Эллери Квин - Санаторий смерти

• Название: Санаторий смерти
• Автор: Эллери Квин
• Издательство: Стрибог
• Жанр: Классический детектив
• Год: 1994
• ISBN: 5-87701-001-8

В романах классика американского детектива Эллери Квина герой, сыщик-писатель, расследует вместе со своим отцом, полицейским инспектором Ричардом Квином, запутанные преступления: загадочное убийство в «Храме здоровья», ставшем «Санаторием смерти», и похищение трупа. Подозреваются все! Но острому аналитическому уму подвластны все тайны и загадки.

«Таинственный цилиндр» — первый роман, прославивший Эллери Квина… Смерть застигает зрителя в театре во время спектакля. Тайна кажется неразрешимой. Но для классического детектива что может быть лучше загадочного убийства?

---

Оба гостя молча кивнули. Инспектор продолжил:

— Собственно говоря, мне нет нужды напоминать, что расследование убийства почти всегда начинается с поисков мотива. Если знаешь причину, по которой произошло убийство, можно исключать одного подозреваемого за другим. В этом деле мотив убийства долгое время был не ясен. Правда, были две зацепки — например, история с Бенджамином Морганом — но они не особенно убеждали. Фильд шантажировал Моргана много лет. Несмотря на то, что вы долгое время следили за его деятельностью, вам об этом было ничего не известно. Шантаж, возможно, и был мотивом для преступления. Но с таким же успехом причиной убийства могло стать и все, что угодно, — к примеру, месть преступника, который по вине Фильда оказался за решеткой. Его мог убить и кто-то из членов его преступной организации. У Фильда было множество врагов и, без сомнения, множество таких «друзей», которые были друзьями только потому, что Фильд держал их на крючке. Словом, мотив для преступления мог быть у множества людей — и у мужчин, и у женщин. А потому мы, прибыв в тот вечер в Римский театр и занявшись многими другими более срочными и прозаическими вещами, не особенно задумывались о мотиве. Он оставался на заднем плане до поры до времени.

Но тем не менее остановимся на этом вопросе чуть подробнее. Если мотивом для убийства был шантаж, — а мы с Эллери исходили из этого, потому что такая возможность казалась наиболее вероятной, — то где-то у Фильда должны были оставаться документы, которые — как бы это поделикатнее выразиться — могли нам помочь. Мы точно знали, что документы Моргана, по крайней мере, существуют реально. Кронин настаивал, что должны быть и другие документы, интересные ему. В результате мы все время были настороже и вели поиск каких-либо бумаг, которые могли стать доказательством вины и которые, возможно — а, возможно, и нет, — могли бы объяснить столь странные обстоятельства убийства.

Когда мы искали документы, интерес Эллери привлекли книги по графологии. Их у Фильда было несколько. Из этого мы сделали такой вывод: человек вроде Фильда, который в одном случае наверняка выступал в роли шантажиста (по отношению к Моргану), а в других случаях, вероятно, тоже, и при этом проявлял такой интерес к науке о почерках, вполне мог заниматься к тому же и изготовлением поддельных документов. Если это соответствовало истине — а такое объяснение просто напрашивалось, — то Фильд должен был заниматься подделкой тех бумаг, которые использовал при шантаже. Единственная причина, которая могла заставить его заниматься этим, — продажа подделок, чтобы оставить у себя оригиналы. Его связи с преступным миром, без сомнения, позволяли ему заниматься этим бизнесом с достаточным коварством. Позднее выяснилось, что наша версия оказалась правильной. К этому моменту мы уже однозначно установили, что мотивом для преступления был шантаж. Однако дальше мы продвинуться не могли, потому что каждый из подозреваемых нами мог шантажироваться Фильдом, а мы тогда не имели возможности выяснить, так оно на самом деле или нет.

Инспектор наморщил лоб и удобнее устроился в кресле.

— Но я подхожу к изложению дела не с той стороны. Это и вправду доказывает, насколько сильны наши привычки. Я ведь так привык начинать с мотива… С самого начала следствия в глаза бросалось одно важнейшее обстоятельство. Просто поразительная и обескураживающая зацепка присутствовала в этом деле или, вернее, отсутствовала. Я имею в виду цилиндр, который пропал…

На нашу беду, мы в тот понедельник слишком увлеклись непосредственными розыскными мероприятиями в Римском театре, чтобы понять все значение пропажи цилиндра. Не то чтобы мы не заметили его отсутствия — напротив, Эллери сразу же обратил на это внимание, едва появился в театре и осмотрел место преступления. Но что мы тогда могли поделать? Надо было проверить сотню прочих частных моментов — расспросить зрителей, дать указания, выяснить подозрительные обстоятельства и несоответствия в показаниях, — так что мы, должен признаться, упустили свой большой шанс. Если бы мы уже тогда поняли, что означает исчезновение этой шляпы, то закрыли бы дело уже в тот же вечер.

— Ладно, ворчун, — смеясь, сказал Сампсон, — и без того нельзя сказать, что расследование длилось слишком долго. Сегодня среда, убийство было совершено в понедельник на прошлой неделе. Всего девять дней — что же тебе еще надо?

Инспектор пожал плечами.

