Изабел Уолф - Вопрос любви

• Название: Вопрос любви
• Автор: Изабел Уолф
• Издательство: Астрель; ВКТ
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-41475-6, 978-5-226-04991-0

Три сестры, каждой из которых повезло в жизни…

«Икона стиля» — светская дама Хоуп. Благополучная жена и мать — Фелисити. И интеллектуалка Лора, неожиданно для себя ставшая ведущей популярной телевикторины.

Им завидуют. Ими восхищаются. Но счастливы ли они?

Карьеристка Хоуп практически не замечает, как все больше отдаляется от мужа.

Фелисити, полностью ушедшая в воспитание долгожданного ребенка, в упор не замечает явной измены обделенного вниманием супруга.

А Лора, измученная постоянным вниманием папарацци, с каждым днем все больше запутывается в сложных отношениях с давним любовником Люком Нортом, которым ловко управляет хитрая и коварная «бывшая»…

Каждый день жизнь задает им новые вопросы. Но главный из них по-прежнему — КОГДА ТЫ СТАНЕШЬ СЧАСТЛИВОЙ?

---

— Прости, Лора, — пробормотал он. — Мне очень жаль.

Я покачала головой:

— Можешь извиняться хоть до конца жизни — этого все равно будет недостаточно. Ты изувечил меня, — сказала я. Горло раздирали едва сдерживаемые рыдания. — Ты оставил после себя жуткий беспорядок — мне пришлось сталкиваться с повседневными трудностями, не говоря уже об агонии этих трех месяцев, когда я не знала даже, жив ли ты вообще. Я ходила по квартире ночью, ломая руки.

— Прости, — повторил он. В его глазах блестели слезы.

— Тебе незачем было исчезать, — выла я. Я протянула к нему руки, словно в мольбе, переплетя и вытянув пальцы. — Ты просто мог сказать: «Слушай, Лора, я больше не хочу быть с тобой. Давай расстанемся».

— Но я не понимал этого. Я только чувствовал собственную… боль. Она была изматывающей. Я стал беззащитным, что ли… Во-первых, мой отец умер вот так…

— Это тебя все равно не оправдывает, — всхлипывала я. Слезы струились по моему лицу. — Ничто не может тебя оправдать. Ничто не может оправдать того, что делает с людьми бесконечное ожидание.

— Я не разговаривал с ним два месяца, я сердился на него и хотел помириться, но не знал как. Все надеялся, что он позвонит мне и скажет: «Эй, Ник, давай пообедаем», — но он так и не звонил, и я не звонил, а потом он просто упал с лестницы и умер. А я не мог спокойно жить, думая, что в последний раз, когда мы виделись, я был зол на него. — Левой рукой Ник закрыл лицо. — Я так хотел хотя бы еще один раз почувствовать его объятия… — Он снова плакал. — Но у меня не было возможности. А потом ты потеряла ребенка, а я стал винить себя еще и за это — и ты тоже. Ты помнишь, что сказала мне, Лора, — эти ужасные, ужасные слова…

— Я знаю, я знаю, прости. Это неправильно.

— Тут, наверное, и в самом деле была моя вина, но на меня слишком много навалилось — все сразу. А мы ведь видели ее… это было тяжелее всего, что мы ее видели и она махала нам ручкой… — Он уронил голову в ладони.

— Нам не повезло, Ник. — Слеза скатилась в уголок рта. — Такое не могло произойти из-за аварии — удар был неопасным. Я плохо чувствовала себя в тот день, да к тому же наши преждевременные опасения… так что, может быть, этому было суждено произойти. Мы уже никогда не узнаем…

Я услышала, как он застонал.

— Меня… донимало чувство вины и угрызения совести. Мой отец, мой ребенок… я не мог… справиться с этим, Лора. Просто не мог справиться.

— Мы могли бы попробовать еще раз, наконец. Но ты ушел. И шансов у нас больше не стало — вот поэтому я и затаила зло на тебя. Я чувствовала себя дважды отверженной. Мне казалось, я никогда не оправлюсь.

Мы сидели в тишине, раздавленные тяжестью эмоций. Я смотрела в пол.

— В газете писали, что ты теперь с Люком, — сказал он. — Я помню, ты что-то говорила о нем.

— Я была с Люком. Но больше нет. А ты? — срывающимся голосом спросила я, посмотрев на него. Я утерла слезы. — Как твоя личная жизнь? Наверное, в палатке это… сложно, — с горечью добавила я.

— Я больше не живу в палатке. Я там жил всего несколько месяцев. Теперь я живу в небольшом домике на ферме. Теперь я там начальник.

— Ого. Здорово.

— У меня есть собака — родезийский риджбек. Она очень добрая.

— Ты всегда хотел собаку… мы не могли ее завести, потому что оба работали. Это было бы неправильно.

— Лора… — Откуда-то взялось пятно на ковре. Надо заняться им. — Есть еще кое-что, что я хотел тебе сказать.

— Что? — спросила я. И вдруг почувствовала ужасную усталость.

— Ну… у меня есть спутница жизни. Аннека.

— Поздравляю. Надеюсь, вы с ней будете жить счастливо, вместе шагая между тюльпанами. Я бы предложила себя в качестве подружки невесты, но мы еще не разведены.

— Она очень приятный и милый человек.

— Ну, это просто замечательно, Ник, рада слышать. Надеюсь, вы будете счастливы и, самое главное, надеюсь, что ты НИКОГДА не поступишь с ней так, как поступил со мной. — Я снова посмотрела на пятно на ковре. Понадобится пятновыводитель. Как эта штука называется? Ах да. «Ваниш». И как это я забыла?

