Музафер Дзасохов - Белая малина: Повести

• Название: Белая малина: Повести
• Автор: Музафер Дзасохов
• Издательство: Иристон
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 2000

В книгу вошли повести разных лет, объединенные общими героями, композиционно связанные и сюжетно продолжающие друг друга.

Без прошлого нет настоящего — лейтмотив этих произведений. Они подкупают непосредственностью, стремлением автора бережно подойти к человеку, показать истоки подлинной нравственности.

Родина и родители — однокоренные слова, два могучих крыла, благодаря которым человек постигает вершины счастья. Герои представленных произведений — это люди с богатым духовным миром.

---

— Друг! — схватил он меня за руку. — У нас, запомни, в таком виде не ходят…

Я оглядел себя, будто бы решил посмотреть, в каком это таком виде у них не ходят.

— Иди и надень свою рубашку, — сказал мне парень с повязкой.

И я вернулся. А что еще было делать? И вообще, упрёк его меня нисколько не обидел. Я ему позавидовал. Чему позавидовал? Да тому, что он об институте сказал: «у нас». «У нас, запомни, в таком виде не ходят». Смогу ли и я сказать когда-нибудь об институте «у нас»?

XXXI

Первый экзамен — письменная работа по русскому языку. Одну ошибку, признаюсь, я уже сам нашел: А сколько найдут еще экзаменаторы?

Встретил на улице директора нашей школы Хаджумара и рассказал ему об ошибке.

— Не волнуйся, — успокоил меня директор. — Увидишь, плохой оценки тебе не поставят.

Легко сказать: не волнуйся. В институте без волнений, как видно, не обойтись. На втором экзамене я получил четверку. Мне самому ответ понравился, а это главное.

Так и шел день за днем. Больше недели промчалось с тех пор, как покинул дом Тепшарыко, а ни он сам, ни родня его даже не попытались меня разыскать. Не пытались — и не надо. Я через порог их дома никогда не перешагну. Если бы я им был нужен, найти меня не составило бы большого труда.

Второй экзамен я сдал, а оценки за первый нам еще не объявляли. Попробуй в такой ситуации готовиться. Оказалось, что из тех ребят, что живут со мною в спортзале, трое сдают экзамены на историко-филологический. А всего парней в нашей группе пятеро. Белобрысый поступает на факультет физвоспитания. На первых двух экзаменах он получил четверки. По гимнастике и легкой атлетике. На экзамен по гимнастике я отправился вместе с ним. Он так старался, что его тут же останавливали, наверное, преподаватели боялись, что он поломает себе позвоночник. Но, по-моему, они зря волновались. Если бы видели, как он целыми днями тренируется в спортзале, они бы поняли, что волнуются понапрасну.

И вот нам сказали, что сегодня объявят итоги экзаменов. У доски собралась толпа.

Сердце мое часто-часто забилось. Через головы ничего мне не удалось разглядеть, и потому я стал пробираться поближе к доске. Отыскал свою фамилию — «удовлетворительно». Первым чувством, которое я ощутил, была радость. «Удовлетворительно» не двойка. Это что-то да значит! С такой оценкой можно продолжать сдавать экзамены.

После этого я отыскал фамилии моих товарищей. Все оказались в списке. У двоих, как и у меня, было «удовлетворительно».

А на третьем экзамене я отличился. Преподаватели меня похвалили, один даже поинтересовался, из какого я села. А фамилию нашего учителя записал в книжечку. Зачем это ему было надо, один Бог знает. Приятнее всего было то, что я получил «отлично». И очень мне захотелось, чтобы и Тепшарыко услышал, как меня хвалили. Или, на худой конец, пусть бы ему об этом кто-нибудь рассказал.

На историко-филологический факультет принимали только двадцать пять человек, а из поступавших осталось тридцать пять. Остальные отсеялись. Теперь все зависело от последнего экзамена. Так что у меня была одна задача: не заработать двойку.

Ночью, ворочаясь под ковром, я не раз считал и пересчитывал свои баллы, но так ни к чему определенному прийти не мог.

Чтобы долго не мучиться, я решил пойти на экзамен первым. Вытащил билет, посмотрел на вопросы и будто камень с плеч сбросил. Уж чего-чего, а двойки я не получу.

Все, что знал, я коротко вписал на бумагу, насколько позволяло время, и без запинки стал отвечать.

Меня сначала внимательно слушали, но вскоре прервали:

— Этот вопрос ты знаешь. Переходи ко второму.

Я ответил без запинки и получил «хорошо». Это слово аккуратными буквами вывели на экзаменационном листе.

Когда я вышел из аудитории, меня стали поздравлять. Теперь, пожалуй, мне ничего не угрожало. Не у многих оценки были лучше, чем у меня.

Конечно, мне тут же вспомнилась Нана. Теперь ей не просто будет загонять меня в угол. Ведь всего два месяца назад я был еще школьником, а теперь вот-вот буду студентом. Отлично! Но не рано ли я радуюсь?! Вдруг все изменится? Надо подождать еще пять дней. И тогда все будет ясно. Все встанет на свои места.