— Разница все-таки ощутимая! Стоило нам только хорошо подумать сразу… Ну, да ладно! Когда мы, наконец, решили основательно разобраться в этой истории со шляпой, мы поставили перед собою вопрос: почему ее унесли? На этот вопрос могло быть только два ответа: либо шляпа была уликой сама по себе, либо в ней содержалось нечто такое, что хотел заполучить убийца и ради этого пошел на преступление. Как оказалось позже, было верно и то, и другое предположение. Шляпа была уликой сама по себе, потому что на кожаной ленте внутри ее водостойкими чернилами было написано имя Стивена Барри. Кроме того, в ней было спрятано нечто, что любой ценой хотел заполучить убийца, — бумаги, которыми его шантажировали. В тот момент он, естественно, полагал, что там находятся подлинники.

Сделав такой вывод, мы, конечно, продвинулись не слишком далеко. Но все же это было начало. Несмотря на самые тщательные поиски, мы не нашли шляпы в понедельник и были вынуждены закрыть театр вплоть до дальнейших распоряжений. Но мы и представления не имели, вынесли каким-то таинственным образом этот злополучный цилиндр из театра или он все еще находится там, где-то спрятанный. Когда мы в четверг утром еще раз побывали в театре с обыском, нам удалось окончательно ответить на этот вопрос — цилиндра Монти Фильда в театре нет. Мы уверились в этом. А поскольку театр был заперт и опечатан с понедельника, напрашивался вывод — цилиндр должен был пропасть из театра в тот же вечер, когда произошло убийство!

Мы стали рассуждать дальше. Все, кто выходил из театра, имели при себе по одной шляпе. Значит, после второго обыска мы должны были предположить, что кто-то, покидая театр, имел в руках или на голове шляпу Фильда, а потому неизбежно должен был оставить свою в театре.

Выйти со шляпой этот некто мог только тогда, когда выпускали всю публику. До этого момента все выходы из зала были под наблюдением или заперты. В левом боковом коридоре стояли вначале Джесс Линч и Элинор Либби, затем билетер Джонни Чейз, а потом один из моих полицейских. Выйти через правый коридор тоже было невозможно. Все выходы постоянно были под наблюдением.

Продолжим теперь ход наших рассуждений. Поскольку у Фильда была не простая шляпа, а цилиндр, и поскольку никто не мог, не возбудив подозрений, выйти из театра в обычном костюме и в цилиндре — а мы специально следили за этим! — постольку тот, кто унес цилиндр, должен был быть в театре во фраке и с цилиндром на голове. На это можно было бы возразить, что кто-нибудь, заранее планируя преступление, мог прийти в театр во фраке, но без цилиндра, чтобы таким образом избежать необходимости его прятать. Но если хорошенько подумать, то придется признать такое допущение невероятным. Прежде всего, при входе в театр бросилось бы в глаза, что ты пришел без цилиндра. Разумеется, была и такая возможность, и мы принимали ее во внимание. Но мы полагали, что некто, спланировавший столь совершенное убийство, не стал бы идти на ненужный риск и вести себя так, чтобы привлекать ненужное внимание. К тому же Эллери был убежден, что убийца заранее не знал, какое значение имеет цилиндр. А это делает еще более невероятным допущение, что убийца пришел в театр без цилиндра на голове. Мы думали, что он мог избавиться от своего собственного цилиндра во время первого антракта — то есть до совершения преступления. Но умозаключение Эллери, что убийца заранее ничего не знал про то, какую роль играет цилиндр Фильда, позволило исключить это. Ведь во время первого антракта еще не существовало необходимости избавляться от шляпы. Как бы то ни было, а мне показалось оправданным допущение, что разыскиваемый нами человек должен был оставить свою собственную шляпу в театре и что эта шляпа могла быть только цилиндром. Ясно я излагаю?

— Звучит довольно логично, — кивнул Сампсон, — хотя все очень сложно.

— Ты и представить себе не можешь, как это было сложно на самом деле, — хмуро заметил инспектор. — Ведь мы должны были принимать во внимание и другие возможности. К примеру, ту, что некто, вышедший из театра со шляпой Фильда, был вовсе не преступником, а его сообщником. Но давайте продолжим.

Следующий вопрос, который мы поставили перед собой, был таким: что же случилось с тем цилиндром, который преступник оставил в театре? Что он сделал с ним? Куда дел его? Где спрятал? Могу вам сказать, что это была очень тяжкая проблема. Мы обыскали все здание сверху донизу. Конечно, мы нашли несколько шляп в комнатах за сценой. Миссис Филипс, гардеробщица, сообщила нам, что они принадлежат актерам. Но ни одна из этих шляп не была цилиндром. Где же был, спрашивается, цилиндр, который убийца оставил в театре? И вот тут Эллери с его тонким умом попал в самую точку. Он сказал себе: «Цилиндр убийцы должен находиться где-то здесь. Мы не нашли ни одного цилиндра, наличие которого не объяснялось бы естественными причинами и который бросался бы в глаза. Значит, тот цилиндр, который мы ищем, должен быть там, где он совершенно не бросается в глаза — на его естественном месте». До смешного просто, правда? Но я сам до этого не додумался.