Музафер Дзасохов - Белая малина: Повести

• Название: Белая малина: Повести
• Автор: Музафер Дзасохов
• Издательство: Иристон
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 2000

В книгу вошли повести разных лет, объединенные общими героями, композиционно связанные и сюжетно продолжающие друг друга.

Без прошлого нет настоящего — лейтмотив этих произведений. Они подкупают непосредственностью, стремлением автора бережно подойти к человеку, показать истоки подлинной нравственности.

Родина и родители — однокоренные слова, два могучих крыла, благодаря которым человек постигает вершины счастья. Герои представленных произведений — это люди с богатым духовным миром.

---

— Ну как, чем обрадуешь? — спросил старший, обращаясь к мельнику.

— Кажется, сегодня вам повезло.

— Ну да?

— Вот тут мой друг, — мельник украдкой моргнул Темиркану, — разжился на целине пшеничкой и сюда подбросил тонну…

Мужчина, остерегаясь какого-либо розыгрыша, переспросил:

— Ты всерьез или так, для забавы?

— Я что, похож на скомороха? Хлебом клянусь, так оно и есть.

— Но мне-то не пшеница нужна, а мука.

— Была бы пшеница, а мука будет. Да и готовая есть. Из Кабарды привезли две полные машины зерна. Одну я уже перемолол. Они явятся через неделю — успею и для них намолоть.

Просто не верилось, что все так ладно вышло. Я получил деньги, все еще не веря своему счастью.

— Спрячь, да поглубже, — подтолкнул меня Темиркан.

— Мельника бы… отблагодарить…

Темиркан пожал плечами, но посмотрел на меня, как мне показалось, уважительно. И крикнул мельнику:

— Мы в один миг, сейчас вернемся.

— Да сопутствует вам святой Уастырджи!

Возле магазина Темиркан остановил машину. Подойдя к дверям, мы прочли: «Учет». Вот тебе и на!

— Как же теперь быть? — Темиркан задумался.

Я растерялся. Нельзя же надуть мельника: ведь он отлично понял наш намек. Положим, обойдется он без бутылки, но как я потом себя буду чувствовать? И дома-то, черт возьми, ни капли этого добра.

— Не знаешь, ни у кого араки на продажу не найдется?

В ответ Темиркан заговорщицки улыбнулся, будто вспомнил что. Так оно и есть:

— Лет семь тому назад это произошло, — начал он рассказ. — Я пацаном был, прицепщиком в тракторной бригаде работал. И как-то у мужиков табак кончился. А ты знаешь, что это такое, когда у заядлых курильщиков кончается курево? Папиросочки-то магазинные тут не в счет — от них у трактористов такой кашель, что трактор трясется, плуг подпрыгивает… Последнюю рубаху отдать готовы за самосад «вырви глаз» нашего Дадочки. А тот его на керосин менял. Вот к нему меня и подослали. Он дал мне большой кисет с табачищем и десятилитровую посудину, наказав, чтобы вечером я приволок ее, наполненную керосином.

— Хорошо-хорошо! — и я ринулся в поле.

Как только меня не корили: и лишь за смертью меня только посылать, и долог-то я, как полярная ночь, и так далее и тому подобное. Но стоило им скрутить свои козьи ножки и затянуться, как мир преобразился в их глазах, жизнь похорошела, а я стал их избавителем. И у них вместе с дымом улетучилось из головы, что за табачок-то надо платить — отлить керосина. Беспамятство захлестнуло и меня. Только вечером, споткнувшись об эту пустую посудину, я вспомнил, почему она тут. Внутри у меня похолодело, в голове выкристаллизовалась мысль: и керосина без бригадира не достать, да если бы и достал, так не дотащить отсюда — ведь все уже уехали. У меня в одном месте была припрятана поллитровка с керосином. Я достал эту бутылку, прихватил посудину, пустую, конечно, и направился к лесу. Там наполнил большую посудину водой, а сверху залил керосином. Запах керосиновый есть — и концы в воду, сойдет!

Обрадовался этот Дадочка исполнительному мальчишке! А тому — подавай Бог ноги! И благодарности-то даже не дослушал. Но гроза разразилась в тот же вечер.

То не черная туча надвигалась на нашу улицу — это шел к нашему дому сам Дадочка. Увидев его, я незамедлительно исчез подальше от греха.

— Где твой щенок? — набросился он на мою мать.

Та окаменела.

— Где этот ублюдок, я тебя спрашиваю?

— На тебе же мужская шапка! Как позволяешь себе разговаривать с женщиной?! — возмутилась мать. — Скажи по-человечески, что случилось?

— Где твой сын, который работает прицепщиком?

— Дома.

— Позови его сюда немедленно!

Мать обыскала дом, долго звала меня, да куда там!

— Вот странно: только что был здесь и вдруг запропастился куда-то…

— Не выводок виноват, а волчица, ее и надо истребить! — потрясал он кулачищами над головой матери.

На его вопли сбежались соседи. Они и уняли громовержца. Вот с тех пор я обхожу его дом. Араку купить можно только в этом доме!

