Александр Горшков - Отшельник. Роман в трёх книгах

• Название: Отшельник. Роман в трёх книгах
• Автор: Александр Горшков
• Жанр: Современная проза

---

Каждое слово из этой сокровищницы оставляло яркий след в душе юноши, но особенно сильно запечатлелись в ней слова: «Истинный пастырь и отец своих пасомых будет жить вечно в признательной памяти и по смерти своей: они будут прославлять его, и чем меньше он будет заботиться о своем прославлении здесь, на земле, при своих усердных трудах во спасение их, тем больше просияет слава его по смерти: он и мертвый будет заставлять их говорить о себе. Такова слава трудящимся на пользу общую!»

Уже в те годы учебы к Игорю Воронцову прилепилась кличка «Отшельник» — в сущности, незлобная, но вполне отвечающая духу его характера и умонастроений. Поговаривали, что он собирался принять монашество: ибо никто не мог припомнить, что его когда-либо интересовало или влекло, как других, общение со своими ровесницами, учившимися на регентском отделении. Однако именно «Отшельнику» не отказала стать его спутницей жизни одна из самых привлекательных студенток Леночка Пономарева — единственная дочка весьма состоятельных и влиятельных родителей, конечно же, ожидавших от нее, как им хотелось, более достойного выбора.

Навестив дочь в Погосте, когда на свет появился первенец, они пришли в ужас, предрекая скорый распад молодой семьи, ибо разменять все, чем была окружена ее жизнь у родителей, на тот «рай», который ей подарил молодой зять, напросившись в эту глушь, мог лишь настоящий безумец.

— Наши телефоны знаешь, — шепнул ей отец, оставшись наедине. — Один звонок — и мы тебя заберем отсюда. Пусть сидит сам, коль так хочется отшельником быть. А для нас ты всегда была и останешься любимой дочерью.

Друзья, близко знавшие отца Игоря, тоже не пророчили продолжительного семейного счастья. Они были уверены: этот брак — какая-то ошибка, недоразумение, всплеск эмоций, но не следствие взвешенного, обдуманного, расчетливого решения.

— Один — отшельник, другая — дура набитая, — посмеивались некоторые, присутствуя на их венчании, — два сапога пара.

…Что же потянуло отца Игоря в этот мрачный, воистину затерянный мир с жутковатым названием? Романтика? Жажда подвига под впечатлением прочитанных житий и наставлений святых отцов? Что? Об этом мог догадываться дядя молодого батюшки — отец Сергий, много повидавший на своем долгом веку священства, умудренный собственным опытом, но именно по этой причине предпочитавший молчать, а не делать скоропалительные выводы, тем более отговаривать племянника, ходатайствовать за него перед архиереем, которого знал очень близко, чтобы тот предоставил успешному выпускнику семинарии более достойное место. О чем же молчали седовласый отец Сергий и юный отец Игорь? Какая тайна объединила их? Была ли она вообще? Была…

Игорь Воронцов, редко жаловавшийся на здоровье, однажды серьезно заболел. Случилось это, когда он был уже семинаристом и учился на втором курсе. Предварительный диагноз, который ему поставили опытные врачи, шокировал всех: и родных, и друзей Игоря. Ему диагностировали опухоль в желудке, доставлявшую нестерпимые боли, тошноту, жжение внутри, отвращение ко всякой еде. Решили не откладывать и делать операцию. Пока врачи готовили пациента, отец Сергий и все, кого он просил, стали молиться о здравии юноши, дабы Господь по Своей милости продлил ему лета жизни. Молился и сам Игорь: молился кротко, без ропота на судьбу, не хватаясь за все, что ему предлагали другие — необыкновенных целителей с их необыкновенными способностями и снадобьями, лечение в престижных заграничных клиниках.

— Пусть будет воля Господня, — улыбался он, не желая обижать тех, кто заботился о том, чтобы любой ценой спасти его жизнь.

И вот накануне операции, погруженный в глубокий сон, Игорь ощутил себя в странном, доселе неведомом ему состоянии, когда даже сам не мог понять: спит он или же явно видит то, что происходило рядом. А происходило следующее.

Игорь вдруг увидел, как в его палату вошел монах-схимник: сгорбленный от жизни в поклонах и прожитых долгих лет, с длинной седой бородой и такими же седыми космами, которых никогда не касались ножницы. Несмотря на грозный вид — схимник был одноглазым: вместо левого глаза зияла пустая зеница — от него веяло покоем и даже умиротворением. Подойдя к изголовью, где возле маленького образка Богоматери теплилась лампадка, незнакомец опустился на колени и безмолвно, лишь устами, прошептал молитву, после чего склонился до самой земли, все так же молясь.

