С. Алесько - О людях и нелюдях

• Название: О людях и нелюдях
• Автор: С. Алесько
• Жанр: Фэнтези

Эта история произошла в мире, где оборотни, не таясь, живут рядом с людьми. Рядом, но не в согласии. Есть в ней приключения, верная дружба и немножко любви.

---

Платье Винка уже натянула и теперь надевала сапожки, подаренные Осинницей. Хозяйка тем временем впустила в хижину оборотней.

— Выпейте, — кивнула на стол, где в ярком круге света от свечи темнели три глиняные кружки. — Это на тот случай, если гости пожалуют с собаками или с вашими собратьями. След взять не удастся. Отправляйтесь к озеру, потом вдоль ручья до Ивяны. Там меня дожидайтесь. Утром приду за Винкой, а вы двинетесь своей дорогой.

— Так гости твои за людиной? — глаза Вьюна полыхнули зеленью. — Зачем тогда она нам? Подставить хочешь, а, Осинка?

— Если б хотела, ты б давно сидел в ошейнике, а не в постели кувыркался и сметану жрал. Уж ты-то должен понимать, что девочка нуждается в помощи. Сам всю жизнь убегаешь, — и почему-то бросила взгляд на Дрозда.

— За девчонкой, не за девчонкой, нам так и так достанется, коли поймают, — проворчал тот. — Пусть с нами идет. До утра-то долго ль осталось?

— Защитничек… — пробурчал Вьюн, но больше возражать не стал.

— Готова, девочка? — Осинница взглянула на Винку. — Ступайте, не теряйте времени. Да охранит вас Крылатая!

Винка удивилась. Кто же напутствует оборотней именем Крылатой, Всеблагой матери и защитницы, обнимающей оперенными руками полуденный мир и своих детей в нем: людей, птиц, мирных животных и растения? Но слышать на прощание имя отца несчастий Клыкастого совсем не хочется. В храмы создателя болезней, хищных зверей и оборотней приходили лишь его дети-нелюди, люди же откупались от жестокого бога денежными пожертвованиями, причем только медью и золотом, ибо серебра Клыкастый не принимал.

За стенами избушки стояла непроглядная темень. В одиночку Винка вряд ли смогла бы далеко уйти, но ее спутники, к счастью, ночью видели не хуже чем днем. Дрозд вел девушку за руку, и троица быстро продвигалась вперед. Винка радовалась дареным сапожкам. Ноги ее почти не знали обуви, да в селении хождение босиком и не доставляло неудобств. Но в ночном лесу без сапожек пришлось бы туго.

Парни шли молча, Винке тоже не хотелось разговаривать. Она не забыла о нежелании Вьюна брать ее с собой и боялась лишний раз напомнить о своем присутствии. А ведь кошак прав… Наверняка господин из замка пронюхал о том, что она жива, и теперь ищет беглянку по окрестностям. Получается, она навлекла опасность и на добрую Осинницу, и на оборотней. Винка с досадой подумала о девичьей чести. И здесь Вьюн дело говорил. Но не просить же его теперь, да еще при Дрозде. Или Дрозда при Вьюне. Ну что за мысли… Винка залилась краской, радуясь, что в темноте этого не видно.

— Давайте здесь подождем, — сказал кошак, останавливаясь, когда они дошли до озера. — В кустах спрячемся, поспим. К чему аж до Ивяны топать?

— Ненадежно тут… — ответил Дрозд. — Слишком близко к хижине. Осинка не стала б нас просто так подальше отправлять. Да и не все ли равно? Уходить ведь собираемся.

— Собираемся, но не ночью ж сквозь бурелом продираться, одежду трепать. И не перекинуться из-за людины…

— Перекидывайтесь пожалуйста…

— Ага, ты сама дорогу разглядишь. Может, еще котомки наши потащишь?

— Перекидывайся, лешак тебе на хвост, — не выдержал пес. — Я поведу Винку и котомку твою могу взять. Только пошли скорей.

— Да что с тобой? Куда несешься? Ну, поймают, подумаешь! Посидим сутки-двое в ошейниках. Первый раз, что ли?

— А если это за ней? Предложишь сейчас, по-быстрому, сделать ее ненужной этому господину из замка?

— У-у, кикимору тебе в постель! — выругался Вьюн. — Ладно, к Ивяне так к Ивяне.

Они добрались до места, когда уже светало, усталые, исцарапанные, искусанные гнусом. Свалились спать на сухом пятачке земли у ствола огромной старой ивы. Винка так утомилась, что спала без сновидений, позабыв все свои страхи.

Разбудил ее Дрозд, заспанный, видно, сам недавно продрал глаза. Он выглядел обеспокоенным, поминутно принюхивался и прислушивался. Всклокоченный, с сухими травинками в лохматых темных волосах, мигом ставший похожим на бродягу. Тревожиться было из-за чего: солнце стояло высоко, близился полдень, а ворожеи — ни слуху, ни духу.

— Где же Осинка? — недовольствовал кошак, потягиваясь. — День в разгаре, а ее нет как нет.

