Сергей Кузьмин - Скрытый Тибет. История независимости и оккупации

• Название: Скрытый Тибет. История независимости и оккупации
• Автор: Сергей Кузьмин
• Издательство: Изд-во А.Терентьева
• Жанр: История
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-901941-23-2

Тибет — земля тайн. Они не только в религии и мистике — многое остается скрытым и в его истории. В книге прослеживается история тибетской цивилизации с древнейших времен до наших дней, рассказывается о жизни тибетцев до и после «мирного освобождения» — насильственного включения Тибета в состав КНР. Автор приходит к выводу, что ранее Тибет не был частью других государств. В те времена, когда Китай входил в монгольскую империю Юань или маньчжурскую империю Цин, Тибет сохранял самостоятельность; мнение о том, что Тибет был частью Китая, исходит лишь из древнекитайской идеи глобальной императорской власти. Поэтому включение Тибета в состав КНР не было легитимным, и Тибет является оккупированной страной.

Многие фотографии и сведения, касающиеся последнего периода истории Тибета, публикуются впервые.

---

После этого, во времена империи Мин — впервые с танского времени — вновь появились двусторонние отношения Тибета с Китаем. Это были личные отношения «наставник — покровитель» тибетских лам с китайскими правителями, наряду со связями с правителями монгольскими. Эти связи не влияли на руководство Тибетом. В этот период он был полностью независимым (см. главу 2). Со временем эти связи прекратились. Поэтому странно звучит утверждение, будто «центральное правительство династии Мин в управлении Тибетом унаследовало методы династии Юань».{1989}

Но продолжались обмен подарками, дарование титулов, печатей и подношений тибетским аристократам и ламам. Это не означало подчинения.{1990}Но не с точки зрения китайского двора. Там считали, что, если кто-то получил печать, если приехал с «данью», — то стал чиновником. Мнение другой стороны и реальное положение вещей в расчет не принимали. На этом и основаны утверждения современной китайской пропаганды, будто тибетцы были «полномочными чиновниками центральной власти». Отношения империи Мин и Тибета были такими же, как между другими независимыми странами. Об этом свидетельствует, например, детальная карта империи Мин, созданная в 1594 г. служащим судебного ведомства Ван Фэном.{1991} В пояснении говорилось, что она включает всю китайскую территорию. Однако на ней нет тибетских регионов, даже востока Амдо.

При Далай-ламе V установилась власть Далай-лам над Тибетом. С тех пор источником власти там была личность или канцелярия Далай-ламы. То есть этот источник находился внутри, а не вне государства.{1992} В тот период маньчжурская династия Айсинь Гиоро управляла империей Цин, в которую Китай входил как составная часть. В этой империи маньчжуры для китайцев были такими же иностранцами, как монголы и тибетцы. Двусторонние связи правительств Тибета и Китая вновь прервались: последний снова стал частью другой страны.

Монголы и, возможно, тибетцы рассматривали Маньчжурскую империю как правопреемника Монгольской. Цинские императоры старались поддержать это мнение. После смерти монгольского Лигдэн-хана, старшего из Золотого рода Чингиса, маньчжурский хан Абахай заявил, что он овладел печатью великих монгольских ханов. Этим он подчеркнул свою легитимность как монарха монголов. В 1636 г. съезд князей южных и восточных монголов отправил посольство к Абахаю с передачей ему титула всемонгольского хана — богдыхана, то есть императора. Так часть монголов (впоследствии — во Внутренней Монголии) признала преемственность империи Цин от Юань. Но той близости, что была между тибетцами и монголами, между тибетцами и маньчжурами не возникло: последние в этнокультурном плане дальше от тибетцев, чем монголы. Однако эта связь все равно была гораздо сильнее, чем между тибетцами и китайцами.

Титул Далай-ламы не был дарован ему цинским императором. Этот титул дал монгол Алтан-хан. Лишь потом цинский император обменялся титулами с Далай-ламой ввиду взаимного признания и уважения. В некоторых китайских документах утверждается, что Гуши-хан подчинялся китайцам, а он привел к власти Далай-ламу V, поэтому тот также подчинялся китайцам.{1993} Это неверно: Гуши-хан в то время был независимым правителем, причем монгольским, а не китайским. Его отношения с Далай-ламой строились по принципу «наставник — покровитель». Находясь в Тибете, Гуши-хан сохранял эти отношения и не был тибетским царем.

Трудно согласиться с тем, что тибетские иерархи и цинские императоры трактовали свои отношения по-разному: первые — в терминах «наставник — покровитель», вторые — в терминах «вассал — сюзерен»; на первых порах старались «не замечать» этих неувязок, а позже эти отношения перешли в типичную вассальную зависимость от императора, причем тибетские иерархи продолжали обманывать себя, чтобы «сохранить лицо».{1994} Признаки зависимости, которые приводятся в цитируемой работе, не противоречат отношениям «наставник — покровитель» по следующим причинам.

