Ричард Касл - Жестокая жара

• Название: Жестокая жара
• Автор: Ричард Касл
• Издательство: Издательская группа «Лениздат»
• Жанр: Детектив
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-4453-0431-9

Новый увлекательный роман Ричарда Касла «Жестокая жара» станет приятным сюрпризом для всех поклонников детективного сериала «Castle», самого рейтингового сериала телеканала ABC и одного из самых известных зарубежных сериалов в России! Очередное преступление погружает детектива Никки Хит в настоящий лабиринт тайн, пугающих и мрачных. Труп неизвестной женщины, обнаруженный в чемодане в грузовике-рефрижераторе, оказывается непостижимым образом связанным со смертью матери Хит. Это нераскрытое убийство более десяти лет терзало Никки, и теперь наконец она получает ключ к разгадке. Вместе со своим возлюбленным, журналистом Джеймсоном Руком, Хит идет по следу, открывая темные стороны жизни матери и выясняя подробности, которые прежде боялась узнать. А тем временем безжалостный убийца охотится за самой Никки, навязывая ей состязание в жестокости…

---

— Вы не соображаете, что делаете.

— Я еще только начала… Уолли.

Хит нависла над ним, тяжело дыша, словно только что пробежала кросс. Но он видел, что она с легкостью могла бы промчаться еще несколько кругов, и заговорил:

— Ну хорошо. Давайте поговорим. Присаживайтесь. — Она не пошевелилась. — Ну же, садитесь!

Никки подвинула к столу кресло, а капитан, не сводя с нее взгляда, вытащил носовой платок и принялся вытирать кофе со сливками, стекавший со стола ему на брюки.

— Так, — сказала она. — Я села. Говорите.

— Я принял решение… как начальник участка… — беспомощно добавил он, — лично заняться этим расследованием, которое у вас застряло на месте.

— При чем тут мой отец? — И она кивнула в сторону помещения за стеклом. — И вы поручили это ей? Не смешите меня.

— Прошу вас говорить повежливее, детектив.

Никки стукнула ладонью по столу.

— Расспрашивать моего отца? Во-первых, десять лет назад его алиби подтвердилось. Во-вторых, с каких это пор вы посылаете человека… да еще эту женщину… допрашивать его, не дав мне знать?

— Я начальник участка.

— А я начальник отдела убийств.

— Который не может сдвинуть расследование с мертвой точки. Послушайте, Хит, вчера, после того как информация просочилась в газету, мы говорили об этом. Прошло десять лет, и настало время открыть новое направление в расследовании.

— Ага… Вы оттачиваете цитаты для очередной статьи? И ставите под удар мое дело и мои отношения с отцом?

— Я твердо решил: для вас это слишком личное. Вы вносите в расследование лишние эмоции. И после сегодняшнего я убедился в этом.

— Чушь собачья!

— Я отправил туда детектива Гинсбург потому, что чувствую: ее способности здесь недооценивают.

— Способности? Ставлю пять баксов, что она больше времени провела вчера в Вестчестерском торговом центре, чем в доме моего отца.

— К тому же, — Айронс поднял палец, словно нажимая на воображаемую кнопку «пауза», — я считаю, что в расследовании требуется объективность, мне не нужен волк-одиночка, у которого на уме только вендетта.

— Но охота на ведьм нам тоже не нужна. Как и сами ведьмы.

— Вы совершенно не владеете собой.

— Поверьте мне, вы поймете, когда я действительно перестану собой владеть.

— Как несколько дней назад в Бэйсайде, когда вы нарушили инструкции и спустились в подвал, потому что совсем помешались на этом убийстве?

— Вам нужно провести немного времени на улицах, капитан. Возможно, тогда вы поймете, что такое настоящая полицейская работа.

— А знаете, что нужно вам? Немного времени отдохнуть от работы на улицах. Я вас отстраняю.

— Вы меня что?

— Ничего личного. Даже после этого… разговора. На самом деле я человек достаточно широких взглядов и понимаю, что это всего лишь результат стресса.

— А вы обладаете необходимой квалификацией для того, чтобы распознать признаки стресса?

— Может быть, и нет. Но в Департаменте работают психологи, обладающие всеми соответствующими навыками. И сейчас вы отправитесь на обязательную беседу с врачом, поскольку сегодня ночью убили вашего бойфренда, а потом вы стреляли в сбежавшего подозреваемого. — Айронс поднялся. — Разберитесь в своих переживаниях, а потом поговорим о возвращении к вашим обязанностям. Разговор окончен.

Но Никки застыла на месте, и уйти пришлось ему. Айронс торопливо засеменил к двери.

— Да, вижу, вы не тратили время зря, детектив. — У полицейского психолога доктора Лона Кинга были дружелюбные, простые манеры, и голос его напомнил Хит мягкий шепот прибоя на тропическом острове. — Я только сегодня утром получил направление от вашего начальника участка после вашей, гм… беседы.

— Я хотела побыстрее покончить с этим и вернуться к работе, если вы не возражаете против такой прямоты.

— Прямота — именно то, что мне нужно. Откровенность — еще лучше. Мне хотелось бы получить от вас и то и другое.