Странно, но рядом с этим ночным гостем Игорь не чувствовал страха, оцепенения: его душу наполнило неземное волнение, трепет, которое он испытывал в минуты, когда молился сам и вдруг начинал чувствовать, что его молитва услышана, что она открыла двери его души, куда полилась неизъяснимая благодать, радость, божественное тепло. Нечто похожее он ощущал и теперь: ему хотелось, чтобы близость черноризца, его живая молитва не исчезали так быстро и внезапно, как появились.

— Вот ты каков, — схимник поднялся с колен и склонился над Игорем. — Негоже богатырю болеть, не богатырское это занятие…

Из-под его густой бороды и усов пробилась ласковая улыбка, и он коснулся своей сухонькой жилистой ладонью головы Игоря, погладив ее.

— Умру, наверное, — не устами, а каким-то напряжением ума сказал Игорь, по-прежнему не ощущая ничего, кроме благодатного волнения и тепла, от прикосновения этой шершавой ладони да близости самого старца, словно сошедшего со страниц церковных житий и преданий.

— Не спеши на погост прежде времени, — так же мысленно ответил ему черноризец. — Послужишь еще во славу Божию, да и мне, грешнику, пособишь… Сам не управлюсь. Одряхлел зело, ветхий совсем.

«Да какой с меня помощник? Ведь я почти мертвец. Завтра разрежут — и зашьют», — хотел было сказать он в ответ, но схимник опередил, прочитав его мысли:

— Не разрежут. И не зашьют. Дайка взглянуть, добрый молодец…

И, не дожидаясь, пока тот что-то ответит, откинул одеяло, оголил живот и, слегка раздвинув стенки брюшной полости, вошел прямо своими ладонями вовнутрь!

Но снова странное дело: Игорь не ощущал ни боли, ни даже прикосновений — ничего, кроме того же блаженного состояния и тепла, которым было наполнено все тело. Слегка дрожащие пальцы дивного старца прошлись по внутренностям, осторожно ощупывая их, вытащили какой-то маленький комочек и тут же растворили его, словно и не было ничего. Потом, разгладив живот, черноризец снова улыбнулся:

— И всех делов-то. Не богатырское это дело — в постели валяться. Теперь жду тебя, добрый молодец, у себя.

«Да где же мне тебя искать? Я ничего не могу понять. Кто ты, старче?» — хотел спросить Игорь, но схимник снова прочитал его мысли:

— Погост. Там и жду.

— Сам ведь говоришь, что туда завсегда успею, — успел-таки усомниться Игорь.

— На погосте, где в земле людские кости, всем нам, грешным, лежать, — схимник опять опустился на колени перед образом Богоматери.

— Где же мне тебя искать, добрый старче? — Игорь не мог ничего сообразить.

— Погост. А там Царица Небесная Сама укажет, — черноризец склонился в земном поклоне, медленно растворяясь в тишине ночи, покидая Игоря и снова погружая его в глубокий сон.

Утром врачи собрались на последний консилиум, чтобы определить тактику предстоящей хирургической операции.

— Думаю, еще один снимочек нам не повредит, — сказал главный хирург клиники, вглядываясь в пленки и выводы предыдущих ультразвуковых обследований. — Хотя и так сомнений нет и быть не может: опухоль желудка. Наши предположения подтвердились полностью. На столе определимся окончательно: стоит ли мучить парня дальше или же зашьем — и… Так, быстренько везите пациента на УЗИ, а потом сразу в операционную. Давайте, коллеги, готовиться.

Хирурги пошли переодеваться. Вскоре на каталке привезли самого Игоря. Он по-прежнему тихо молился, осеняя себя крестным знамением. Кто-то из врачей, глядя на это, горько усмехнулся:

— Молись, парнишка, не молись, а ты уже не жилец на этом свете.

Главный хирург между тем продолжал всматриваться в только что принесенный ему снимок.

— Может, начнем, Иван Захарович? — обратился к нему коллега. — Дело, сами говорите, ясное, а что не ясно — уточним по ходу. Чего время терять попусту?

— Как говорится, дело ясное, что дело темное, — ответил главный и поманил к себе остальных врачей, велев им взять лежавшие рядом снимки предыдущих обследований.

— То ли я сошел с ума, ничего не соображаю, то ли перед нами передача «Очевидное — невероятное». Правда, без ведущего Капицы, но с нашим участием.

Он взял два снимка — сделанный накануне и новый — и положил рядом.

— Опухоль есть? — показал он на первый, на что все утвердительно кивнули.

— А куда она делась тут? — показал на второй.

Теперь настал черед изумиться всем остальным хирургам и даже ассистирующим медсестрам.

— Быстро на рентген! — скомандовал главный хирург. — Если УЗИ вздумало с нами в прятки играть, то тут все будет точно.