— Уходить надо, — сказал Дрозд. — Быстро, не теряя времени.

— А людину куда? Пошли уж отведем ее назад, заодно пообедаем.

— Может, я и правда сама дойду? — нерешительно спросила Винка.

Одной идти не хотелось, тем более что дорогу она не знала, ничего не разглядела ночью в темноте. Но Дрозд слишком беспокоился, а Вьюн явно пребывал в капризном настроении и постоянно называл ее этим противным словом. У Винки все тело ломило от ночевки на голой земле, и дурное настроение парней она понимала прекрасно. К чему им обуза, из-за которой можно к тому же впутаться в неприятности?

— Нет, — тут же возразил пес. — Пошли все вместе, только осторожно. Винка, ступай за мной, не болтай и остановись, как только я скажу. Вьюн, ты замыкаешь.

Девушка закивала, чувствуя растекающийся внутри зимний холод. Точно также она коченела изнутри, когда повезло подслушать разговор отчима со старостой. А сейчас к чему это гадкое ощущение?

— Раскомандовался, щенявка, — возмущался Вьюн.

— Не заводись. У меня чутье лучше. А прикрывать тоже кто-то должен.

— Уговорил. Может, перекинешься, чтобы лучше чуять?

— Нет. Достаточно носа, — Дрозд отвернулся, но Винка успела заметить, что лицо у него изменилось, начав вытягиваться в собачью морду.

И они отправились в обратный путь. До озера добрались быстро: днем девушка сама прекрасно видела дорогу.

Лес был залит дремотным покоем летнего полдня. В кронах деревьев перекликались птицы, над ручьем кружили стрекозы. Винка немного воспряла духом и даже стала предвкушать спокойное житье у Осинницы. Может, хозяйка со временем научит ее каким-нибудь ворожейским премудростям…

Ленивое течение приятных мыслей прервала внезапная остановка. Стоило Дрозду ступить на тропку, ведущую от озера к избушке, и он встал как вкопанный.

— Дымом тянет.

Вьюн обошел Винку, поравнялся с другом и принюхался.

— Пожалуй. Может, Осинка обед готовит?

— Нет. Дым горький, стылый. Много его, как после пожара.

— Ничего такого не чувствую.

— Останьтесь с Винкой здесь. Я перекинусь и добегу до хижины, разведаю.

— Нет, братец. Я с беглой не останусь.

— Я могу одна подождать…

— Пошли втроем, — махнул рукой Дрозд, еще раз принюхавшись. — Не чую ни людей, ни собак, ни оборотней.

И они осторожно двинулись по тропинке.

Когда до избушки оставалось рукой подать, Винка услышала карканье. Орали несколько ворон. Девушке захотелось остановиться, а еще лучше повернуть назад, но она заставила себя идти дальше. Если с Осинницей что-то случилось, то только по ее, Винки, вине. Значит, она обязана увидеть все сама. Почему? Наверное, потому, что ворожея помогла беглянке, не выставила за дверь… Боясь смотреть вперед, различая лишь тропку под ногами, Винка со всего ходу натолкнулась на спину внезапно остановившегося Дрозда. Парень застыл, как вековой дуб. Девушка собралась с духом и встала рядом.

От жилища Осинницы остались одни головешки. Избушка сгорела полностью, с пепелища поднималась лишь почерневшая труба. Обмазанные глиной стены хлева уцелели, крыша провалилась. Дверь была подперта снаружи.

— Бурушка, — всхлипнула Винка.

Словно в ответ на звук ее голоса из развалин с карканьем вылетели несколько ворон. Вьюн поспешно зажал девушке рот.

— Уходим, — прошипел он. — Ты-то что встал и пялишься, как глупая людина?

— Осинка… — пробормотал Дрозд.

— Ее, может, там и не было, когда горело. Она ж колдовать умеет, — кошак пятился в лес, таща обмякшую Винку. — А ежели была… Мы ей уже не поможем.

Ни девушка, ни пес не возразили.

Они углубились в лес, рыжий впереди, выбирая дорогу, Винка и Дрозд покорно брели следом, не заботясь о направлении, все еще переживая потрясение от увиденного.

Девушка совершенно потеряла счет времени. Просто шла вперед, ноги двигались сами, а руки отводили ветви от лица. Винка, наверное, могла бы идти так, пока оставались силы, а потом упала б лицом в мох и выплакалась за добрую Осинницу, послушную Бурушку, бестолковых кур и красавца-петуха… Но Вьюн остановился прежде, чем кончились силы.

Кошак бросил котомку на землю. Его спутники осмотрелись. Рыжий вывел их не к месту ночевки, а куда-то на берег ручья, видно, того самого, соединяющего знакомое озеро с Ивяной.

— Что будем делать? — Дрозд спустил котомку с плеча, но на землю не опустил, и она сиротливо болталась у ноги.

— Жрать! — отрезал Вьюн, развязывая свой мешок и доставая оттуда краюху хлеба и пару вареных яиц. — Вы можете заниматься, чем хотите. Хоть трахайтесь. А я буду жрать.