— Ничего себе предисловие! Сказал бы сразу…

— Ну как? Идешь к нему?

— Иду. Я же не взаймы прошу, а за наличные!

Взял четвертную бутыль и пошел к Дадочке. Из-за плетня рванулась собака ростом выше теленка.

Вышедший Дадочка утихомирил пса. Узнав, что мне нужно, попросил деньги вперед. Я без лишних слов вручил запрошенную сумму. Он дважды пересчитал их и осторожно опустил в бездонные галифе…

Когда вернулись на мельницу, отец с сыном уже завершили погрузку и готовились в путь. Мельник пригласил и их. Отец выпил стакан этого зелья, поблагодарил, и они, попрощавшись, укатили.

— Спасибо за уважение, всего вам доброго, — сказал довольный мельник, — Добрая арака…

— Ладно, нам пора. Спасибо и тебе, — Темиркан пожал его руку.

Я сделал то же самое.

— Счастливого пути. Не поминайте лихом!..

XVII

Пора и нам в путь-дорогу. Послезавтра начало занятий. Дунетхан давно была готова к отъезду, прямо невеста, одетая в фату, а жениха все нет и нет. В памяти всплыли слова песенки, которую частенько напевала Дзыцца. Когда-то, по преданью, одной девушке очень хотелось выйти замуж хоть за кого-нибудь. Тогда она и сложила эти стихи:

Женитесь на мне поскорее!
Хоть завтра пришлите сватов…

Вот так же и Дунетхан в ожидании начала учебного года. Завтра отправимся… Только я намерен скоро вернуться: если разрешат, слетаю сюда дня на два убрать кукурузу, связать в снопы, сложить их в суслоны.

— Итак, Дунетхан, завтра трогаем, да?

На ее лице засияла улыбка. Я отлично понимал ее состояние. Она ведь теперь студентка. Слов нет, не одно еще поле надо перейти, чтобы действительно стать по-настоящему студенткой. Но, как известно, время идет, а надежда его обгоняет. Окончит она техникум, делом каким-то овладеет, и жизнь подскажет, как быть дальше. Если упорен человек в достижении избранной цели, он обязательно добьется ее!

— Посмотрим для начала, где ты будешь жить, а то где же я тебя разыщу?

— Я и сама тебя найду. Разыскивать меня не придется.

В чем только она не заверяла меня: и еду-то готовить мне она будет, и выстирает, и выгладит все…

Первым делом мы подъехали к общежитию техникума. Ее кровать находилась в самой большой комнате. Застали там несколько девушек. Сначала Дунетхан одна вошла в комнату, чтобы проверить, все ли прибрано. Убедившись, что все в порядке, она пригласила меня войти. Я насчитал двенадцать кроватей. Девушки все молоденькие. Окружив Дунетхан, они засыпали ее вопросами. Повернувшись ко мне, она с нескрываемой гордостью сказала:

— Познакомьтесь, это мой старший брат!

Послушать, так можно предположить, что есть у нее еще и младший…

— Студент пединститута!

— Не забудь сказать, что щи я не лаптями хлебаю.

Девушки рассмеялись.

— Да ну! Не можешь без шуток!

— Слышите, девушки, сестренку мою не обижайте! Она среди вас самая маленькая.

Все повернулись к Дунетхан, словно желая убедиться, действительно ли она меньше всех ростом.

— И пусть не введет вас в заблуждение ее многозначительное имя: Дунетхан — хан мира.

— Оставь, пожалуйста, Казбек, свои шуточки! — взмолилась Дунетхан.

— Пока. Я пошел. Как я понимаю, в этой комнате не особенно распустишь язык…

Девушки запротестовали, прося побыть с ними, но мне нельзя было опаздывать в институт.

— Успею еще надоесть вам, — сказал я и не позволил им провожать меня.

На улицу вместе со мной вышла только Дунетхан.

— Ты сегодня же вернешься в село?

— Да, наверное. Или завтра утром, если разрешат.

— А назад когда, в город?

— Как приеду, сразу к тебе.

Студентов в институте было еще мало. Одни только первокурсники. Всюду радостное оживление. Замечательное все-таки дело — поработать всем вместе месячишко в колхозе. Изучишь друг друга, кто чего стоит, кто чем дышит.

Чудно, какими они кажутся юнцами, а моложе-то всего года на три. Однако в молодости разница и в один год кажется существенной.

Я уповал на душевную доброту декана. Одного опасался — не застать его в институте. Шел четвертый час дня. В это время в деканате остается обычно одна секретарша. Но на мое счастье, декан уйти не успел.

— Дня за два справишься? — искоса глянул на меня декан.

— За три.

— Лады! За то, что не жалел себя на целине, добавлю еще день!

Хоть и нечего мне было делать в нашем общежитии, ноги сами понесли туда. Комната наша пуста. Прошел по коридору, нажимая на двери, — все закрыто. Напоследок, скорее машинально, постучал и в комнату Земфиры, — к тому времени она перебралась в общежитие — потом вернулся к себе.