Юдит Куккарт - Лена и ее любовь

• Название: Лена и ее любовь
• Автор: Юдит Куккарт
• Издательство: Б.С.Г.-ПРЕСС
• Жанр: Проза
• Год: 2004
• ISBN: 5-93381-152-1

Героиня романа известной немецкой писательницы Юдит Куккарт — бывшая актриса, оставившая сценическую карьеру в большом городе и переехавшая в провинцию, на родину матери, чтобы разобраться в своих чувствах и отношениях с любимым мужчиной. Однако в ее планы ураганом врывается прошлое…

---

Покуда из автобуса вываливались семейства, увеличившиеся в составе за счет огромных плюшевых зверей и горшков с юккой, Лена неловко и торопливо пыталась взобраться на площадку. Какой-то ребенок испачкал ей сахарной ватой всю замшевую куртку. Папаша протянул визитную карточку «по поводу химчистки» и записал номер мобильного на обороте. «Мой личный», — добавил. Она улыбнулась, заметив красивые зубы. Он моложе. Тогда, что ли, и началась эта дурацкая история?

Людвиг в Мадриде. Вернется только в среду после Троицыных выходных. Никто ее не встречает, вот и автобус без нее уехал. В руках чужая визитка, при этом чувство, что субботний вечер мог бы завершиться и повеселее.

— А мы ведь знакомы, — произнес в этот момент позади нее чей-то голос.

В среду все и произойдет, и нельзя будет помешать происходящему. Даже погода станет ветреной и хмурой. В среду, за спиной у Лены и Людвига, рабочие займутся разборкой карусели на праздничной ярмарке. А они с Людвигом станут ссориться под сердитый ветер в лицо, не пускающий к ним лето. Вороны начнут ворошить помойку между ярмарочными будками, с достоинством, словно между прочим, переворачивая одну за другой грязные бумажки в поисках корма. По непостижимым причинам Лена и Людвиг окажутся у фонтана на замусоренной ярмарочной площадке. Только чтобы немного, совсем немного пройтись. Безостановочно будут ходить и ругаться. Там, около автодрома, мужчины в ковбойских шляпах, проверяя новые колонки для следующего раза, заведут Марианну Розенберг. «И я как ты, а мы песок и море, и оттого я так тебя люблю», — против ветра запищит та детским голоском из четырех пар новых колонок. Даже вороны, и те нахохлятся в такую погоду, какая будет в среду. Лена наденет зеленую юбку, и парни с ярмарки станут при Людвиге пялиться на ее ноги. А они с Людвигом как пойдут орать друг на друга, но дело вовсе не в словах, которые они выкрикнут. Только эта площадка поймет, в чем было дело, разглядев подлинный смысл в видимой бессмыслице. Потому что эта площадка, какая бы она ни была маленькая и замусоренная, знает людей. Площадка у подножья Красных гор. Но не будь Красных гор на свете, так часто думала Лена, она и вовсе не разобралась бы с собственной жизнью.

— А мы ведь знакомы.

Автобус тронулся от светофора, она обернулась.

Лицо, действительно, знакомое. Посмотрела по случайности на него чуть дольше, чем намеревалась. Потом приняла задумчивый вид. Вот так оно начиналось.

— Точно, я вас знаю, — настаивал молодой человек.

— Я вас тоже.

— Вы учительница немецкого у моей младшей сестренки.

— А вы вратарь на второй день Рождества, — и она взялась за синий чемодан, поскольку тот повалился на бок. А он посмотрел на чемодан, потом на ее плечи. И глаза у него вдруг стали с поволокой. Эдакий весенний взгляд мужчины, прилипчивый и полный ожидания. — Помните? На второй день Рождества.

— Помню, конечно, — согласился он. — Нам в тот день пришлось прервать игру из-за погоды.

— К тому времени я уже ушла, — сказала Лена. А почему она говорит «я» вместо «мы»?

— Проводить вас до дому? — спросил он, указав на два чемодана и взявшись за ручки. «Make you sweet»[15], — прогремело из открытой машины, когда та промчалась мимо. Рот у него капризный. Явно любимец женщин. Тащил оба чемодана, она за ним. Съемки сериала «Все вместе, каждый за себя» завершены. Устала, занервничала, лицо подурнело от ежедневного грима.

— Я ищу свою сестренку.

Лена была уверена, что к вокзалу он явился искать девочку в возрасте той, младшей, сестренки на сегодняшний вечер. Девочку на пути с ярмарки, куда в возрасте Лены уже не ходят. Разве только имея малолетнюю дочь с ресницами, удлиненными тушью как мушиные лапки, дочь, которая болтается возле автодрома и которую с наступлением темноты домой можно уволочь только за волосы. На ходу он повернулся:

— Думал, может, вы ее видели.

— Я вовсе не учительница.

Открыл дверь машины и, поймав его взгляд, прочитала: выглядишь неплохо, но все равно неудачница. В последующие недели она часто додумывала за него разные фразы. Использовала его немногословность для ведения внутренней беседы. Опустила козырек от солнца, глянула на себя в крошечное зеркальце. Кто сказал, что неудачливый человек теряет ценность?

