Роланд Топор - Жилец

• Название: Жилец
• Автор: Роланд Топор
• Жанр: Научная Фантастика

---

Теперь обе течи словно перекликались друг с другом, создавая некое подобие диалога двух жидкостей.

Внезапно Трелковский с особой, поразительной отчетливостью услышал тиканье будильника, и в ту же секунду осознал, что капающие звуки раздаются в унисон с работой часового механизма. Он схватил будильник, намереваясь как-то остановить его, после чего разгневанно швырнул часы на кровать и накрыл подушкой. Остановить идущие часы можно лишь одним способом - сломать их.

Кто-то постучал в дверь - соседи возобновили атаку. Он поспешно огляделся, осматривая состояние своих фортификационных сооружений. Пожалуй, все было в полном порядке. Оставался, правда, один незащищенный, неприкрытый просвет в окне, поскольку гардероб немного не доставал до верха, чтобы прикрыть его целиком. Какое-нибудь маленькое существо - ребенок или, например, обезьяна - могло все же пролезть через него внутрь. При этой мысли он не на шутку встревожился - разве можно заранее сказать, что еще учудят эти люди?

Неожиданно, пока Трелковский продолжал стоять и разглядывать узкую полоску окна, он с ужасом заметил маленькую руку - коричневую, густо поросшую волосами, - которая протиснулась в разбитое окно и ухватилась за раму.

Судорожно схватив единственный имевшийся в квартире кухонный нож, он принялся отчаянно рубить конечность незваного пришельца. Никакой крови не было даже и в помине, и через несколько минут рука отпустила раму и исчезла. Он застыл на месте в ожидании оглушительного грохота разбиваемого стеклянного навеса, однако он услышал лишь взрыв сардонического смеха.

Тогда до него дошло, что жившие этажом ниже соседи, вероятно, попросту надели на деревянный шест старую перчатку и подняли ее к его окну, чтобы попугать его. Он прильнул глазом к свободному пространству между комодом и стеной, намереваясь посмотреть, что в данный момент происходит во дворе.

Похоже на то, что соседи воспользовались этой военной хитростью с перчаткой на палке с единственной целью - отвлечь его внимание, - тогда как сами сейчас ожидали его появления. Они подготовили какое-то небывалое зрелище, и как только он увидел происходящее, то сразу понял, что главной их целью было заставить его лишиться рассудка.

По всему двору они понастроили башен из старых деревянных ящиков - все разной высоты, отчего сейчас они отдаленно напоминали изображенные на открытке нью-йоркские небоскребы. На вершине каждой такой колонны расположилось по одному присевшему на корточки соседу. Кто-то из них смотрел в его сторону, другие сидели боком, а некоторые и вовсе повернулись к нему спиной. Время от времени они поворачивались вокруг своей оси, меняя угол обзора, хотя при этом вроде бы не совершали ни малейшего движения.

Внезапно одна из старух выпрямилась во весь рост, и Трелковский сразу же узнал в ней ту самую мадам Диоз, которая настойчиво пыталась заставить его подписать петицию. На ней было длинное фиолетовое платье с таким глубоким вырезом, что сверху была видна все верхняя часть ее иссохших грудей. Она воздела обе руки к небу и изобразила нечто вроде тяжелого, неуклюжего танца, неловко перепрыгивая с ящика на ящик. Всякий раз, опускаясь на новую колонну, она издавала хриплый крик. "Йупп! Йупп!" кричала она и снова прыгала.

Весь этот ритуал продолжался до тех пор, пока восседавший на самой высокой башне лысый сосед не принялся размахивать тяжелым ремнем, издавая при этом характерный свист. После этого соседи стали спрыгивать со своих насестов на землю и разбегаться, унося ящики с собой.

Неожиданно в опустевшем дворе появился тот самый мальчик, который подносил незнакомому всаднику черный плащ. Он нес на плече длинный деревянный шест, с конца которого свисала клетка с живой птицей. Следом за пареньком, прихрамывая, семенила одетая в красную ризу женщина, вплотную прильнув лицом к прутьям клетки. Она энергично взмахивала руками, имитируя полет, и издавала короткие зловещие щебечущие звуки, явно стараясь напугать птицу. Мальчик совершил по двору полный круг, так ни разу и не обернувшись, чтобы посмотреть на женщину.

Следом за этой парой появились несколько беременных женщин, лица которых были размалеваны всеми оттенками красного; какие-то старики, едущие верхом на спинах других стариков, - те прошлись на четвереньках по двору; целая толпа маленьких девочек, делавших руками непристойные жесты; и громадные, размерами не меньше теленка, собаки.