После каждого экзамена я приходил к той доброй женщине, которая принимала у меня документы. Я рассказывал ей о своих делах, и она внимательно выслушивала. Вот и на этот раз она встретила меня с улыбкой.

— Теперь ты можешь считать себя студентом! — сказала она, узнав, какую мне поставили оценку. — Всем нос утер! И тем, у кого мать жива, и тем, у кого отец есть.

Откуда это она узнала, что у меня нет ни матери, ни отца? Ах да, конечно же, из моих документов. А я почему-то думал, что никто в них не заглядывает.

— Возьми-ка лист бумаги и напиши заявление с просьбой дать общежитие, — опережая события, сказала она. — Впрочем, подожди. Тебя могут неправильно понять.

Мудрая женщина… Признаться, я и сам об этом подумал. Как говорят у нас: еще не слышно ни удара плетью, ни стука копыт, а я раньше времени людей буду беспокоить?

— Если бы тебе дали место вот здесь, — она показала в окно, — тогда было бы очень хорошо. Представляешь, не надо далеко ходить, все под рукой. Но там живут, как правило, старшекурсники, так что у тебя может ничего и не получиться.

Меня, впрочем, все это мало заботило. Лишь бы зачислили в институт, вот что главное, а на занятия я доберусь откуда угодно. Ходил же я в школу за несколько километров? Ходил. А теперь что же, на трамвае трудно доехать?

— Как только зачислят тебя в студенты, тут же напиши заявление. И не уезжай домой, если не сможешь оставить его у кого-нибудь из городских знакомых. Иначе «проедешь» мимо общежития. Ясно?

Конечно, ясно. Я про себя твердо решил: пока не узнаю, что и как, домой не поеду. А то ведь все село начнет меня спрашивать да расспрашивать, а я что отвечу?

Лучше уж я немного подожду, а там сразу же соберусь в дорогу.

И вот наступило двадцать пятое августа. С утра у доски объявлений в институте собралась толпа. Прежде всего, пришли счастливчики, те, кто набрал нужную сумму балов. Но были и те, кто сдал экзамены неважно, однако и они на что-то надеялись. Так всегда бывает, надежду до последнего момента терять нельзя. Я знал, что у меня все в порядке, но тоже волновался. И так бывает. А потому сразу же решил отыскать в списке свою фамилию. Она была в самом конце. Не потому, что я получил неважные оценки, а потому, что список был составлен по алфавиту. Так полагается в институте! А по баллам я оказался на четвертом месте. Остальные двадцать один человек получили меньше баллов. Впрочем, это уже не столь важно. Признаться, все устроилось лучше, чем я ожидал.

Теперь надо было собираться домой. В кармане у меня осталось десять рублей, как раз на дорогу хватит, и пока я их не истратил, надо двигаться на вокзал.

Билет я купил, на оставшиеся деньги взял три пирожка в буфете и быстро их съел. Из книг своих я ничего в городе не оставил: они пригодятся Дунетхан и Бади. Вчера я купил сестрам коробку печенья и два петушка на палочке. Хотел еще купить бутылку вина для Нана, но денег не осталось. Привезу я бабушке гребень. У нее был гребень, да поломался. Впрочем, такой подарок ей, пожалуй, больше понравится, чем бутылка вина.

Подошел поезд. Место у меня было в седьмом вагоне.

Возможно, в этом поезде еще найдутся счастливые люди, но не думаю, что кто-нибудь из них будет счастливее меня.

Тут только слова моей матери дошли до меня. Бывало, мать не отпускала меня в город с ребятами и всегда при этом приговаривала, что ездить туда мне еще надоест. Вот это время и наступило. Теперь каждое воскресенье мне надо будет ездить домой, а потом обязательно возвращаться в город! А если вот так часто ездить туда и обратно, то рано или поздно это может надоесть. До чего умной была моя мать, как могла она все это предвидеть! Самой ее уже нет, но все чаще я замечаю, что ее слова сбываются.

Поезд тронулся. Перестук колес становился все веселее, пока не слился в единый гул. Два молоденьких парня появились у открытого окна. Постояли, покурили, но стоило проводнику выйти в соседний вагон, как один из них тут же встал на скамейку, левой рукой взялся за оконную раму, правой за что-то уцепился и потянулся кверху. Он быстро очутился на крыше вагона, а за ним последовал и другой. Вскоре я услышал топот их ног.

Мой дядя Алмахшит когда-то мне о таких вот говорил: «Если ты, как некоторые, будешь прятаться по темным закоулкам да бегать по крышам вагонов, то такой племянник мне не нужен». В самом деле, зачем бегать по крышам, когда у тебя есть место в вагоне?

Не заметил я, как доехали до Беслана. Я был здесь последний раз лет пять назад. У нашей соседки тогда умерла невестка, и нас с Темирканом послали сообщить эту прискорбную весть сыну. Нам было лет по тринадцать, не больше. Я вот сейчас подумал: как же соседка решилась на это? Впрочем, какое ей было дело до нас, до чужих детей? Не могла же она послать своего сына? Как же его отправить в дорогу, если он единственный мальчик, избалованный, не дай Бог с ним что-нибудь приключится.