С. Алесько - Обуздать ветер

• Название: Обуздать ветер
• Автор: С. Алесько
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Да, я оказался наполовину нелюдем, айром. Спросите: кто это такие? Ну, по большому счету, внешне от людей они не очень отличаются, а вот по характеру и устройству жизни — тут многое можно порассказать. И колдуны их силу черпают не из стихий, а из растений. Занятный народ, и страна у них красивая. Продолжение «Поймать ветер».

---

Если б не эта мускулистая парочка, меня скормили б рыбам еще в первый месяц. Мужики прикрывали слабого товарища, гребя, считай, за троих, когда я совсем выбивался из сил. К счастью, руки быстро окрепли, и Корню уже не приходилось уламывать Жженого не выдавать хилого друга надсмотрщику.

…До сегодняшнего дня, когда несколько часов гребли против ветра вымотали меня окончательно. Хотя, может, труд здесь был и не при чем. Я еще утром проснулся в настроении, с которым лучше всего отправляться стучать в ворота Небесной Хозяйки. Не знаю, сколько мы с Корешком вкалывали на галере, со счета сбились очень быстро, но, подозреваю, год оттрубили точно. И мне вдруг с необычайной ясностью открылось, что впереди ничего хорошего не ждет. Весь остаток короткой жизни буду ворочать неподъемное весло под сводящий с ума глухой ритм барабана и ругань надсмотрщика, есть опротивевшую в первую же неделю кашу и ощущать «ласки» плети на спине и плечах. Никогда больше не искупаюсь в море, не вдохну полной грудью запах леса, не увижу звездное небо над степью. И не то что Малинку не поцелую, я и просто женщину никогда больше не обниму.

Сбежать отсюда невозможно, выкупать меня никто не станет. Потерпи галера крушение во время шторма, и мы с Корнем уйдем на дно вместе с ней, прикованные за ноги к деревянному брусу, идущему под банками. Захвати нас пираты, и мы просто сменим хозяина…

Эти мысли были как смертный приговор, как гвозди в крышку гроба. Они вытянули из меня последние силы, и я сдался. Бросил весло, согнулся, уронив голову на руки, подставляя спину под плеть, которая не замедлила там прогуляться.

— Эй, Перчик, — забеспокоился Корень. — Что-то ты быстро сегодня выдохся. Заболел?

— Нет. Просто устал. Хочу к рыбам.

— Кончай хандрить…

Но я не слушал, неожиданно осознав, что пришла моя смерть. Айр еще пытался уговорить надсмотрщика, а потом замолчал, плеть гуляла и гуляла по моей спине…

…Как ветер по степному ковылю. Хозяйка Небесная, какое глупое сравнение! Ветер гладит ковыль, а не рвет его в клочья. Я, наверное, лишился сознания, потому что вдруг перестал чувствовать боль и ощущать вонь пота и нечистот (морской воздух, ха). Перед закрытыми глазами простерлась бескрайняя степь, лениво перекатывающаяся волнами трав, как великий океан, который давным-давно посчастливилось увидеть с борта гордого парусника, а не из корыта вонючей галеры. Нос ощутил сладко-терпкий аромат трав, согретых солнцем, напоенных дождем, обласканных ветром. Чабрец, ромашка, мята, пижма, тысячелистник, медвяный дух каких-то цветов, тимьян… Я опустился на колени и, сгоняя пчел, погладил загрубевшей от весла ладонью розово-лиловый коврик ползучей травы, с которой, похоже, делю имя. Стоило прикоснуться, как ветер усилился, ковыль заходил настоящими бурунами. Их бы сюда, в море, под нос этой проклятущей галеры, чтобы она перевернулась или переломилась и пошла б ко дну. Плевать, что вместе со мной.

В лицо плеснуло водой, она попала в нос, стекла в горло. Я закашлялся, ощущая резь в носу и горько-соленый привкус, и открыл глаза.

Плеть перестала гулять по моей спине, ругань смолкла. Стояла какая-то подозрительная тишина. Правильнее, пожалуй, будет сказать, что тишина воцарилась в пространстве галеры, от борта до борта и от носа до кормы, а за пределами, очерченными досками корпуса, бушевало море. Ненавистная посудина плясала на волнах, как пьяная девка в кабаке: не в такт мелодии, раскачиваясь и опасно кренясь, того и гляди грозя рухнуть на пол. В нашем случае — перевернуться. И несмотря на буйство водной стихии небо оставалось ясным, ветер почти не чувствовался, а солнце продолжало преспокойно вжаривать, обжигая мою несчастную измочаленную спину. Очередная волна — и галера, слетев носом вниз, как по ледяной горке, черпанула изрядно воды.

— Похоже, к рыбам отправлюсь не только я, — сдержать нездоровый смешок не получилось.

Корень изо всех сил натянул цепь, петлей охватывающую брус — тщетно. Уж если у меня в рабстве руки окрепли, то и до галеры неслабенький айр теперь, наверное, мог бы кочергу узлом завязать, но кандалы на таких и были расчитаны.