Трелковский отчаянно цеплялся за остатки разума, словно именно там сейчас проходила линия обороны. Он начал повторять про себя таблицу умножения, а когда перебрал ее всю до конца, принялся вспоминать басни Лафонтена. После этого он начал изображать руками всевозможные сложные фигуры, желая проверить степень скоординированности своих движений и устойчивость рефлексов. Наконец, он заговорил вслух, изображая из себя лектора, и даже дал обзорный анализ политической ситуации в Европе в начале девятнадцатого века.

Потом настало утро, а вместе с ним и конец всему этому ночному кошмару.

Вскоре он нашел в себе смелость стереть с лица грим, снял остатки женской одежды, заменив ее на свою, обычную, и отодвинул от двери шкаф. А потом опрометью, насколько позволяли ноги, бросился вниз по лестнице, ни разу не оглянувшись и не посмотрев по сторонам. Однажды, правда, протянулась чья-то рука, пытавшаяся остановить его, однако он передвигался настолько быстро, что ей не удалось вцепиться в его плечо. Очумело пролетев мимо комнаты консьержки, он оказался на улице, после чего побежал еще быстрее.

Прямо перед ним остановился автобус - впереди зажегся красный сигнал светофора, - и, как только автобус двинулся дальше, Трелковский успел вскочить на его заднюю площадку.

Он забудет про все - и про аренду квартиры, и про все свои наколпения, отданные на ее оплату. Теперь для него оставалось одно-единственное средство спасения - бегство.

15. Бегство

Бежать, уносить ноги - все это было прекрасно, но - куда? Трелковский лихорадочно перебрал в уме знакомых людей, пытаясь выбрать из их массы того, кто мог бы прийти ему на помощь, однако все они казались сейчас холодными, безразличными, чужими.

Друзей у него не было. Во всем мире не существовало человека, которому до него было бы дело. Нет, это не так - имелись вполне конкретные люди, которые о нем думали, думали постоянно, однако им от него хотелось только двух вещей - сумасшествия и смерти.

К чему предпринимать какие-то попытки, когда заранее знаешь, что все они обречены на неудачу? А не проще ли просто вытянуть шею перед палачом? Ведь таким образом он раз и навсегда спас бы себя от суеты и бесконечных страданий. А он и в самом деле страшно устал.

В мозгу вспыхнуло одно имя - яркое и слепящее, словно огни фар машины на ночном шоссе. Блестящее и сияющее, как звезда.

Стелла.

Она его не отвергнет - она просто не способна на это.

Стелла пригласит его войти - без молчаливой сдержанности или каких-то дурацких слов. Его захлестнула волна безмерной нежности по отношению к этой девушке, на глаза навернулись слезы. Бедная маленькая Стелла! Такая мягкая, такая женственная и такая же одинокая в целом свете, как и он сам. Стелла, его путеводная звезда.

У него перед глазами всплыла картина, как она одиноко бредет по холодному, пустынному пляжу, а у ее ног плещется море. Очень медленно бредет, словно от ходьбы испытывает боль; она, наверное, тоже безмерно устала. Бедная маленькая Стелла - и как же далеко она может так уйти?

А потом он увидел - там же, на пляже, - двух мужчин в сапогах и касках. Не говоря ни слова, они подошли к одинокой фигуре девушки, всеми своими движениями выражая холодную надменность и равнодушие. Она сразу же поняла их намерения, стала умолять их, упала на колени, прося пощады, а они глядели на нее, совершенно безразличные к ее слезам и крикам. Потом они вынули свои револьверы и всадили несколько пуль ей в голову. Хрупкое тело рухнуло на песок, сжавшись в крохотный комочек, и неподвижно застыло. Стелла была мертва. Волны накатывали на ее обнаженные ноги, захлестывали подол юбки. Бедная Стелла!

Трелковского настолько захлестнула волна жалости к ней, что даже пришлось спрятать лицо в платок, хотя попытки сдержать поток слез оказались тщетными. Да, решено, убежище он найдет именно у Стеллы.

Он долго бродил по району, в котором она жила, поскольку не помнил названия улицы, где располагался ее дом.

К тому времени, когда он наконец отыскал его, у него уже было гораздо меньше уверенности в ее радушии, чем в начале поисков. Возможно, сейчас ее нет дома. Он мысленно представил себе, как поднимается по лестнице, стучит в дверь ее запертой квартиры, стоит и ждет, охваченный надеждой на долгожданную безопасность. А в квартире никого не оказывается, и он будет стучать снова и снова, не находя в себе сил признать тот факт, что никакой надежды больше нет. И в то же время он не сможет найти в себе сил уйти, опасаясь, что, как только отойдет от двери, она откроет.