал, но ей бы врезал.

Чукча поддакнул:

– И пусть защитники девочек валят куда подальше. На войне баба опаснее мужика.

Арамис вспомнил, что, когда занимался единоборством микс-файт, тренер говорил, что дерущиеся мужики ставят перед собой задачу вырубить противника, женщины же бьются до полного уничтожения противницы, калечат, выцарапывают глаза. Да и во время антитеррористических операций снайперы в первую очередь ликвидируют женщин-боевиков.

Марьяна продолжила:

– Выходов с нижних ярусов два: один во внутренний дворик, второй – на надземный этаж. Охраны на этаже десять человек, работают они тоже через день. То есть всего на базе двенадцать пулеметчиков на вышках, двадцать надзирателей (помним о сменах), четверо на блокпостах, восьмеро у турникетов, сколько военных на первом этаже, Нико не знает. Будем считать по максимуму: человек двадцать. Итого больше шестидесяти. Персонал я не считала, но наверняка они тоже умеют обращаться с оружием.

Арамис присвистнул, подергал себя за прядь волос.

– Это до фига.

– Кроме того, база обнесена трехметровой бетонной стеной, стоит к ней приблизиться, нас тотчас расстреляют. Самоубийственно переться туда таким составом, – заключила она, скрестила руки на груди, готовая отражать нападки несогласных.

Дым смотрел на нее в упор, и взгляд его был холоден, как лезвия ножа.

Нико раскудахтался, принялся мерять поляну шагами.

– Выход есть, – сказал Дым.

– Да ну? – не поверил Боров. – Разве что если «градами» по ним шарахнуть, а потом газ пустить какой-нибудь, чтоб вырубились.