— Что такое?

— А лет вам сколько? — спросила Лена.

Отец его владеет булочной у Цветочного фонтана.

Двадцать с лишним лет назад, когда Лена уезжала из города, он пошел в детский сад. По возвращении из Берлина С. показался ей пыльным пригорком на лунной поверхности. Этот город она не могла принять, как те, другие города, увиденные ею ночью с заднего сиденья такси на пути в гостиницу, в одноместный номер прямо рядом с лифтом, неутомимо скребущим стенку. Шум приглушен стенкой, оттого еще более неприятен. Во время таких ночных поездок ее часто охватывало неожиданное желание, и еще желание разделить это желание. Тогда она смотрела в боковое окошко в поисках какого-нибудь чужого тела, будто выискивает место для парковки. Потом, возжелав Людвига, она про то желание позабыла. Людвиг, должно быть, лет на десять и на целую мыслящую сущность старше человека с ней рядом.

Не пристегиваясь, держа руль одной рукой, он то и дело поглядывал на нее.

— Адриан, — произнес он. — Меня зовут Адриан.

Ничего больше не сказал, и она зарыла в свои волосы пятерню.

Швейцар на входе в «Блэк Бокс» приветствовал его, хлопнув по ладони. Лена стояла в темноте неподалеку. А внутри оказался мягкий свет. Выпили по два джина с тоником и вышли. Соломинку она прихватила с собой и мяла в руке всю дорогу до его квартиры. На коврике перед кроватью Адриана валялась спортивная сумка, а еще свитер — с капюшоном и с белой надписью. В кровати сидел мягкий пингвин, представленный ей не то Томом, не то Тилем и наблюдавший, как застряли ее трусики на пальцах ноги на все то время, что Адриан пытался ее любить. Причем очень грубо, и это ей особенно понравилось. На Людвига совсем не похоже. Адриан заснул, и она наклонилась с кровати, пошарила в темноте, уцепилась за край одежды, притянула к лицу.

— Здорово от тебя несет потом, — сказала она свитеру с капюшоном.

Ночь над булочной длилась недолго, часа три. Стоящими оказались минуты три, не больше, и не потому что незабываемы, а потому, что просто были. Внизу в доме запахло уже свежими булочками на воскресенье, но Адриан все еще прижимался своей щекой к ее щеке, рукой к ее волосам, губами к ее шее. Благодаря запаху булочек, впервые за долгие месяцы ей опять стало лучше.

Рано-рано, около половины пятого, она тихо встала и с туфлями в руках скользнула вниз по лестнице. Через витрину молочного стекла, между словами «Выпечные изделия», довольно далеко отстоявшими друг от друга, она разглядела силуэты приземистого мужчины и худой женщины, работавших сильными руками. На полставки в булочную! Вот что пронеслось в мыслях. Как часть ее представлений о несуетной и скромной жизни. А чемоданы лежали в багажнике у Адриана.

В воскресенье она смотрела по телевизору старые австрийские фильмы. Дальман переставил кровать в прежней ее комнате в Левенбурге. За окном отцветали каштаны и липы. Она ждала у открытого окошка. Ждала своих чемоданов. Время от времени какой-нибудь автомобиль медленно забирался в гору и останавливался у Дальмановой садовой калитки. Кто ждет очень долго, заметила она, из нормального человека превращается в идиота. В воскресенье, но ближе к вечеру, прибыли чемоданы. Адриан у нее не остался, но они договорились о следующей встрече. Дальман в это время как раз отлучился за тортом.

Понедельник.

Во вторник никто не заходил.

В среду приехал Людвиг.

Закинул пустые чемоданы на платяной шкаф. Потом пошли прогуляться и разругались. Усталые глаза Людвига действовали ей на нервы.

— Чем ты все-таки занимался в Мадриде?

Он покрутил пальцем у виска. К тому же начался дождь, и они здорово испачкали ботинки на ярмарочной площадке. Особенно Людвиг. На обратном пути купили телефонный аппарат для ее комнаты.

Дальман был дома, но не показывался. Слушал фортепьянную музыку. Пошли наверх, и тут она увидела ботинки Людвига на ковре в своей комнате. Тот стоял прямо перед ней, широко расставив ноги. Этой подчеркнуто мужской позы она за ним до сих пор не знала.

— Летом я пойду на курсы менеджмента, — сообщил он, неспешно распаковывая телефон, который хотел подключить. Потом закурил. Он всегда закуривает, если ему надо работать двумя руками. Наверное, сигарета в уголке рта была для него третьей рукой, способной сделать больше, чем обе другие. Наверное. Об этом она размышляла довольно часто. А теперь она вообще не знала, надо ли ей думать о Людвиге. С телефоном в руке он принялся искать подходящее место поближе к розетке. — В Коммерц-банке.

С этого и началась вторая часть большой ссоры.