— Хорош рыпаться! Щас нам всем деревяшкой бошки посносит! — Жженый с трудом удерживал рвущееся из рук весло. Ноги вольнонаемного были свободны и, пойди галера ко дну, у мужика имелась возможность выплыть.

— Помоги ему, Корешок, — внезапно вырвалось у меня. — С кандалами нужно не так…

И я уже без помощи надсмотрщика (мужик спешно кинулся к капитану, но не думаю, что главный мог сейчас отдавать вразумительные распоряжения) провалился назад, в ковыльную степь, где ветер бушевал еще свирепее, то пластая траву по земле, то вздымая высокими волнами. Теперь отлично ощущалось, что каждый травяной вал, хлеставший в грудь, отдавался откуда-то снизу, будто из-под земли, упругими и мощными толчками морской воды в корпус галеры. Я увидел пятно цветущего тимьяна и чуть ли не рухнул на него, потому что ноги вдруг ослабели и стоять уже не получалось. Странно, но все сильнее бушевавший ветер, казалось, выдувал из меня остатки сил. Тут, на земле, было поспокойнее, да и запах примятых цветов неожиданно бодрил.

Разобраться с железками… Что я там сболтнул Корню? С кандалами нужно не так. А как? Даже здесь, в степи, проклятущий браслет держал мою ногу, грязная цепь с ржавыми звеньями уходила куда-то в землю. Ни вырвать, ни разорвать ее не получится, значит надо…

Я закрыл глаза (забавно, ведь они уже закрыты у того меня, который сидит на галерной банке) и представил железный браслет, охватывающий основание моей голени. Нет, не только моей, Корешка и… Э, нет, Перец, на всех сил не хватит. Хоть бы галера не перевернулась, а разломилась пополам — прикованные гребцы смогли б попытаться выплыть на обломках. Стоп, не время сейчас об этом…

И я, крепко зажмурившись за уже закрытыми веками, представил кандалы, стремительно стачиваемые песком, который несет бесконечная струя ветра… Воздух звенел, режущий звук терзал уши, но руки не поднимались, чтобы зажать их. Я был слишком поглощен тем, чтобы картинка перед глазами оставалась правильной, чтобы ручеек песка разъедал лишь железо, не касаясь плоти. К Хозяину Подземья все мысли о капканах и лисах! Теперь я знаю, что есть ловушки, в которых не жаль оставить кусочек себя, но не здесь, не на гнилой ненавистной галере, которая вот-вот переломится надвое, балансируя на гребне очередной волны…

Сначала я услышал звук лопнувшего металла, сразу вслед за ним — ломающегося дерева. Кандалы… Галера… Странно, но первый треск показался много громче второго.

— Перчик! — кто-то тряс меня за плечи так, что зубы клацали. — Просыпайся! — дальше хлынули заковыристые ругательства (почему тупой надсмотрщик не учился у Корня? Вот у кого фантазия работает. Впрочем, должность галерного гребца очень способствует ее развитию, во всяком случае, по части измышления необычных поз и способов соития капитана галеры, надсмотрщиков и их многочисленных родственников при участии некоторых предметов моряцкого обихода).

Я с трудом разлепил веки и пошевелил прикованной ногой. Браслета не было.

— Корень, ты тоже свободен?

— Очнулся, хвала небесам! Плыть сможешь?

Ответить я не успел, потому что хлынувшая в половину разломившейся галеры морская вода смыла нас и понесла куда-то. Надеюсь, подальше от надоевших за время рабства лиц, поближе к берегу… Это была последняя мысль, пронесшаяся в голове, прежде чем свет перед внутренним взором померк, и я полетел в черную бесконечность.

Очнулся я, как ни странно, вовсе не в воде и не на морском берегу рядом с Корнем, а все в той же солнечной степи, один. Сел, оглядываясь: нет, степь не совсем та. Вместо ровного шелка ковыля кругом пестрели цветы. Солнышки ромашек, лиловые брызги колокольчиков, султаны щучки, трепещущие кукушкины слезки, желтые свечи коровяка, васильки, короставник… Стоп-стоп-стоп, откуда в голове все эти названия? Ну, ромашки-колокольчики понятно, кто ж их не знает? А остальные? Короставник… Впервые слышу, хотя трава знакомая: сиреневые кругляши покачиваются на растопыренных стеблях, листьев почти нет. Пчелы и бабочки их любят, наверное, за медовый запах…

Внезапно мне стало совсем не интересно, откуда я знаю имена трав. Тело напомнило о себе резкой болью в иссеченной плетью и разъеденной морской водой спине, навалилась смертная усталость. Я хотел снова лечь, но что-то заставило с неимоверным усилием встать на четвереньки и проползти чуть вперед. Быстро лишившись последних сил, я рухнул носом в землю, ощущая знакомый запах, меркнущим зрением замечая лиловую пену цветов. Тимьян…

* * *

— Ну, парень, силен… Не зря я насторожился, заметив, как лапуля на тебя поглядывает, — услышал бормотание, но глаз открывать не стал, узнав голос Корня. — Точно творящий… Это ж надо, такое светопреставление учинить… — и замолчал, гаденыш.