В китайской историографии обмен титулами между императором Фулинем и Далай-ламой V в 1653 г. и позже (детали см. в главе 3) однозначно трактуется как подчинение Тибета власти Пекина: один из титулов иерарха переводят как «управляющий делами буддизма во всей Поднебесной»; ему были даны диплом и печать; его последующие посольства с подарками императору — это дань. Российские историки справедливо считают такую оценку односторонней и не отражающей реалий: статус страны (Тибета) определен через персональный статус лица, которое на тот момент не являлось формальным главой политической власти.{1995} Кроме того, неправомерно трактовать вежливые обороты сословного общества как признак подчинения. Например, Далай-лама XIII так закончил одно из писем Николаю II: «Великий Государь, как не оставлял ранее своим милосердием и покровительством, так впредь не оставляй покорного Тибета».{1996} Следуя китайской логике, эту фразу надо понимать как подчинение Тибета России.

Далай-лама XIV приводит аргументы, что тибетцы не были связаны с Китаем посредством их связи с маньчжурами.{1997} Их император пригласил Далай-ламу V еще до того, как маньчжуры захватили Китай. Приняли его в Пекине уже после захвата города маньчжурами. Последние пригласили Далай-ламу не как вассала, а с учетом его власти и авторитета у монголов. Его принимали как зарубежного лидера. В автобиографии Далай-ламы V сказано, что на приеме у императора он сидел на более низком троне. Но это не свидетельствует о том, что он стал вассалом. Просто император возглавлял более сильное государство.

На основании того, что император Сюанье никогда не встречался с Далай-ламой VII и Панчен-ламой II и не получал от них наставлений, делают вывод, что он не мог считаться покровителем («милостынедателем») даже формально.{1998} Между тем отношения «наставник — покровитель» не требуют обязательных личных встреч всех иерархов со всеми императорами. Далее, в тексте на стеле перед Поталой император восхвалял себя и свои войска за изгнание джунгар: «Да ведают будущие роды как об искренней преданности Далай-ламы и прочих к трем государям дома нашего, так и о давней приверженности амбаней желтому закону».{1999} По форме это конфуцианский документ, декларирующий высшую власть императора. Но в нем нет противоречия отношениям «наставник — покровитель»: «преданность» (судя по контексту) не означает подчинение вассала, а приверженность амбаней Желтой вере — это приверженность школе Гэлуг с Далай-ламой.

Маньчжурские императоры использовали разный стиль для разных адресатов: конфуцианская и буддийская концепции в их глазах не противоречили друг другу. В конце 1718 — начале 1719 г. Тибет посетила цинская миссия. По ее итогам император Сюанье писал в эдикте своим сановникам следующее: «Видя такое положение дел, легко прийти к заключению, [как следует поступить]. Что касается нового перерожденца, то следует даровать ему титул Далай-ламы и вручить ему диплом и печать. На следующий же год, когда появится зеленая трава, нужно сопроводить его в Тибет и приказать ему занять трон Далай-ламы»{2000}. А в императорском рескрипте, посланном Далай-ламе в монастырь Кумбум, говорилось: «В 4-м месяце следующего года 4 высших чиновника, совместно с командующим великой армией, с великим почтением доставят блистательного Ламу в У-Цанг Тибета; они поместят лотос его ног на великий золотой трон, созданный пятью бесстрашными демонами, в несравненный великий дворец Локешвары, или Поталу». В двух документах использована разная терминология: для китайцев и маньчжуров — выражения для общения с «варварами», а для тибетцев — буддийская титулатура. То есть для первых император предстает сыном Неба и повелителем Поднебесной, а для вторых — покровителем буддизма.

Это неудивительно. Китайская имперская система не допускала равных отношений с любыми странами. Значит, и отношения с Тибетом могли быть лишь по принципу «вассал — сюзерен».{2001} Вспомним примеры с русскими, англичанами, голландцами и т.д. Так же и тибетские иерархи не стали вассалами императоров «со всеми присущими им обязанностями». Обязанности вассала они как раз не выполняли, а продолжали следовать схеме «наставник — покровитель», что не отрицали и сами императоры. Последние старались защищать Тибет от опасностей внешних и внутренних. Именно тогда цинские войска входили в Тибет и усиливали цинское влияние.

Император, выполняя свой долг покровителя, участвовал в политических назначениях в Тибете, издавал для него законодательные акты и т.д. Однако тибетцы сами решали, следовать им или нет. В Тибете не было провинциальной администрации, на него не распространялась типовая «вертикаль управления» Китаем, Далай-ламы обладали не только духовным авторитетом, но и реальной властью.{2002} Авторитет Далай-ламы сохранялся и на тибетских землях, включенных в китайские провинции. В послании к Далай-ламе VII император Инчжэнь писал: «В нынешнее время Запад и наши страны Сычуань и Юньнань имеют общие границы. Ввиду этого, существует непрестанный обмен посланниками между двумя сторонами каждый год». Китайская сторона неправильно трактует этот документ как свидетельство подчинения Тибета Китаю: как раз наоборот, речь идет о том, что еще в середине XVIII в. императоры признавали, что Китай отделен границами от Тибета («Запада»).{2003}