— У нас есть ребенок.

А может, будет достаточно смыть теплой водой. Если посильнее потереть.

— Ей десять месяцев, — продолжал он. Нет, лучше без моющих средств. А то еще цвет «съест». — Ее зовут Эстелла.

— Очень милое имя. — Я посмотрела на него. — Наверное, в честь какого-нибудь сорта тюльпанов, да? «Эстелла ринвельд»?

— Да, так и есть.

Но теперь все изменилось…

— Значит, ты поэтому теперь можешь… говорить о том, что произошло, так?

— Да. Я чувствую, что… не знаю. Вернулся к жизни… Мне казалось, что все, что я любил, умирало. Вот поэтому мне и нравилась работа на ферме — я знал, что в каждой луковице есть жизнь, которая, свернувшись комочком, под моим пристальным вниманием ждет, когда же сможет раскрыться.

— У тебя есть ее фотография?

Он сунул правую руку в задний карман и достал бумажник, из которого извлек маленькую фотографию. Ник протянул ее мне. Девочка рядом с огромной вазой, полной красных и белых тюльпанов. Красивое улыбчивое лицо и копна темных блестящих волос.

— Похожа на тебя. — Интересно, а наша дочь была бы такой же? — Очень миленькая. — Наверное, была бы. — А твоя спутница — Аннека — знает обо мне? Ты ей рассказал?

— Только две недели назад. Потом показал статью. Она очень рассердилась, что я ей ничего не говорил. Сказала, что я должен ехать назад; сказала, что я лишил тебя свободы и теперь должен вернуть ее обратно.

— Что ж… она права.

Он встал.

— Наверное, я пойду.

— Где ты остановился?

— В гостинице возле Бейсуотер.

— А вещи? Я почти все сохранила, несмотря на то что ты мог подумать из той статьи. Они упакованы и лежат в свободной комнате.

— Они мне теперь не подойдут.

— Это правда. Ты очень похудел, Ник.

— Это неплохо — просто я постоянно на воздухе.

— А твои книги? Твои картины?

— У нас нет места. Делай с ними что хочешь.

— Я отдам их в «Оксфам». Нет. У «Суданиз» теперь есть свой благотворительный магазин. Отнесу твои вещи туда.

— Только я бы хотел взять фото своих родителей.

— Конечно. Я принесу.

Я ушла в свободную комнату и вернулась с сумкой.

Он забрал ее.

— Спасибо.

Я дала ему бумагу.

— Напишешь свой адрес — куда можно выслать бумаги о разводе? Процедура займет пару месяцев.

Он вытащил ручку из кармана и начал писать.

— Никлаус Геринг? — прочла я вслух.

— Так меня там знают. Это всего лишь перевод моего имени. Там никто не знает Ника Литтла.

— А ты? — спросила я.

— А я теперь знаю…

— Ты получишь свою долю за квартиру, — сказала я, когда он надел куртку. — Завтра выставлю ее на продажу.

— Тебе не обязательно ее продавать. Живи здесь, если хочешь.

— Нет. Спасибо, но я не хочу. Она испорчена. В любом случае тебе понадобятся деньги — у тебя ведь ребенок.

— Где же ты будешь жить, Лора?

— Пока не знаю. Наверное, пока буду снимать жилье. Так что… — Он взял свою сумку. — Ну… Что сказать? Спасибо, что заехал. — Мы вышли в холл. — Сегодня, кстати, наша годовщина.

Он мигнул.

— Точно. Прости. Я забыл…

— Не важно, — сказала я. — Пустяки.

Он поднял руку, чтобы открыть дверь.

— Не думай обо мне плохо, Лора. — Я не ответила. — Может быть — кто знает, — свяжемся как-нибудь. — Он грустно улыбнулся.

Я покачала головой.

— Нет, Ник, — сказала я. — Не свяжемся.

Эпилог

Шесть месяцев спустя

Последняя пятница октября. Мы с Томом сидим в кухне на Мурхаус-роуд, послеполуденное солнце льется сквозь незакрытую заднюю дверь, а Фелисити и Хью наверху собирают вещи, чтобы отправиться на уик-энд, что случается у них редко. Мы остаемся с Оливией, как уже было двумя неделями раньше, и нам это очень нравится. По радионяне — которая по каким-то причинам всегда включена — мы слышим, как Флисс хлопает дверями и гремит в спальне, открывая шкафы и выдвигая ящики, а Оливия поет йодлем в своей кроватке.

— ВсеХОРОШОмоямилая, — слышим мы. — Мама-УЖЕидет. А, вот ты где, Хью, достань мне мою сумку с гардероба — и что ты думаешь об этой маломерочке, а? Купила вчера в «Агнесс-Би».

— Ммм — великолепно, — услышали мы. — Великолепно, особенно теперь, когда ты потеряла последний упрямый четвертый стоун. — Мы услышали чмокающие звуки, визги Фелисити и взволнованные крики Оливии.

— ВсеХОРОШОмилая, — говорит Флисс. — ВсеХОРОШОмоясладкаямамаспапойпростоИГРАЮТ.

— А ты и правда здорово поправилась тогда, Флисс.

— Да. Но ты посмотри на меня сейчас!

— Сдобная мамочка… ммммм. — И снова визги.

— Надо бы тебе почаще флиртовать с моими подружками, Хью, — говорит Флисс. Нет лучшего средства заставить женщину сбросить вес.