Он смолк, откинувшись на спинку кресла, и начал просматривать только что заполненную анкету. Хит наблюдала за ним, пытаясь определить реакцию, но безуспешно. Лицо его совершенно ничего не выражало; он явно обладал природной скрытностью, и Никки решила для себя никогда не садиться за покер с доктором Лоном Кингом. Сначала Хит подумала, что ей повезло — ведь ей удалось попасть на прием в тот же день, когда она получила глупый приказ Айронса. Она надеялась, что разговор будет коротким, потому что один из приятелей детектива Феллера из группы такси только что сообщил, что обнаружена машина, в которой сбежал убийца Дона. Такси было припарковано под пандусом, ведущим на шоссе Брукнер, в Бронксе. Охотники за запчастями и вандалы за ночь практически ничего не оставили от машины, забрали все — от металлической бляхи с лицензией до медных проводов, но сейчас автомобилем завладел отдел экспертизы, и Хит не терпелось вернуться в участок, чтобы узнать, не нашлось ли каких-нибудь следов, ведущих к убийце. Например, вдруг он снял перчатки и оставил пару отпечатков? Внезапно до Никки дошло, что Кинг ее о чем-то спрашивает.

— Простите?

— Я спросил, не замечали ли вы в последнее время признаков снижения внимания?

— Нет, — ответила она, надеясь, что первый вопрос не самый критичный. — Я прекрасно могу концентрироваться.

— Мне очень часто приходится иметь дело с посттравматическим стрессовым расстройством, и я знаю: офицеры полиции доводят себя до нервного истощения, пытаясь доказать, что они неуязвимы. Поэтому прошу вас, поймите: в чувствах, которые вы испытываете, и в том, что вы расскажете мне, нет ничего постыдного.

Хит, кивнув, улыбнулась, дав понять, что полностью согласна, ни на секунду не забывая о том, что этот человек одним росчерком пера может отстранить ее от расследования на неопределенное время.

— Сразу же скажу, что я не заинтересован в том, чтобы затягивать лечение, — произнес Кинг, словно прочитав ее мысли. Как будто он твердо знал, о чем именно она сейчас думает.

Он задал еще несколько вопросов; некоторые из них повторялись в анкете. О сне, о потреблении алкоголя, о том, не чувствует ли она себя нервной, часто ли испытывает тревогу. По выражению лица Лона Кинга нельзя было сказать, доволен ли он ее ответами, или Никки уже выкопала себе могилу.

— Думаю, что не ошибусь, если на один из вопросов отвечу за вас положительно — то есть вам много раз приходилось быть свидетелем событий, связанных с угрозой жизни.

— Я же работаю в отделе убийств, — пожала она плечами.

— А как насчет подобных событий в личной жизни? Не считая работы?

Хит как можно короче рассказала об убийстве матери, в то же время стараясь не показаться замкнутой и немногословной. Когда она закончила психолог, помолчав, мягким голосом радиоведущего произнес:

— Такое событие в девятнадцать лет может оказать влияние на всю жизнь. Бывает ли так, что события вашей жизни заставляют вас возвращаться мыслями к этой трагедии, переживать ее заново?

Никки захотелось рассмеяться и воскликнуть: «Каждый день», но затем она испугалась, что ее отстранят на полгода и она уже не расстанется с психоаналитиком, и сказала:

— В этом нет ничего особенного. На работе мне приходится иметь дело с родственниками и близкими убитых. Если это и напоминает мне о событиях моей жизни, то собственный опыт лишь помогает общаться с ними и эффективнее вести расследование.

Но Кинг не торопился вручать ей медаль. В ответ она получила только «Ясно».

— А как насчет ассоциаций с убийством матери? Вы никогда не обнаруживали, что избегаете людей или вещей, которые напоминают вам о нем?

— Гм…

Хит откинулась на мягкие подушки и посмотрела в потолок. За спиной у нее негромко щелкала секундная стрелка часов, и сквозь закрытое окно кабинета на двенадцатом этаже доносился успокаивающий шум Нью-Йорка. Никки рассказала доктору только о пианино в гостиной. О том, что она не может заставить себя играть на нем, объяснила почему. Он молча слушал. Другой непроизвольной реакцией, о причине которой она догадалась только сейчас, было отдаление от отца. Никки всегда считала, что виной тому он сам, но заговорить об этом у психоаналитика значило открыть ящик Пандоры, и поэтому она остановилась на пианино и даже спросила, плохо это или хорошо.

— Нет плохого и хорошего. Мы просто поговорим с вами, и тогда сложится целостная картина.

— Прекрасно.

— Ваш отец еще жив?

Этот человек психолог или медиум? Никки рассказала о разводе родителей, отметила, что общаться с отцом стала реже, но сохранила с ним сердечные отношения, а отдаление приписала ему, а не себе, что было в любом случае отчасти правдой.

— Когда вы в последний раз общались с отцом?

— Пару часов назад. Я позвонила ему, чтобы исправить вред, причиненный моим начальником, который отправил человека допросить отца об убийстве матери.